Рот, полный языков

— А что ты сделаешь, Кос, чтобы мне помешать? Нуда ладно, обещаю.

— Превосходно. Вот письмо для леди Корнуолл вместе с остатками моего фактора роста для ее опекаемой Викки. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы она их получила.

Макгрош обуздал свое презрение к владелице Лицея настолько, что пообещал.

— Прекрасно. И наконец, будь так любезен, приведи Типтопфа.

Когда метельщик вошел с соломой в волосах и протирая слипшиеся глаза, Каупертуэйт вручил ему конверт.

— Типтопф, тут распоряжение моему банку на выдачу пятидесяти фунтов. С этого момента ты уволен.

— Ур-р-ра-а-а! — завопил паренек. — Уеду в Австралию и разбогатею.

Каупертуэйт погладил метельщика по голове и проводил до двери. Повернувшись к Макгрошу, он сказал:

— Так едем, нельзя заставлять благородного сукина сына ждать.

В двуколке, трясясь по пустым предрассветным улицам Лондона, Каупертуэйт пытался разобраться в своих чувствах. Он был поразительно спокоен и мыслил на редкость ясно, что было тем удивительнее, что ни он, ни Макгрош не сомкнули глаз после скандала у де Малле всего несколько часов назад. Его удивило, что перспектива надвигающейся смерти ничуть его не встревожила. Наоборот, мысль, что скоро все кончится, приносила облегчение. Неудача его эксперимента с саламандрой, известной как Виктория, за которой последовали тщетные, выматывающие поиски Виктории, принадлежащей к человеческому роду, и разочарование в леди Корнуолл подорвали его силы и дух. В жизни, мнилось ему, для него не осталось ничего интересного, и вопреки своей молодости он ощущал себя седобородым старцем. Уж лучше покончить со всем этим теперь, чем влачить существование в тисках преждевременного утомления жизнью…

Вскоре они оставили расползшиеся пределы столицы позади и менее чем через час уже приблизились к Каркинг-Фарделс, родовому поместью Чатинг-Пейнов, последним прямым потомком которых был данный лорд Чатинг-Пейн, немезида Каупертуэйта. Небо светлело в золотисто-розовых тонах, птички громко распевали, и зефиры теребили туманы, извивающиеся по кустам. Прекраснейшее утро, чтобы встретить свою кончину.

Макгрош повернул двуколку на проселок, ответвлявшийся от тракта. Они катили вперед под мятно-зеленой листвой, пока не оказались перед величественными воротами. Там виднелась могучая фигура Ганпатти, застывшего в ожидании.

Наклонившись поближе к своему хозяину, американец сказал:

— Коли ты можешь ликвиднуть старую жестяную Рожу какой-нибудь научной штукенцией, Кос, валяй, а о его секунданте не думай. У меня есть мыслишка, как обратать этого фуззи-вуззи.

Каупертуэйт испустил тяжелый вздох.

— Прошу, Коготь, никаких штучек-дрючек, которые испортят мое расставание с этой смертной оболочкой.

— Просто оставьте на меня эту человеческую гору, командир, — таинственно заключил Макгрош. В каковой момент указанный фуззи-вуззи безмолвно вскочил на подножку и, держась за верхнюю часть экипажа, взмахом руки указал им направление к месту их смертоносного рандеву.

По росистому лугу, на котором двуколка оставила сверкающий след, и к опушке рощи из серой ольхи. Там Ганпатти сошел на землю и повел их вперед между деревьями.

За стволами показалась укромная полянка, шириной как раз достаточная для обусловленных шагов.

Там в небрежной позе стоял лорд Чатинг-Пейн, облаченный в утренний сюртук и гетры. Нос его занимал естественную позицию и был начищен до совершенства: Каупертуэйт увидел в нем свое отражение.

— У меня были сомнения, явитесь ли вы, — сказал Чатинг-Пейн. Каупертуэйт пропустил это оскорбление мимо ушей. Он пребывал в экстатической безмятежности и был выше мелких свар. — Надеюсь, вы привезли оружие, подходящее случаю.

Каупертуэйт молча протянул руку, и Макгрош вложил в нее шкатулку с пистолетами. Чатинг-Пейн подошел, открыл футляр и выбрал пистолет.

— Великолепный образчик, хотя и несколько устаревший. Помню, в последний раз я стрелял из такого пистолета, чтобы развлечь лорда Малмсбери. Он подбросил в воздух колоду карт, и я прострелил только те, которые обеспечили бы мне выигрыш над картами, которые он одновременно показал мне.

Макгрош сплюнул в траву. Чатинг-Пейн брезгливо фыркнул.

— Вскоре траву здесь, любезный, оросит более яркая, более жизненно важная жидкость, а потому не трать зря свои бесценные субстанции. Ну-с, откладывать долее смысла нет, не правда ли?

Макгрош и Ганпатти отошли в сторону. Каупертуэйт заметил, что его слуга что-то шепчет в преклоненное к нему ухо титана в тюрбане, и не успел он моргнуть, как оба секунданта исчезли за древесным стволом.

Но времени поразмыслить над этим их поступком не оставалось.

Каупертуэйт и Чатинг-Пейн вышли на середину площадки и встали спина к спине. Туман завивался вокруг их лодыжек.

— По счету «три» мы проходим двадцать шагов, поворачиваемся — полностью, у меня нет второго носа — и стреляем по желанию. Раз, два, три…

Двадцать шагов казались милями. Каупертуэйту почудилось, что дикий зверек внутри него пытается коготками проложить себе путь наружу к свободе, но задавил его. Скоро, скоро…

Двадцать шагов. Поворот.

Чатинг-Пейн стоял в небрежной позе, скрестив руки на груди, разрешая Каупертуэйту выстрелить первым. Изобретатель поднял пистолет, крепко зажмурил глаза и выстрелил.

Разомкнув веки, он увидел, как с дерева за спиной лорда упал мертвый реполов.

Чатинг-Пейн улыбнулся и поднял пистолет.

— Перед тем как вы умрете, мистер Каупертуэйт, я хочу, чтобы вы узнали, что я нашел наш общий Грааль. И скандал, который я намерен устроить с помощью того, что узнал, опрокинет трон и более чем адекватно вознаградит меня за оскорбления, которые я терпел. А теперь, мистер Каупертуэйт, вознесите молитвы своему Творцу.

Чатинг-Пейн уверенно прицелился в Каупертуэйта, который вновь зажмурился — в последний раз. Прогремел выстрел.

Чудом Каупертуэйт ничего не почувствовал. Как дивно… Он был прав, что не страшился. Рай, приветик! Каупертуэйт открыл глаза.

Чатинг-Пейн лежал на траве мертвый с размозженным багряным затылком.

Мало-помалу до Каупертуэйта дошло единственное возможное объяснение.

— Макгрош! Будь ты проклят, Макгрош, ты же обещал! Так не делают!

Из деревьев выступила фигура…

Виконта Мельбурна. Премьер-министр сжимал дымящийся пистолет.

— Уильям… Я не… Как? Почему?

Элегантный аристократ хладнокровно извлек гильзу из своего пистолета и вставил новый патрон.

— Не мог же я допустить, чтобы Чатинг-Пейн продолжал жить, Космо, никак не мог. После того, как он упомянул про свое намерение втянуть Викторию в безобразнейший скандал. После трудов, которых мы не пожалели, чтобы сохранить ее имя незапятнанным. К тому же вы мне нравитесь, и я был у вас в долгу. Теперь я считаю этот долг уплаченным.

— Но мне казалось, вы говорили, что отвергаете политические убийства.

— Женщин, мой мальчик, женщин. Для слабого пола правила совсем другие. Нет, боюсь, изменнические намерения Чатинг-Пейна заработали ему его смерть. Кроме того, у него нет наследников, и его поместье переходит к Короне. Я много лет к нему присматривался.

Каупертуэйта осенила внезапная мысль.

— Королева! Он знал, где она! А теперь эти сведения погибли вместе с ним.

Мельбурна, как ни странно, это почему-то не тронуло.