Роза Спиркреста

— Молоко? Сахар?

Ной не кажется мне человеком, у которого в холодильнике есть миндальное молоко, поэтому я качаю головой. — Только сахар, пожалуйста.

Он кивает. — Растворимый подойдет?

— Конечно, — говорю я, подавляя дрожь. — Я никогда раньше не пила растворимый кофе.

Он коротко смеется, на его щеках образуются ямочки, их изящество контрастирует с крепкой костной структурой.

— Да, — говорит он, — я забыл, что ты богата.

Не знаю, как он мог забыть, если учесть, что на мне винтажные подиумные Dolce & Gabbana. Но, опять же, я сильно подозреваю, что Ной мог даже не слышать о Dolce & Gabbana.

Но это не страшно. Это все часть опыта. В конце концов, я же не ожидала ничего другого, придя сюда.

Я наблюдаю за тем, как он готовит кофе. Крошечная ложечка в его большой руке, насыпание зёрен в чашку, наливание воды из чайника. У меня нет ни малейшего желания пить то отвратительное варево, которое он только что приготовил. Я пришла сюда не за кофе, но он еще не сделал ни одного шага, а я слишком нервничаю, чтобы сделать это самой.

— Что случилось с твоим носом? — неожиданно спрашиваю я, жестом показывая на его лицо. — Похоже, ты его сломал.

— Да, — говорит он. — Меня ограбили, когда мне было пятнадцать.

— О. — Мое сердце слегка замирает при этой мысли. — Правда?

Он берет обе чашки и ведет нас прочь из кухни к коричневому дивану, рассказывая, пока мы садимся.

— Да. Я возвращался домой с тренировки, и эти парни остановили меня. Они попросили мои вещи. Я к тому времени уже несколько лет занимался боксом, поэтому думал, что смогу их забрать. Оказалось, что нет. — Он слегка грустно улыбается. — Оказывается, драться с пятью парнями одновременно не так просто, как кажется в кино. В общем. Они сломали мне нос и забрали мои вещи.

— Это ужасно.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, мое сердце бьется чуть быстрее.

Мои мысли путаются: Я хочу задушить тех, кто его избил, и я впечатлена тем, что он рассказал мне эту историю, хотя она довольно стыдная. Я также восхищена тем, с каким смирением он признался, что в пятнадцать лет переоценил свои способности к драке. Мне хочется обнять его, утешить и поцеловать шишку на его сломанном носу.

Ладно, не только шишку на носу. Я хочу поцеловать и остальные части его тела. Я очень хочу поцеловать его рот. И если подумать, разве не для этого я сюда приехала? Поцелуи не входят в план, но примыкают к нему.

И вообще, почему бы мне не поцеловать его? Почему он не целует меня? На диване между нами нет большого расстояния. Я на расстоянии вытянутой руки от него. Он может просто схватить меня и притянуть к себе, так почему же он этого не делает?

— Это всего лишь сломанный нос, — говорит он со свойственным ему спокойствием, явно не замечая, в каком направлении движутся мои мысли. — Теперь все в порядке.

Наступает тишина, пока я собираюсь с мыслями. Я облизываю губы, нервно поглядывая на него. Что мне нужно сделать, чтобы он сделал шаг? Что, если он слишком застенчив для этого? Похоже, у него нет той уверенности в себе, которая присуща парням из Спиркреста в общении с девушками, той удивительной способности добиваться девушки просто потому, что они считают себя вправе претендовать на нее.

Что, если Ной ждет, когда я сделаю шаг?

Я — девушка из Спиркреста, я привыкла к тому, что ко мне подходят парни. Когда меня загоняют в угол на вечеринке, или когда парень кладет руку мне на бедро на заднем сиденье лимузина. Мне никогда не приходилось подходить к парню. Мне никогда не приходилось просить парня сделать шаг. Они просто делали.

Нетерпение и раздражение кипят во мне, заставляя меня беспокойно двигаться. Я приехала сюда не для сафари на бедность. Я знаю девушек, которые так делают, но я не из таких. Я приехала сюда с планом, и я не позволю еще одному плану сгореть.

— Ну? — в конце концов вырывается у меня. — Ты разве не пригласил меня к себе, чтобы мы могли переспать?

— Да, — говорит он. Он даже не выглядит удивленным моей внезапной вспышкой или раздраженным тем, что я так быстро перехожу от его грустной истории. — Я подумал, что ты предпочтешь сделать первый шаг.

— Что? Почему?

Он пожимает плечами. — Это ты первая подошла ко мне? Попросила переспать? Прислала мне ту фотографию?

В таком перечислении это звучит довольно инкриминирующе. — О.

— Ты производишь впечатление девушки, которая знает, чего хочет, поэтому я подумал, что ты предпочтешь контролировать ситуацию.

Мысль о том, чтобы позволить мне контролировать ситуацию, похоже, ничуть не смущает его, и это каким-то образом делает его более пугающим, чем все властные и доминирующие мужчины, с которыми я когда-либо спала.

— Ну и чего же ты ждешь от меня? — Я бросила на него взгляд. — Просто начну с тобой целоваться?

— Да.

Он садится. Он не улыбается, но в нем есть какая-то спокойная напряженность, от которой меня пробирает дрожь. — Почему бы и нет? Ты боишься?

Безумный импульс движет меня вперед, как если бы вы бежали вниз по склону и поняли, что больше не можете остановиться. Я забираюсь к нему на колени и, балансируя, обхватываю руками его шею. Его руки сразу же переходят на мою талию, его пальцы касаются обнаженной кожи между бюстье и высоким поясом бархатных брюк. Он притягивает меня ближе. Мы оказываемся почти лицом к лицу, причем моя рука чуть выше его.

Секунду мы просто смотрим друг на друга.

Сердце замирает в горле, становится трудно дышать. Я так нервничаю, что кожу покалывает, как будто под ней есть электричество.

Ной поднимает руку, чтобы убрать с моего плеча длинную прядь светлых волос. Его пальцы щекочут кожу на моей шее, затем он убирает руку. Он наклоняет голову.

— Серафина, — говорит он.

Мое сердцебиение замирает. — Никто меня так не называет.

— Почему? — спрашивает он. — Это красивое имя. Красивое и шикарное, как ты.

Теперь мы так близко, что разговор кажется странно интимным, хотя на самом деле это не так — мы говорим только о моем имени. Но его кожа касается моей, его голос низкий и немного глубокий, и я чувствую его запах, запах мыла, стирального порошка и его дурацкого спрея, и его аромат обволакивает меня, как шелковый шарф.

Люди не называют меня Серафиной, потому что я всегда считала свое имя неловким. Когда я начала работать в Спиркресте, я всегда представлялась как мисс Розенталь. Люди стали называть меня Розенталь, а потом, в конце концов, все стали сокращать это имя до Розы. Сейчас у меня есть друзья, которые даже не знают моего настоящего имени, друзья, которые думают, что меня зовут буквально — Роза Розенталь.

Но я не хочу говорить Ною, что я мисс Розенталь, и не хочу, чтобы он называл меня Роза. Я не хочу, чтобы он называл меня тем же именем, что и всех остальных.