Роза Спиркреста

Я останавливаю себя и тяжело сглатываю. Мне вдруг захотелось заплакать, хотя плакать было не из-за чего.

Но вместо того, чтобы наблюдать за мной, игнорировать меня или играть в спокойствие, Ной делает то, чего я не ожидала.

Он объясняется со мной.

— Серафина. — Мое имя звучит в его устах мягко и сипло. — Я думаю, что ты великолепная девушка. Уверен, ты и сама можешь сказать, я нахожу тебя очень сексуальной, и есть куча вещей, которые я мог бы придумать, чтобы сделать с тобой на этом диване прямо сейчас. Так что мы расстаемся на ночь не потому, что я не хочу делать, и не потому, что ты мне не нравишься — потому что ты мне действительно чертовски нравишься. А потому, что это первый раз, когда мы проводим время вместе, а ты еще учишься в колледже, и я не хочу этим воспользоваться.

— Ты не пользуешься, — быстро говорю я.

— Я и не говорю, что пользуюсь, — говорит он. — Но я не собираюсь трахать тебя, когда мы впервые проводим время вместе. Я даже не пригласил тебя на свидание.

— На свидание? — Я бросаю на него взгляд, полный отвращения. — Я не из тех, кто ходит на свидания.

— Мы не обязаны идти на свидание, если ты не хочешь. — Он придвинулся ко мне поближе на диване, подняв руку в благоразумном жесте. — Но мы только что познакомились, и я не хочу, чтобы ты сделала что-то, о чем потом будешь жалеть.

— Мне восемнадцать, — говорю я, усаживаясь поудобнее. — Я же не ребенок. Я знаю, чего хочу.

— Мне двадцать, и я уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что иногда в порыве чувств мы делаем то, о чем потом можем пожалеть.

Я отталкиваю его и встаю. — Я бы не пожалела, что переспала с тобой, но ты пожалеешь, что отверг меня!

Он смотрит на меня, его спокойствие не нарушено. — Я не отвергаю тебя, Сеф.

— Так в чем же тогда проблема? — Я сузила глаза. — Почему ты играешь в игры?

— Никаких игр, — говорит он. — Подумай неделю. Если ты все еще хочешь заняться со мной сексом, то возвращайся — ты знаешь, где я сейчас живу. Возвращайся, и я сделаю с тобой все, что ты захочешь.

Это самая снисходительная фраза, которую я когда-либо слышала в своей жизни, как будто мне нужно время, чтобы решить, с кем спать. Я скрещиваю руки и говорю ледяным тоном. — Почему ты думаешь, что я не найду себе кого-нибудь другого?

— Если ты этого хочешь. Я не распоряжаюсь твоей жизнью. Это ты делаешь.

Если бы это было так, то мы бы занимались сексом прямо сейчас, хочу я сказать. Но я не хочу доставлять ему удовольствие. Если Ной хочет заставить меня подождать неделю, то это прекрасно. Мне будет легче, чем ему.

Я в этом уверена.

Глава 10 Католическая шлюшка с чувством вины

На следующий вечер я отправляюсь в Лондон с Каяной Килберн и Камми. По дороге я даю им конкретное указание сделать как можно больше фотографий, на которых я танцую с парнями. Мое шелковое платье-слип возмутительно короткое и возмутительно тонкое. Под ним вместо бюстгальтера — изящный жемчужный жгут, а из аксессуаров — длинные перчатки из белой марли и туфли на шпильках.

Весь вечер я пью шампанское и принимаю все напитки, которые мне подносят мужчины. И юноши, и мужчины постарше. Я позволяю двум парням прижаться к моему телу на танцполе, а пожилому мужчине с серебряными волосами на висках положить руку на мою талию, наблюдая, как я пью изящными глотками его мерзкое виски.

Каяна и Камми с восторгом наблюдают за моими выходками, фотографируя их. Мужчины не получают от меня ничего, кроме кокетливых улыбок, но фотографии наводят на мысль о скандале и разврате. Я даже позволила Каяне сфотографировать, как Камми зубами перетягивает мою жемчужную шлейку, ее лицо находится между моими грудями, а я откидываю голову назад и смеюсь.

Я планировала запастись фотографиями и мучительно выкладывать их в течение недели — заставить Ноя заплатить за то, что он играл с моими чувствами и потребностями. Но к тому времени, когда мы выходим из клуба, я уже слишком пьяна для продуманной стратегии.

Я лежу, развалившись на сиденье лимузина, положив голову на колени Каяаны и держа телефон над головой. Я хихикаю про себя, пролистывая записи с камеры и отправляя Ною самые возмутительные снимки, которые только могу найти.

— Кому ты их отправляешь? — подозрительным тоном спрашивает Камми. — Это твое злобное хихиканье меня пугает.

— Наверное, Эвану, — ухмыляется Каяна, глядя на меня. — Разве это не финал? Роза и Эван, сидящие на дереве?

— Уже нет, — хмыкает Кэмми. — У нее теперь новый парень.

— Это не так, — бормочу я про себя.

Я занята тем, что посылаю Ною фотографию, на которой я нагнулась перед молодым банкиром с голубыми глазами и раскрасневшимся лицом. На снимке моя спина выгнута дугой, задница прижата к промежности банкира, костяшки пальцев побелели, когда он сжимал мою талию, выражение лица жадное. Ноа должен это ненавидеть. Я сопровождаю картинку сообщением.

Роза: Интересно, даст ли он мне то, что ты не смог?

Затем я посылаю ему эмодзи "поцелуй".

— Мне не показалось, что у нее есть новый парень, — говорит Каяна. — Не так, как она вела себя в клубе.

— Она пытается заставить его ревновать, — говорит Кэмми, сузив на меня глаза. — Я вижу.

— Я бы не рекомендовала такую авантюру, — говорит Каяна, проверяя свои длинные ногти цвета корицы. — Я пыталась сделать то же самое со своим бывшим, и он поклялся в любви, трахал все, что движется, а теперь он помолвлен.

— Эта помолвка не считается. Она устроена, — замечает Камми. — А ты сначала трахалась со всем, что движется.

Каяна помахала пальцем в сторону Камми. — Да, чтобы заставить его ревновать, очевидно. Что не сработало — очевидно.

Под стеной фотографий, которыми я завалила экран, наконец-то появляются три точки. Я подношу телефон ближе к лицу, прикусывая губу, пока он набирает текст. Наконец появляется сообщение.

Ной: Он не даст тебе того, что дам я, если ты вернешься в четверг.

Я сжимаю ноги вместе, жалея, что ему не так легко меня возбудить, жалея, что не позволила кому-то отвезти меня в гостиницу, а не вернулась в Спиркрест, чтобы провести еще одну ночь в муках сексуальной неудовлетворенности.

Тем не менее, я отказываю Ною в удовольствии. Я отвечаю на его сообщение.

Роза: Есть только один способ узнать…

Затем я посылаю ему эмодзи поцелуя и выключаю телефон.

На следующее утро я сижу за своим туалетным столиком — ну, за столом, переоборудованным под туалетный столик, — на лице у меня маска, а волосы убраны в пучок. Потягивая свой детокс-чай, я наконец-то включаю телефон. Я ухмыляюсь, глядя на экран, и жду, когда на него посыплются гневные сообщения и панические пропущенные звонки.