Роза Спиркреста

И самое главное, у меня такое чувство, что Софи не оценит извинений. Она не захочет их. Для человека, перенесшего столько оскорблений, в Софи очень много гордости. Ее гордость — это ее броня.

Может быть, именно поэтому Эван так одержим ею. Потому что в его арсенале нет ничего — ни популярности, ни спортивного мастерства, ни внешности, — что могло бы пробить ее броню.

Впервые в жизни я завидую Софи. Не из-за Эвана, а потому что в ней есть та истинная сила, о которой говорил Ной, та врожденная способность принимать удары и не падать духом. Софи скользит по Спиркресту, как будто ничто не может ее достать. Она делает это легко, но теперь я знаю, как это тяжело.

И это — недостающая часть головоломки. Я никогда не понимала, что Эван увидел в Софи, что навсегда привлекло его к ней. Но все это было передо мной. Дело было не в ее бедности, не в обстоятельствах, не в значке префекта. Это была ее сила.

Мысли о Софи и Эване не причиняют мне прежней боли. Я надеюсь, что у них все получится. Если они справятся, то, может быть, и мы с Ноем справимся. Мы можем быть из разных миров, но почему это должно означать, что мы обречены? Эван никогда не отказывался от Софи, и теперь я понимаю, почему.

Я никогда не хочу отказываться от Ноа. Я достаю из сумки телефон и открываю чат с Ноем. Почему я все время жду идеального момента, чтобы написать ему? Идеального времени никогда не будет. Будет только сейчас.

Роза : Ты свободен в следующий четверг?

Он отвечает через несколько минут, когда я раскладываю книги по полкам.

Ной : Я могу.

Роза : Пожалуйста.

Ной : Хорошо. Увидимся?

Роза : До встречи.

Я убрала телефон, не ожидая, что он ответит на сообщение. Но когда я проверяю его некоторое время спустя, я вижу, что он ответил на мое последнее сообщение.

Ной : Не могу дождаться, принцесса.

Глава 20 Великолепный грязный боксер

Дверь Ноа открывается до того, как я успеваю поднять руку, чтобы постучать. Он заключает меня в объятия и со стоном зарывается лицом в мою шею.

— Я так по тебе скучал, — бормочет он, прижимаясь к моей коже.

Он затаскивает меня внутрь и укладывает на пол. Прежде чем закрыть дверь, он выглядывает наружу с сузившимися глазами. — Твой отец не ждет снаружи с дробовиком или чем-нибудь еще, не так ли?

Я смеюсь и захлопываю дверь. — А что бы ты сделал, если бы он был? Дрался бы с ним голыми руками?

Он закатывает глаза, но ухмыляется. — Я бы использовал твое тело в качестве щита, конечно.

— Я слишком красива, чтобы использовать меня как щит, — замечаю я.

— Твое эго настолько велико, что оно отразит пули, как силовое поле.

— Нет ничего плохого в здоровом эго, — говорю я ему, когда он закрывает за нами дверь. — Тебе стоит попробовать.

Он усмехается и поднимает меня на руки. Я обхватываю его ногами. — Ты можешь надуть мое в любое время.

Я обхватываю его шею руками, прижимаясь к нему. — Я могу придумать много других вещей, которые я бы предпочла делать, а не кормить твое эго.

— Ты имеешь в виду, чтобы я кормил твое?

— Мне и в голову не придет заставлять тебя делать это.

— Поверь мне, принцесса, я прекрасно знаю, о чем ты мечтаешь.

Он несет меня к своей кровати и осторожно укладывает. Он снимает с меня пальто и свитер, закатывает юбку и стягивает сапоги. Когда я стою в одних трусах и колготках, он опускается передо мной на колени и смотрит на меня сверху, медленно начиная стягивать с меня чулки.

— Ты чертовски красива, — говорит он, его голос низкий и благоговейный. — Я скучал по тебе, любимая. Я скучал, глядя на твое великолепное лицо, твои блестящие волосы, твое совершенное тело. — Он стягивает с меня чулки, и я балансирую на его плечах, пока он помогает мне выйти из них. Но вместо того, чтобы встать, он остается на коленях и обхватывает руками мои бедра, притягивая меня ближе. — Я скучал по твоему запаху, — пробормотал он, прижимаясь к моему животу. — По ощущениям твоей кожи. — Он целует мой живот, бедра, верхнюю часть бедер. — по твоему вкусу…

Он прижимается ртом к моей киске, целует меня через трусики. Сначала нежно, потом глубже, прижимая язык к ткани, и его язык встречается с влагой, собирающейся между моих ног. Я прижимаюсь бедрами к его лицу, и он с улыбкой поднимает глаза.

— Тебе ведь это нравится, правда, любимая? Тебе нравится, когда я поклоняюсь твоему телу, твоей киске. — Он стягивает с меня трусики, отводя их в сторону, и медленно облизывает меня, не сводя с меня взгляда. — Тебе нравится, когда я стою на коленях, не так ли? Моя красивая, грязная принцесса. — Его язык проникает глубже, пробуя мою влагу, и он испускает глубокий стон. — Мне чертовски нравится твой вкус. Какая ты мокрая для меня.

Не в силах больше выносить его слова, я зарылась руками в его волосы и закрыла глаза, сосредоточившись на ощущении его языка, жарко скользящего по моему клитору.

Он издал глубокий, дикий смех. — Да, хорошая девочка. Давай, принцесса, возьми меня за волосы, потяни сильнее. Будь злой. Бери все, что хочешь. Трахни себя моим языком, моя прекрасная маленькая шлюшка, давай.

— О боже, — хнычу я. — Ной, трахни…

— Да, произнеси мое имя. Мне нравится звук твоего голоса, как ты говоришь, когда тебе нужно кончить, когда ты так близко.

Мои бедра дрожат, все тело напряжено. Я вжимаюсь в него, а он лижет меня, глубоко, медленно и ритмично, пока я не перестаю терпеть — пока оргазм не накатывает на меня с такой силой, что мне приходится откинуть голову назад в крике наслаждения.

Я извиваюсь на языке Ноя, задыхаясь от каждого толчка оргазма, вцепившись в его волосы так крепко, что болят пальцы. Затем Ной встает напротив меня, испугав меня даже тем, что оргазм все еще пульсирует во мне горячими волнами. Он легко подхватывает меня на руки и наполовину бросает на свою кровать. Его глаза темны и голодны, он срывает с себя одежду, небрежно отбрасывая ее в сторону. Его твердый член вырывается на свободу, и я издаю стон удовольствия от осознания того, что он собирается сделать.

Он переворачивает меня на живот и тянет за бедра, наклоняя мою задницу к нему. Я впиваюсь пальцами в его простыни, напрягаясь, пока он трется членом между моих ног. Затем я чувствую, как головка прижимается ко мне, и мое дыхание сбивается.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него сквозь волосы. Он встречает мой взгляд медленной улыбкой, а затем вводит в меня член, медленно и мучительно, вызывая у меня протяжный стон.

— Дыши, любимая, — приказывает он. — Я знаю, что ты сможешь меня принять.