Рожденный героем

Эти люди готовы были принести в Империю страх и гибель. Они напали на меня, а я защищался. Они – члены секты Пришествия Хаоса, изменники, а за это полагается смертный приговор. С точки зрения морали, закона, этики у меня были причины убить их. Мне все равно не нравилось то, что я наделал, и хорошо, что не нравилось, но я понял, что бывают споры, которые не решишь по-другому.

Тяжелая бронзовая дверь сокровищницы справа от меня открылась, и внутрь хлынул свет из мраморного коридора. Придворный, застывший у входа, хмуро обозревал представшее перед ним зрелище. Мимо него прошел отряд стражи, окруживший раненых заговорщиков и уведший их по направлению к дворцовым темницам. Следом появились стражники с носилками для меня. Я пытался сопротивляться, но едва мог двинуть правой рукой, да и голова начала кружиться от боли. Маршал, осторожно опускавший меня на белый холст, вдруг раздвоился в моих глазах. Голова у меня откинулась назад, и все опять заволоклось черным туманом.

Когда я пришел в себя, во мне еще звенели струны заклинания. Склонявшийся надо мной лысый старец с морщинистым лицом медленно распрямился и с улыбкой обратился к императору:

– Ну, вот, видите, ваше величество, он снова здесь с нами.

– Я не сомневался в тебе, Сава, просто не знал, сколько времени займет его возвращение, – в голосе императора звучала добродушная усмешка.

– В нашем деле поспешность вредит, ваше величество.

– Как и медлительность, Сава.

Их разговор дал мне возможность собраться с мыслями. Я больше не мерз – наоборот, ревущий камин с правого бока едва не поджаривал меня. Я перевернулся, сел на постели и попробовал улыбнуться. Кажется, получилось. Лицо слушалось меня, как и тело, вплоть до забинтованной правой руки – серьезное улучшение по сравнению с состоянием дел по последним моим воспоминаниям.

Император тепло улыбнулся мне:

– Напугал же ты меня, когда свалился с ног в сокровищнице. Но Сава заверяет, что ты полностью поправишься.

Я взглянул на старика и увидел знак полного Мага, а также и нашивки школ Целительной и Строительной магии.

– Спасибо за труды, – я с улыбкой пошевелил пальцами правой руки. – Я совсем не чувствую боли.

– Что вовсе не означает, что вы здоровы, юноша, – строго заметил маг. – Должен сказать, вы легко отделались.

– Это называется легко, мастер Сава?!

– Возможно, вы бы меня поняли, знай вы о магии столько, сколько знаю я, – маг двумя пальцами приподнял с изящного столика обгорелый обшлаг моей куртки. – С подобным везением можно разорить в пух и прах всех игроков в городе.

Я смотрел на обугленный обрывок рукава и думал, каков же должен быть жар, чтобы так обработать толстую, пропитанную водой ткань. Еще раз покосившись на свою правую руку, я решил не пытаться вообразить, на что она была похожа до появления Савы с его заклинаниями.

– Плохо было, да?

– Да уж, ты поджарился, как молочный поросенок на вертеле, – губы старика искривились в сухой усмешке. – Против тебя использовали очень мощное заклинание. Оно должно было прожечь тебя насквозь. Я не слишком разбираюсь в боевой магии, тем более в тех ее разновидностях, что применяет Черная секта, но рискну предположить, что твой враг воспользовался фокусированием энергии. Что ты видел?

Судя по упоминанию о Черной секте, Саве не сообщили, что я имел дело с ха'демоном. Я понял, что император не счел нужным сказать ему все. Мне следовало с этим считаться.

– У него из правой руки вылетела искра. Она летела по направлению ко мне, разрастаясь до красного треугольника со сторонами примерно в один фут. Он вращался в воздухе. Я пытался отбить его мечом, но клинок разлетелся на куски. Когда он приближался, я чувствовал жар, а при его прикосновении – ожог.

Волшебник задумчиво кивнул:

– Так я и думал. Он сфокусировал энергию своих чар в телесный облик треугольника. Это его и подвело. Меч, остывший в ледяной воде, и промокшая насквозь одежда поглотили часть тепла. Ты успел парировать, значит, заклинание было сработано наспех и слабее, чем обычно. Тебя спасла его лень.

Я коснулся бинтов на плече:

– А что сделали со мной вы? Должно быть, боль исчезла из-за ваших чар?

– Верно. Ожоги были тяжелыми, но излечимыми. Много волдырей, и кое-где они лопнули, но ткани почти не обуглились. – Сава почесал подбородок. – Я стерилизовал и очистил рану одним заклинанием, а другим снял боль. Кроме того, я сделал кое-что, чтобы ускорить заживление и уменьшить шрам. Тебе придется менять повязки и смачивать рану бальзамом, пока она не затянется. Недели через две ты будешь здоров.

Я широко улыбнулся:

– Еще раз спасибо.

– Рад стараться, мастер Лахлан. Только одно предостережение!

– Да?

– Не вздумай считать себя неуязвимым для чар только потому, что выжил в этой схватке, – старик заговорил жестко, и в его голосе послышалась горечь. – Тот, с кем ты столкнулся там, внизу, сделал ошибку в заклинании. Потратив лишнюю секунду, он мог бы сконцентрировать энергию прямо в тебя, не используя треугольника. Ты был бы поджарен изнутри и умер бы, извергая огонь. Это совсем не то, что падение с необъезженной лошади или дуэль до первой крови. Он пытался убить тебя, и очень возможно, что в следующий раз ему это удастся.

Я встретил его пристальный взгляд.

– Я слышу ваши слова и не забуду их. Быть может, вам следовало оставить мне мою боль, чтобы напоминать о мудрости этого совета.

Он покачал головой:

– Я счел тебя достаточно благоразумным, чтобы не нуждаться в подобных напоминаниях.

Поклонившись мне и императору, он покинул маленькую гостиную, временно превращенную в лазарет.

Император подвинул свое кресло к моей кровати, поближе к свету камина.

– По словам лейтенанта Кристофороса, ты сказал, что видел в клоаках ха'демона. Маршал и лейтенант были слишком заняты, да и я, признаться, мало что разглядел, кроме людей из Черной секты. Мой брат успел заметить, как нечто темное быстро скрылось в проломе, но только в последний миг. Ты уверен, что не ошибся?

Я серьезно кивнул и натянул покрывало на грудь.

– Уверен, как в том, что вижу перед собой императора. Я видел ха'демона, бхарашади-колдуна. Даю слово.

– Я не сомневаюсь в твоих словах, Лок. Просто пытаюсь определить величину постигшей нас катастрофы. У него был Жезл Первого Пламени?

– Он пропал из сокровищницы? – я покачал головой. – Вопрос напрашивается сам собой. Этот Жезл, он золотой, с навершием в виде руки, сжимающей черную жемчужину?

Император безмолвно кивнул.

– Тогда это был он. – Я ударил левым кулаком по кровати. – Я должен был догадаться и найти способ его остановить!

– Ты сделал все, что мог. Никто не может сделать больше. – Тетис склонился вперед, опершись локтями о колени, так что огонь мигнул в сапфирах венца. Его глаза уставились в пространство. Он обдумывал принесенное мною известие и его последствия.

Мысль о том, что создание Хаоса захватило предмет, который мог бы остановить Фальчара, приводила меня в ужас, как если бы кто-нибудь на моих глазах спустил с цепи злобного пса и натравил его на детей. Я невольно думал о том, что будет с моей бабушкой, с Марией, с другими людьми, которых я знал и любил. Император же не мог не думать о судьбе народа, которому грозила опасность и который видел в нем вождя и защиту.