Рождественская конфетка

Ее глаза - большие голубые озера, которые помню еще со времен старших классов - расширились, и она облизывает губы. Догадывается ли она, что может сделать с мужчиной такое простое движение? Но затем внезапно она хмурится и движется вперед.

Сейчас она смотрит на меня со смесью презрения и вины, так, словно я застал ее врасплох за непозволительными действиями.

– Не хочешь зайти?
– Я включаю свет в магазине.

Девушка делает резкий шаг назад, выходя из яркого света.

– Нет.

– Ты уверена?
– Не хочу испугать ее, но я наблюдал за ней через улицу в течение целой недели, с того самого момента, как открыл свой магазин. И оказаться рядом с ней это то, чего мне так отчаянно хотелось уже давно, а сейчас подвернулась просто шикарная возможность. И я не намерен упускать ни то, ни другое.

– Нет, спасибо.
– Она прикрывает ладонью, заключенной в перчатку, лицо, когда мимо проезжает машина.
– Мне нужно идти домой.

– Ты же Олив, так?

Она выпрямляет спину, как будто я задел ее гордость тем, что не знаю ее.

– Олив Грэндерсон.

Я продолжаю и дальше прикидываться ничего не подозревающим дураком.

– Мы ведь ходили в старшие классы школы вместе?

Теперь ее спина выпрямляется и напрягается и того сильнее.

– Ммм. Да.

Я помню ее. Как вообще ее можно забыть? Косички, светло-каштановые волосы, скобы и те потрясающие аппетитные изгибы тела, которыми она обладала в одиннадцатом классе. Боже, она питала половину моих подростковых фантазий последние два года школы. Теперь Олив выглядит стройнее, но все равно ее фигура имеет форму песочных часов, что находит немедленный отклик в примитивной части моего мозга. Пещерный человек во мне знает, что она именно та женщина, которую стоит держать рядом с собой. Но, несмотря на это, я проигрываю битву с тем, чтобы любым способом заманить ее зайти в магазин и остаться со мной наедине. Олив делает еще один шаг назад, именно в тот момент, когда проезжающая рядом с нами машина замедляет свой ход и в конце концов останавливается.

Водитель опускает окно со своей стороны.

– Олив, это ты?

Девушка устремляется вперед на то место, где стояла, но это только сильнее отбрасывает свет на ее сердцевидное лицо. Она бормочет что-то себе под нос и затем отвечает, обреченно вздыхая:

– Да, миссис Блэк.

– Слава Господу.
– Машина подъезжает чуть ближе к обочине.
– Я чуть ранее сегодня забыла упомянуть, что нам необходимо, чтобы ты и Кендейс принесли какие-нибудь закуски в дом престарелых завтра. У фирмы, обслуживающей банкеты, услугами которой мы постоянно пользуемся, заболел гриппом поставщик.
– Затем она переводит свой взгляд на меня.
– О, здравствуй, Хэнк. Я совершенно не заметила тебя.

Я делаю приветственный знак рукой, моей учительнице химии, Джералдин Блэк и говорю:

– Здравствуйте.

– Очень приятно видеть, что ты наконец начал что-то из себя представлять и занялся чем-то более достойным вместо того, чтобы играть на гитаре и желать создать группу.
– Миссис Блэк даже не старается скрыть свое неодобрение, что так и сквозит в ее словах.

– Я все еще играю на электрогитаре, миссис Блэк. Как, кстати, поживает ваш сын?
– Она сужает свои глаза, глядя на меня. Как мне стало известно ранее, он был уволен с должности на местном телевидении за то, что высказал свое негативное отношение по поводу геев.

Олив кашляет в ладонь и бросает в мою сторону резкий взгляд.

– Он в полном порядке, Хэнк. Спасибо, что поинтересовался.
– Миссис Блэк вновь переводит свой пронзительный взгляд на Олив.
– Так что касается этих закусок…

– Кстати, я был бы не против немного помочь.
– Я улыбаюсь и перевожу взгляд на Олив.

– Заходи, и я дам тебе разных сладостей для дома престарелых.

– О Боже, это просто замечательно!
– издает девчачий визг миссис Блэк и начинает поднимать окно, по-видимому, полностью удовлетворенная происходящим.

Глаза Олив распахиваются, и под яркими уличными фонарями я замечаю сверкающие голубые озера, наполненные страхом.

– Нет. В смысле не нужно. Я лучше зайду в овощной…

– Я не могу дождаться, чтобы попробовать, что ты там приготовил, Хэнк.
– Миссис Блэк отъезжает, когда Олив что-то произносит под нос и между нами повисает гробовая тишина.

Предлагаю ей пройти внутрь с невозмутимым видом.

– Давай же, заходи.

Она смотрит мучительным взглядом на разнообразные сладости в витрине, прежде чем вздергивает вверх подбородок и решительно проходит мимо меня. Я следую за девушкой и позволяю двери самой захлопнуться позади меня, колокольчики издают мелодичный перезвон. Наконец мы одни.

Как только я хочу предложить ей попробовать фирменные карамельные конфетки, Олив резко разворачивается ко мне и яростно стягивает шапку со своей головы.

– Так, давай разберемся с этим как можно быстрее. Я не желаю находиться здесь ни минутой больше, чем это потребуется.
– С этими словами она скрещивает руки на груди и пристально впивается в меня взглядом, словно только что вызвала меня на дуэль.

Какая забавная маленькая тигрица. Я не могу подавить улыбку, что растягивается на моем лице, когда делаю шаг к ней, вступая в ее личное пространство, и улавливаю тонкие приятные нотки ванильного лосьона. Ее дыхание становится прерывистым, когда я наклоняюсь к ней, а взгляд останавливается на моих губах.

– Так что бы ты сперва хотела попробовать?

Глава 3

Придурок. Вот гребанный придурок.

Хэнк отходит от меня, обходя прилавок, и начинает поднимать коробки с яркой розовой надписью «Сладости» на крышках. Я прижимаю свои холодные перчатки к щекам, пытаясь тем самым убрать румянец со щек, стараясь спрятать его как можно глубже. Господи, пару минут назад он выглядел так, будто собирается поцеловать меня! В то мгновение сердце в груди зашлось, и на долю секунды мне показалось, что я хочу… нет. Не стану даже думать об этом. Хэнк - мой враг, а не тот человек, которого бы я хотела поцеловать.

– Так что тебе положить?
– Он поворачивается и ставит на прилавок коробки, которые в данный момент, словно разделяют нас.

– Все, что тебе придется по вкусу.
– Стараюсь изо вех сил не смотреть на закрученные спиралью леденцы на палочке, на банки с желейными конфетами и на множество рядов с замороженными сладостями. Яблоки, политые карамелью с посыпкой из шоколада, почти попадаются мне на глаза, и я спешно стараюсь отвести взгляд в сторону, чтобы он не заметил моей заинтересованности.

Хэнк делает шаг в сторону прилавка, на котором расставлены карамельные яблоки.

– Попробуй одно.

– Нет.
– Я стараюсь придерживаться выбранного тона.
– Просто, сделай милость, собери все, что готов пожертвовать и убери в коробки, и я наконец пойду.

Он улыбается, а бабочки в моем животе начинают хаотичное движение. Слегка загорелая кожа, яркие глаза, и темные волосы - все это еще является моей гребанной слабостью. Рот наполняется слюной от вида карамельного яблока, которое Хэнк достает и протягивает мне.