Рождественская конфетка

– Кендейс Турли, хотя сейчас она Кендейс Линкольн, и еще с парой человек.

Теперь настает моя очередь.

– А что насчет Пэйса?

Оливия переводит на меня взгляд, ее глаза в лунном свете наполнены восхитительным сиянием.

– А что насчет него?

– Разве вы двое не встречались в выпускном классе?
– Я отчетливо помню свое ужасное желание выбить из него дерьмо, когда тот хвастался в спортзале о том, что он встречается с Олив.

– Пэйс?
– Она останавливается и качает головой, смотря на меня.
– Пэйс Беверли и я?
– Звонко смеется, но в ее смехе нет смущения.
– Ты что считаешь, квотербэк бы встречался со мной? Что серьезно, Хэнк?

Я понимаю, что прямо сейчас выгляжу, как дурак со своим нахмуренными бровями и озадаченным выражением, что читается на лице, но ничего не могу с этим поделать.

– Ты не встречалась с ним?

– Нет, - говорит она, делает еще пару шагов, останавливается и смотрит на меня.
– Пэйс никогда даже не разговаривал со мной в школе. Никто из вас.
– Ее глаза сужаются.
– На самом деле, сейчас ты мне сказал больше, чем когда мы учились в школе.

SOS! SOS! Кажется, теперь мои слова обернулись против меня.

– Я просто пытался…

– Если это какая-то глупая игра, то совершенно не забавно. Возможно, я и была чем-то вроде насмешки для тебя в школе, но сейчас мы уже взрослые. Я живу своей жизнью, у меня есть замечательные друзья, руковожу бизнесом, чем очень горжусь.
– Олив протягивает вперед руки, намереваясь забрать у меня коробки.
– А теперь отдай коробки, думаю, на этом мы закончим.

– Постой. Послушай. Мне жаль.
– Когда ее выражение лица немного смягчается, начинаю самого главного.
– Знаю, что не разговаривал с тобой в школе, и мы определенно не начали наше общение с дружбы, когда я отрыл свой магазин сладостей напротив твоей студии йоги, но… - Напряженно сглатываю, и мои ладони начинают потеть под коробками. Я прочищаю горло, слегка откашливаясь.

– Ты что?
– Она приподнимает свою темную бровь.

– Я хотел бы начать сначала, если это, конечно, возможно.
– Образно выражаясь, я протягиваю ей «оливковую ветвь мира» и говорю на полном серьезе.
– Не хотелось бы, чтобы ты ненавидела меня или мой магазин. Второй так уж точно ни в чем не виноват.

– Почему?
– ее недоверчивые слова срываются с губ вместе со вздохом, который на морозе сразу же превращается в клубы пара.
– Какая тебе вообще разница, как я отношусь к тебе? Разве это имеет значение?

Наверное, если я сейчас заявлю, что до безумия влюбился в нее, это определенно не поможет делу. Поэтому просто вздыхаю и говорю:

– Потому что я хочу, чтобы мы были хорошими соседями. У нас обоих бизнес, которым нужно управлять. Между нами не должно быть склок или же неприязни. Ну, как тебе такой вариант?

Девушка жует свою нижнюю губу, когда продолжает размышлять над моими словами. После мгновения тишины пожимает плечами.

– Ладно. Ладно, я не против мира, но не жди от меня, что буду приходить в твой магазин или оказывать тебе помощь, когда тебе понадобится.

– Конечно, нет.
– Начинаю вновь идти, и она присоединяется ко мне.
– Но, если тебе понадобится помощь от меня или какое-то одолжение, я совершенно не против помочь тебе.

Она хмурится.

Черт. Возьми.

– Что-то не так?

– Каждый раз, когда ты обращаешься со мной мило и вежливо, я чувствую, будто ты хочешь обмануть меня.
– Она смотрит на меня боковым зрением.

Знаю, что я ей не по душе, но это уже совершенно другое дело.

– Что заставляет тебя думать, что я хочу сделать с тобой нечто подобное?

– Ну, я не знаю.
– Олив хлопает ладонями, стараясь сцепить пальцы вместе.
– Просто в школе, ты даже никогда не смотрел на меня. А теперь…

– Я обращал на тебя внимание достаточное количество времени.
– Я встречаю ее ошеломленный взгляд.
– Поверь мне.

Глава 5

Нет ни единого шанса, что я могу каким-то образом скрыть удивление, что появляется у меня на лице от его слов.

– Ч-что ты имеешь в виду? Может, я не так расслышала?

– Имел в виду, что всегда, когда я бегал марафон, а ты сидела на трибуне, то смотрел на тебя.

– Это невозможно.
– Засовываю руки в карманы, прибывая в состоянии растерянности.
– Я бы заметила твой взгляд.

– Я намного более ловкий, чем тебе кажется.
– Хэнк улыбается, и жар огненным шаром нарастает внутри меня, согревая сердце.

– Что дает тебе убеждение, что ты бы заметила мой взгляд?
– Он слегка подталкивает меня локтем.
– Ты что наблюдала за мной?

– Нет, что ты, конечно, нет.

– Конечно, - усмехается он.

– Чем ты занимался после школы?
– Я уже знаю ответ на свой вопрос, но все равно спрашиваю, потому что мне нужно быстро отвлечь его от того факта, что каждый учебный день в старших классах, ходила за ним хвостиком.

– Пошел учиться в колледж, получил бизнес-образование. Затем путешествовал и работал по всей Европе вместо того, чтобы работать на ферме. Мои родители полагали, что я просто ненормальный, и требовали, чтобы вернулся домой и начал работать на ферме.
– Он бросает на меня взгляд.
– Но я не мог представит себя там. Не вписывался во все это. Да, они отлично устроили свою жизнь, я люблю их больше всего на свете и горжусь ими, но работать на ферме это совершенно не мое.

– А сладости это твое?

Его уголки губ приподнимаются в улыбке.

– А изготовление сладостей — это абсолютная свобода. Чистая эйфория, даже несмотря на то, что это длится лишь краткое мгновение, это по-настоящему удовольствие. Человек всегда получает наслаждение от того, чем ему нравится заниматься, а когда тебя еще и поддерживают, то это двойное удовольствие.
– Я позволяю себе немного расслабиться, опускаю на считанное мгновение свою стену и улыбаюсь его ответу.

– Так ты кто-то вроде Вили Вонка в Холлитоне?

– Все зависит о того, кого именно ты имеешь в виду: Джина Уайлдера или же ужасного Джонни Деппа в роли Вонка?

Сморю на него краем глаза.

– Кем ты меня считаешь? Естественно Джин Уайлдер, это же очевидно, - говорю и затем закатываю глаза, прекрасно зная насколько смешно это смотрится, но внезапно мне хочется немного разрядить напряженную обстановку.

Хэнк смеется, и звук его смеха заставляет меня почувствовать легкость. Словно напряжение одним резким рывком вынули из меня, а оно ведь преследовало меня на протяжении всего дня. Каким-то загадочным образом, он расслабляет меня лучше, чем бикрам-йога. (прим. пер.: бикрам-йога или «горячая йога» — комплекс упражнений, выполняемых в нагретом помещении. Своё название этот вид йоги получил в честь своего основателя — индийца Бикрама Чоудхури.)