Руки, полные бури

Держать в руках планшет Нефтиды оказалось как-то грустно, но Амон старался не думать об этом: сообщения от богов приходили так часто, что Амон не расставался ни с телефоном, ни с планшетом.

Хотя успехов не было. Никто не мог отыскать Персефону и Нефтиду.

Амону нравились они обе, хотя он относился к ним совершенно по-разному. Персефона стала королевой Подземного мира весной в обрамлении костей. Как сестра, которой у Амона не было.

Согласно древнеегипетским текстам, Нефтида – спутница Ра по Подземным водам. И хотя на самом деле Амону вовсе не приходилось днём и ночью путешествовать на барке, освещая мир, ему казалось, в утверждении есть доля истины.

Если Сет был защитником, единственным, кто может победить тёмного змея, то Нефтида оставалась той, кто готов залечить раны и успокоить.

Когда-то давно Исида строила очередные козни и отравила Амона, кажется, после этого он и стал окончательно избегать её общества. Тогда ему было очень плохо, и Нефтида поила какими-то снадобьями. Амон запомнил их горький вкус и испуганное лицо Анубиса, когда наконец-то пришёл в себя. Потом явился мрачный Сет и заявил, что Исида больше не посмеет вредить. Амон порадовался, что не знал деталей их «разговора».

Сейчас Сет снова уехал в клуб, Анубис дремал в гостиной, свернувшись на диване, Амон сидел напротив, водрузив ноги на столик, пока Сет не видит. В дверях Гадес прощался с Деметрой.

Союз, после которого кто-то из богов начал клепать мемы в чатике, над ними особенно смеялись, чтобы снять напряжение: если Гадес и Деметра объединяются, то Кроносу проще сдаться добровольно.

Хотя Амон не видел тут ничего удивительного. Гадес и Деметра могли не любить друг друга, но они оба любили Персефону.

Гадес вернулся и устало уселся рядом с Амоном:

– Она пытается отыскать, но не выходит.

– Значит, они в тенях Гекаты.

– Скорее всего.

Амон не стал озвучивать мысль, что тогда их невозможно найти. Уткнулся в планшет.

Так они и молчали, пока Анубис резко не сел. Он ничего не сказал и тут же исчез, куда-то переместившись. Не прошло и минуты, как зазвонил телефон, и Амон коснулся гарнитуры, чтобы услышать голос Сета:

– Инпу?

В этот момент Анубис снова появился в облачке тёмной пыли, в которой иногда мерещились мёртвые оскалы. Обессиленно упал на диван.

– Он здесь, – сказал Амон в телефон. – Они все здесь.

Нефтида лежала, залитая кровью, но Амон ощущал, что с ней всё в порядке, мёртвое тело, он наверняка сможет позвать, чтобы она вернулась побыстрее.

Персефона сидела рядом, кажется, ещё ошарашенная переходом. Она не успела ничего сказать, как Гадес уже оказался рядом. Опустился рядом с ней на колени, взял её лицо в ладони, шептал её имя.

12

Анубис ждёт у костра, обхватив руками колени и положив на них голову. Наблюдает за танцем пламени, хотя мысли блуждают далеко. Нефтида уговаривала пойти в дом, заверяя, что он и так всё услышит.

Их скромное жилище из песчаника на краю пустыни. Когда кто-то придёт, Анубис и вправду не пропустит. Он предпочитает разжигать костёр и ждать, пока глаза не начинают закрываться.

Сегодня он наконец-то слышит шум. Пару ночей назад он уже так обманулся, приняв порыв самума за чужое присутствие. На этот раз действительно шаги, торопливые шаги по песку.

– Амон? – зовет Анубис.

Тот вскоре появляется. Тенью подходит к костру и замирает. В пламени его силуэт выглядит странно, одежда кажется потрёпанной. По прикидкам Анубиса, ему пришлось идти несколько дней от лагеря бедуинов.

– Анубис? Ты не спишь?

– Тебя ждал.

Это правда. С того момента, когда в Дуате Анубис понял, что случилось, он упросил Осириса отпустить его, пришёл к Сету с Нефтидой и стал ждать.

Он надеялся, что Амон придёт именно сюда.

– Я убил их, – сказал Амон.

Ночью рядом с пустыней холодно, но после этих слов становится совсем зябко. Даже костёр, кажется, начинает гореть тише.

Анубис кивает. Он знал об этом. Все мёртвые бедуины прошли в Дуат. Они рассказывали о карающем солнце, которое явилось к ним в лагерь. Наказывало за междоусобную распрю, но выжгло едва ли не всё поселение.

– Я не хотел, – тихо произносит Амон.

– Знаю, – кивает Анубис.

Он не ожидает, но Амон внезапно садится рядом с костром и порывисто обнимает Анубиса. Тот не ожидал такого, вздрагивает и напрягается, слишком непривычный к яркому выражению чувств. Неуклюже обнимает в ответ и шепчет, будто заклинание, которое произносит вместе с ушебти во время обрядов:

– Отдай мне свою тьму. Отдай свою боль. Я выпью их, и ты снова будешь свободен.

– Не нужно, – отвечает Амон. – Спасибо.

Анубису несложно. Он проводник, он частица тьмы и воплощённая смерть. Его не трогали убийства смертных так, как Амона.

– Это моя тьма, – отвечает Амон. – Моя боль. Но я буду рад, если ты составишь мне компанию до восхода солнца.

Распахнув дверцу, Анубис нырнул в машину. На улице накрапывал дождь, но внутри работала печка и пахло восточными благовониями вперемешку с терпким древесным запахом.

– Пристегнись, – бросил Сет и тут же начал выводить машину, вливаясь в поток движения.

Анубис послушно пристегнулся, потёр шею, по которой стекали неприятные капли. Между сиденьями сунулся Амон, который не мог молчать сзади:

– Не мог побыстрее? Мы тут давно ждём. Скажи спасибо, что Сет нас подбросит.

Светлые волосы Амона от дождя слегка вились кудряшками, в машине он недавно. Анубис глянул на Сета:

– Ты не в клуб?

– Нет, завезу вас, и за Гадесом.

На ухе Сета висела беспроводная гарнитура, он внимательно следил за дорогой, а под пальто виднелся строгий костюм. Он мог бы сойти за обычного лондонского бизнесмена.