Рукопись, найденная в Сарагосе (другой перевод)
Шрифт:
Я ответил, что я его единственный сын. Инес завела разговор о предметах малозначительных и затем пошла к своему экипажу. Прежде чем сесть в карету, она сказала:
— Неприлично, чтобы я оставляла при себе подобные нелепицы; отдаю тебе письмо, однако с условием, чтобы ты его не потерял. Быть может, я ещё когда-нибудь спрошу у тебя о нём.
Отдавая мне письмо, Инес легонько сжала мне руку.
Доселе ни одна женщина не пожимала мне руки. Правда, я встречал подобные описания в романах, но, читая, не мог себе достаточно вообразить наслаждения от такого пожатия. Я нашел этот способ выражения чувств восхитительным и вернулся домой в уверенности, что я — счастливейший из смертных.
На следующий день Бускерос вновь оказал мне честь, отобедав в моём обществе.
— Ну что, — сказал он, — письмо дошло по назначению? Я вижу по твоему лицу, сеньор, что оно произвело желаемое впечатление.
Я вынужден был. признать, что испытываю по отношению к нему нечто вроде признательности.
Под вечер я отправился в Буэн Ретиро. Едва
— Я обещала тебе, сеньор, определенную награду всякий раз, как только ты возвратишь мне какой-либо потерянный предмет. Давай присядем на эту скамью и подумаем об этом важном деле.
Она привела меня к той самой скамье, на которой я вчера её видел, и так продолжала свою речь:
— Когда ты отдал мне потерянный портрет, ты узнал, что он изображает моего брата. Что же ты теперь хочешь узнать?
— Ах, госпожа, — ответил я, — жажду узнать, кто ты такая и как твоё имя.
— Так послушай, сеньор, — сказала Инес, — ты мог подумать, что твоё богатство меня ослепило, но ты изменишь это предвзятое мнение, когда услышишь, что я дочь человека столь же богатого, как твой отец, а именно — банкира Моро.
— Праведное небо! — возопил я, — должен ли я верить своим ушам? Ах, госпожа, я несчастнейший из людей, мне запрещено даже думать о тебе под угрозой проклятия моего отца, моего деда и моего прадеда Иньиго Суареса, который, избороздив множество морей, основал торговый дом в Кадисе. Теперь мне остается только умереть!
В этот миг голова дона Бускероса пробила густую шпалеру, к которой была прислонена наша скамья, и, просунувшись между мной и Инес, он произнес:
— Не верь ему, госпожа, он так всегда поступает, когда хочет от кого-нибудь избавиться. Недавно, мало ценя знакомство со мной, он доказывал, что отец запретил ему водиться с дворянами; теперь он страшится оскорбить своего прадеда Иньиго Суареса, который, избороздив множество морей, основал торговый дом в Кадисе. Не теряй отваги, сеньора. Эти маленькие крезы всегда неохотно клюют наживку, но раньше или позже приходит и их черед болтаться на крючке.
Инес поднялась в величайшем негодовании и вскочила в свою карету,
Когда цыган дошел до этого места своего повествования, его прервали, и в тот день мы больше его уже не видели.
День тридцать пятый
Мы оседлали лошадей, пустились снова в гору, и после часа езды встретили вечного странника Агасфера. Он занял обычное место между мною и Веласкесом и так продолжал описывать свои приключения:
Следующей ночью почтенный Херемон со свойственной ему добротой принял нас и так начал свою речь:
— Многочисленность предметов, которые я вчера вам излагал, не позволила мне говорить об общепринятом среди нас догмате, который, однако, пользуется ещё большей известностью у греков, из-за огласки, которую ему придал Платон. Я имею в виду веру в Слово, или в божественную премудрость, которую мы называем то Мандер, то Мет, или также иногда Тот, или убеждением.
Есть ещё один догмат, о котором я должен вам поведать; догмат этот ввёл один из трех Тотов, названный Трисмегистом, то есть — трижды великим, ибо он понимал божество как разделенное на три великие силы, а именно — на самого бога, которого он назвал отцом, и затем на слово и дух.
Таковы наши догматы. Что же до принципов, то они столь же чисты, в особенности для нас, жрецов. Исполнение правил добродетели, пост и молитвы — вот, чем заняты дни нашей жизни.
Растительная пища, которую мы употребляем, не разжигает в нас кровь и легче позволяет нам обуздывать наши страсти. Жрецы Аписа [212] воздерживаются от каких бы то ни было сношений с женщинами.
Такова ныне наша религия. Она отдалилась от прежней во многих важных пунктах, в частности, в отношении метампсихоза, [213] который теперь имеет мало приверженцев, хотя семьсот лет тому назад, когда Пифагор посетил нашу страну, принцип метампсихоза был ещё общепризнанным. Наша прежняя мифология также часто упоминает о божествах-покровителях, иначе называемых правительствующими, однако ныне только некоторые составители гороскопов придерживаются этого учения. Я говорил вам уже, что религия, как и все на свете, изменяется.
212
Жрецы Аписа — т. е. священного быка.
213
Метампсихоз — вера в переселение душ.
Мне остается ещё объяснить вам наши священные мистерии; вскоре вы обо всём узнаете. Прежде всего, будьте уверены, что если бы вы даже были посвящены в тайну, вы не были бы мудрее, чем сейчас, во всём том, что касается начал нашей мифологии. Раскройте труд историка
Геродота, он принадлежал к посвященным в тайну и на каждом шагу кичится этим, и однако он предпринимал изыскания относительно происхождения греческих богов, как тот, который не имеет в этом смысле более ясных понятий, чем все прочие люди. То, что он называет священным языком, не имело никакой связи с историей. Это была, согласно определению римлян, турпи-локвенция, то есть срамные речи. Каждый новый адепт должен был выслушать рассказ, оскорбляющий общепринятую мораль. В Элевсине [214] говорили о Баубо, [215] которая принимала у себя Цереру, во Фригии — о любовных похождениях Вакха. Мы тут, в Египте, веруем, что бесстыдство это есть символ, означающий низменную сущность материи, и ничего больше об этом не знаем.214
Элевсин — город в Аттике; там происходили знаменитые мистерии, посвященные богине плодородия Деметре и ее дочери Персефоне. Сущность этих мистерий до настоящего времени остается неизвестной, хотя археологические находки позволили исследователям сделать ряд предположений.
215
Баубо. — Речь идет о легендарном персонаже, более известном под именем Ямбе. Так звали женщину, которая развеселила Деметру, разыскивающую Персефону. Рассказ Ямбе, отличавшийся фривольностью, был изложен размером, в дальнейшем получившем название ямбического (применялся как в стихах, так и в хореографии, — например, в ямбических танцах Сиракуз).
Некий прославленный консул по имени Цицерон в недавние времена написал книгу о природе богов. [216] Он признает там, что не ведает, откуда Италия приняла свою веру, и, однако, он был авгуром и таким образом знал все мистерии тосканской религии. Неосведомленность, заметная во всех трудах сочинителей, посвященных в тайну, доказывает нам, что посвящение в тайну ни в коей мере не сделало бы вас более умудренными относительно начал нашей религии. Во всяком случае, корни мистерий уходят в глубь весьма отдаленных эпох. Вы можете видеть торжественную процессию в честь Озириса на барельефе Озимандии. Почитание Аписа и Мневиса [217] ввёл в Египте Вакх около трех тысяч лет назад.
216
Написал книгу о природе богов — «De natura deoium» (45 г. до н. э.). Был авгуром — т. е. жрецом, предсказывавшим будущее по полету птиц.
217
Мневис. — Существуют сведения, что в Гелиополисе почитали черного быка Мневиса. считавшегося отцом священного белого быка Аписа. Конечно, в Древнем Египте Вакх не был известен.
Посвящение в тайну не проливает ни малейшего света ни на истоки веры, ни на историю богов, ни даже на мысль, заключенную в символах, однако введение мистерий было необходимо для рода человеческого. Человек, который может упрекать себя в каком-либо тяжком грехе, или такой, который обагрил свои руки кровью, становится перед жрецами мистерий, признает свою вину и уходит, очищенный посредством омовения водою. До установления этого спасительного обряда общество отталкивало от себя людей, которым возбранялось приближаться к алтарям, и такие люди, не найдя иного выхода, из отчаяния становились разбойниками.
В мистериях Митры [218] адепту подают хлеб и вино и трапезу эту называют евхаристией. Грешник, примиренный с богом, начинает новую жизнь, достойнее той, какую он вел доселе.
Тут я прервал Агасфера, заметив ему, что мне казалось, будто евхаристия принадлежит исключительно христианской религии. Тогда Веласкес вступил в разговор и сказал:
— Прости меня, но слова вечного странника Агасфера всецело согласуются с тем, что я прочел в писаниях святого Юстина-мученика, [219] который прибавляет даже, что злые духи по злобе своей преждевременно ввели обряд, который предназначен был для того, чтобы сделаться исключительным достоянием христиан. Однако, сеньор Агасфер, благоволи продолжать свой рассказ.
218
Митра — старо-персидское божество солнца. Культ Митры получил распространение в греко-римском мире в первых веках н. э. В христианской религии евхаристией называют таинство пресуществления хлеба и вина.
219
Св. Юстин-мученик — ученый грек-теолог, который путем сопоставления христианского учения с языческими доказывал, что последние были делом рук дьявола.