Руководство по плохому поведению для девственницы

— Элиза, какого черта ты здесь делаешь?

— Я… я… я просто подумала… Ты не отвечал на мои сообщения… — Она быстро заморгала, словно борясь со слезами, и опустила глаза. — Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

Роум застонал. Боже, он был самым большим засранцем в мире. Он знал, что должен объясниться, выгнать ее, чтобы брат не видел ее, но вместо этого он двинулся вперед и обнял ее.

— Ш-ш-ш, пожалуйста, не плачь, Элиза.

Ее рука метнулась к лицу.

— Я н-не плачу, — сказала она дрожащим голосом. — Я просто не понимаю. — Ее голос упал до шепота. — Я что-то сделала не так?

«О черт».

— Прекрати, Элиза. Тс-с. Пожалуйста, не плачь. — Роум поцеловал ее в лоб дюжину раз, прижимаясь губами к каждому дюйму ее лица, к которому мог прикоснуться. Он потянулся рукой к ее длинным шелковистым волосам и коснулся их, проведя пальцами по восхитительной длине. Боже, как приятно было снова прикоснуться к ней. Он знал, что должен сопротивляться, но увидев ее здесь… — Это не ты, ясно? Это я. Я про*бался.

Элиза бросила на него скептический, полный слез взгляд, ясно давая понять, что она ему не верит.

— Это правда, — повторил он. — Ты ничего такого не делала. Боже, ты была просто великолепна. — Он прижал ее ближе, наслаждаясь ощущением ее тела рядом со своим. — Разве ты не знаешь, что я дрочу на мысли о тебе каждую ночь? Если бы ты была здесь, в моей постели, я бы постоянно трахал тебя, чтобы ты знала, как я тебя хочу.

— Но… тогда почему ты не хочешь поговорить со мной? Или отвечать на мои сообщения? — Ее голос был тихим, обиженным.

Девушка боялась того, что она узнает.

— Это так… сложно. — Роум провел рукой по ее волосам. — Доверься мне.

— Ты не скажешь мне почему? — Элиза оттолкнула его, внезапно расстроившись. — Я просто должна признать, что все в порядке, что я ничего не сделала, и, о да, кстати, ты отказываешься говорить со мной больше? Что я должна думать, Роум?

Он провел рукой по лицу.

— Я знаю, что это безумие, — пробормотал он.

Черт, это было безумием, что Элиза все еще была здесь с ним. Ему следует вежливо, но твердо выгнать ее, прежде чем ее брат увидит ее здесь и уволит его.

— Ты не будешь со мной разговаривать и больше меня не увидишь. Ты говоришь, что это не моя вина, но… как я могу не думать, что это я? — Она прижала руки к груди, и Роум увидел, как ее нижняя губа снова задрожала, а глаза наполнились слезами.

Вот дерьмо.

— Не плачь, ладно? Слезы от девушки наполняют мою голову чем-то ужасным. — Он снова потер лицо, размышляя.

Это было хуже, чем не видеть ее. Вся эта боль в ее глазах? Это не стоило ни зарплаты, ни хижины. Он найдет другую работу, другое место для проживания.

Была только одна Элиза.

И когда Роум это понял, то принял решение. Он обещал этой милой, невинной девушке, что поможет ей испытать жизнь. Казалось, стыдно бросать ее сейчас. Поэтому Роум схватил ее руку и поднес к губам, целуя ладонь.

— Это была адская неделя, а я вел себя как осел. Извини. Ты хочешь уйти?

В ее глазах промелькнуло замешательство, за которым последовало растущее возбуждение.

— Конечно.

— Прекрасно.

Роум собирался дать ей выходные, которые она запомнит.

Глава 11

— Давай я возьму пару рубашек и буду готов идти. — Роум схватил Элизу и быстро поцеловал ее, затем усмехнулся.

— Х-хорошо, — сказала она с улыбкой на губах. — Куда мы едем?

— У нас, — сказал он ей с самодовольным видом, — будут невероятные выходные жизненного опыта.

— Правда?

— Правда, — согласился он.

Роум собирался подарить ей лучшие чертовы выходные в ее жизни и впихнуть в них столько, сколько Элиза, возможно, хотела испытать. В эти выходные все будет зависеть от Элизы. Что бы она ни хотела сделать, чего бы ни желала, он сделает это. Он подарит ей эти невероятные выходные, как и обещал.

А потом он исчезнет. Это будет больно, но, по крайней мере, у нее будут воспоминания. Он переедет в другой город, на другую дерьмовую работу, в другой дерьмовый мотель, и его рука составит ему компанию, когда станет слишком одиноко.

Роум вытащил свой рюкзак из угла, куда он был брошен, и набил его туалетными принадлежностями и своей сменной одеждой. Хорошо, что он всегда брал с собой легкие вещи; надеюсь, Элиза не заметит, что он собирает большую часть своих вещей. После минутного колебания мужчина упаковал полоску презервативов. Речь шла не о сексе, а о жизни… но, если его девушка захочет секса, он даст ей самый лучший секс, который у нее когда-либо был.

— Так куда же мы едем? — спросила Элиза, и он услышал волнение в ее голосе.

— Я думаю либо о пляже, либо о казино. Какой из этих вариантов поражает твое воображение?

— О, я люблю пляж, — сказала она ему. — Я не любитель азартных игр. Не вижу в этом смысла.

Так ведь и было. Ей никогда не приходилось беспокоиться о деньгах. Элиза никогда не надеялась, что последние десять баксов в ее кармане волшебным образом превратятся в сотню.

— Все в порядке, — сказал Роум ей и перекинул сумку через плечо. — Как ты сюда попала?

Легкий румянец окрасил ее щеки, но возбужденное выражение осталось на ее лице.

— Я припарковала машину на шоссе и вошла, чтобы Грант ее не увидел. Мы возьмем твой байк?

Роум задумался на минуту, потом покачал головой. Если бы его мотоцикл был здесь все выходные, они бы увидели его и решили, что он прячется в своей хижине. Дуется, наверное. Это было прекрасно. Если они подумают, что он дуется, то оставят его в покое и не станут преследовать за то, что он утащил Элизу.

— Почему бы нам не взять твою машину? Так мы можем поговорить по дороге.

— Мне бы этого хотелось. Ты хочешь, чтобы я вела машину? — Ее лицо сияло.

— Если хочешь, я могу сесть за руль.

— Может, нам стоит улизнуть? — Элиза протянула ему ключи и улыбнулась.

— Это еще один жизненный опыт?

— Сбежать, чтобы провести безумные выходные с моим парнем? — хихикнула она. — Определенно то, что я никогда не делала раньше.

— Тогда пойдем, — сказал Роум и взял ее за руку.

Они выключили свет в его хижине и тихо закрыли дверь. Затем, держась за руки, на цыпочках прошли мимо других домиков и направились к шоссе, избегая гравийной стоянки, где каждый шаг был громким хрустом, который мог выдать их. На мгновение Роуму показалось, что он снова стал подростком, тайком пробирающимся к девушке. Он был слишком стар для этого дерьма. Но, оглянувшись на сияющее лицо Элизы, понял, что ей никогда не доводилось испытывать ничего подобного.