Рукоять меча

– Очень, – вздохнул Кенет. – Я вон и так сколько времени потратил… надо мне одного человека найти.

– Дело нехитрое, – заметил Кэссин. – Порасспрашивать людей… кто-нибудь его да видел.

– Порасспросить не получится, – вздохнул Кенет. – Если его кто и видел, то не запомнил. А если и запомнил – все едино толку чуть. Я ведь даже и в лицо его не узнаю, если встречу.

– Так ты с ним не знаком? – догадался Кэссин.

– Знаком, – чуть приметно поморщился Кенет. – Можно сказать, что и знаком. Да его в лицо знать бесполезно. Лицо у него может оказаться… любое.

– Ну, значит, он тебя узнает. – Кэссин не очень понял, что значат странные слова о «любом лице», но переспросить не решился.

– Так ведь это я с ним знаком, – с досадой возразил Кенет, – а он со мной – нет. Разве что понаслышке… так ведь наслышку в лицо не узнаешь.

Как же это так получается – Кенет говорит о ком-то как о знакомом, а Кенета этот человек не знает вовсе?

– Я полагаю, что он сейчас в городе, – продолжал Кенет, – но это ведь не наверняка. Он может сейчас быть где угодно, заниматься чем угодно и выглядеть как угодно. И чтоб отыскать его, мне придется здорово побегать.

– А зачем бегать? – возразил Кэссин. – Разве ты без беготни не можешь узнать, где он находится? На расстоянии?

– Ты это как себе представляешь? По гадальным биркам пропавшего искать? Я маг, а не гадальщик!

Кенет внезапно осекся. Глаза его слегка расширились, губы приоткрылись, и он очень медленно выдохнул через рот. Потом он взглянул на растерянного Кэссина и тихо засмеялся.

– А знаешь, – негромко произнес он, – ты мне подал отличную мысль. Просто замечательную.

К делу Кэссина все-таки удалось приставить. Помощник писаря как раз уехал на три дня проведать свою замужнюю дочь, и писарь по просьбе уважаемого господина лекаря согласился на эти три дня дать работу бойкому пареньку, отменно владеющему кистью. Опытный писарь не опасался, что наезжий парень станет у него хлеб отбивать: будь он хоть трижды грамотный – все равно он не знает, как составлять по форме прошения и судебные записи. Со временем, может, он и стал бы опасным соперником… но три дня – это всего лишь три дня. За три дня многому не научишься. Перебелить черновик записи новый подручный может – и ладно. К тому же господин лекарь за него поручился.

Одним словом, Кэссин вставал чуть свет, наспех умывался и убегал из дому, едва успев позавтракать. Пока Кенет старался на поденной работе, Кэссин выводил строку за строкой, не разгибая спины. На четвертый день вернулся помощник писаря, и Кэссин вежливо распрощался со своим нанимателем. К этому времени Кенет и Кэссин оказались обладателями полутора связок монет, двух рубашек и одного недурного кафтана на двоих: помощник писаря расщедрился на радостях, узнав, что этот вежливый юноша с прекрасным почерком собирается вскоре съехать от господина лекаря, а значит, на его место не претендует, и от избытка чувств подарил Кэссину свой старый кафтан.

– В таком виде уже можно и в город идти, – заключил Кенет. – На пошлину при входе нам, пожалуй, хватит.

– Еще и на пирожок с луком останется, – заверил его Кэссин.

– Вот и ладно. Значит, завтра пойдем. – Кенет обернулся к старому лекарю. – Мне неловко быть вам в тягость, господин Вайоку, но… не могли бы вы еще денек присмотреть за Намаэном? Очень бы мне не хотелось завтра брать его с собой в город.

– Да разве это тягость? – искренне удивился Вайоку. – Присмотрю, конечно.

Наутро Кенет разбудил Кэссина еще затемно. Затаенное нетерпение в его взгляде было настолько сильным, что Кэссину подумалось невольно – а ложился ли Кенет спать этой ночью? Может, и вовсе глаз не сомкнул? Так ему неймется поскорей оказаться в городе – были бы крылья, полетел бы!

Кэссин был уверен, что Кенет пойдет в город так, как маги ходят, если торопятся: один шаг – и ты уже на месте. Но нет, путь до города Кенет преодолел пешком, как все обычные люди, хотя искушение сократить себе дорогу явно было очень велико.

После уплаты входной пошлины у Кенета и Кэссина осталось почти полсвязки монет – куда больше, чем на пресловутый пирожок. Кэссин и хотел купить чего-нибудь поесть им обоим, но Кенет только нетерпеливо отмахнулся в ответ на его предложение.

– После, – кратко ответил он и, помолчав, добавил: – Может, эти деньги нам еще и пригодятся.

Кэссин спорить не стал. В конце концов, Кенету виднее, нужны ли ему деньги для поиска таинственного незнакомца. Тем более что ищет его Кенет как-то уж очень странно. Сперва он решительным шагом направился на ближайший рынок, словно надеялся купить своего не знакомца в какой-нибудь зеленной или ветошной лавке на оставшиеся медяки. На рынке он, однако, задерживаться не стал, а пересек его все тем же быстрым шагом и вошел в гадальные ряды. Может, он хочет поручить поиск гадальщику? В таком случае он слишком уж придирчиво выбирает. Если по рынку Кенет промчался рысью, то вдоль гадальных рядов он полз, как больная черепаха, останавливаясь возле каждого гадальщика – пусть ненадолго, так ведь гадальщиков на рынке много.

Когда Кенет покинул гадальные ряды Главного рынка, солнце уже стояло в зените.

– Что, не нашлось подходящего гадальщика? – посочувствовал Кэссин.

– Не нашлось, – с отсутствующим видом произнес Кенет. – Слушай, у вас на других рынках гадальные ряды есть?

– Как не быть, – вздохнул Кэссин, предчувствуя долгий и утомительный поход по всем гадальным рядам всех рынков столицы.

Тем же манером – сперва бегом, потом ползком – они посетили Портовый и Новый рынок – безрезультатно. Несколько раз Кенет замирал возле очередного гадальщика надолго, и Кэссин собирался было вздохнуть с облегчением – но нет, неуемный маг разочарованно пожимал плечами и снова влек Кэссина в путь.

– Похоже, я не с того начал. – Кенет говорил, чуть задыхаясь – видно, полуденная жара и его доконала. – Мне не самый бойкий рынок нужен, а какой поплоше. Есть у вас такой?

– Есть, – устало ответил Кэссин. – Старый рынок, а попросту – Тошниловка. Там обрезки мяса продают по дешевке, овощи подгнившие, вчерашний хлеб… ну, в общем, заваль всякую. Тушки кроличьи, из тех кроликов, что мяукают.

– Пошли скорей, – бросил Кенет, не дослушав. – Где это?

Кэссин отвернулся, скорчил рожу – но послушно повел Кенета к обшарпанным воротам Старого рынка.

Действительно Тошниловка. От одного запаха заранее наизнанку выворачивает. И гадальные ряды рынку под стать: куда ни глянь – повсюду яркие надписи, аж в глазах рябит. «Непревзойденный гадальщик»… «Лучший мастер гадания»… «Мастер, постигший драконью премудрость»… шарлатаны, да и только. Кенет от самолучших гадальщиков нос воротил – неужто он польстится на такое барахло?

А Кенет шел медленно, очень медленно… и очень внимательно приглядывался к гадальщикам… нет, не к гадальщикам – к их рукам. Кэссин и сам невольно уставился на их руки – пропойно дрожащие, неловкие – или по-воровски проворные. Нет, уж здесь-то Кенет наверняка не найдет хорошего мастера своего дела! Хотя… вот эти руки как будто и ничего… с такими руками можно приискать себе местечко и получше, чем задворки Тошниловки.

Кэссин так пристально вглядывался в эти руки, что не сразу сообразил, как долго они с Кенетом стоят возле их обладателя. Ни в лицо гадальщика, ни на его потрепанную гадальную книгу Кенет даже не взглянул – только на руки.

– Милости просим, почтенный господин, – не подымая взгляда от гадальных бирок, произнес гадальщик. Все правильно: хороший мастер до начала гадания на клиента не смотрит. – Гадание заказывать будете?

– Буду, – ответил Кенет, снял со связки несколько монет и бросил их гадальщику. Тот поймал их на лету, по-прежнему не глядя на клиента. Кэссин ощутил, как напрягся Кенет… неужели он наконец-то нашел подходящего гадальщика?