Русская фэнтези-2009. Разбить зеркала

–О, это давняя история, – прозвучало от дверей.

Все трое, как по команде, обернулись на голос. В проеме, где еще миг назад никого не было, высилась мрачная фигура. За спиной пришельца шелестела стена дождя. По непонятной причине распахнутыми оказались обе двери – и наружная, и внутренняя. Неужели их забыли запереть?! И куда подевался слуга, обязанный доложить о приходе посетителя?! Вместо ответа на эти разумные до отвращения вопросы полыхнула молния. Мертвенный свет озарил улицу. От ног гостя в контору протянулась длинная тень.

Смотритель перекрестился дрожащей рукой.

–Добрый вечер, господа.

Гость аккуратно затворил за собой дверь. Одежда его не отличалась разнообразием оттенков – черный фрак, черный жилет, черные панталоны. Туфли и цилиндр были словно вырезаны из угля. Лицо же поражало своей бледностью, резко контрастируя с нарядом. Глаза прятались за темными окулярами. Пламя камина играло в стеклах кровавыми отблесками.

С длинного зонта на пол стекали ручьи воды.

–К-кто вы такой?

–Извините, что не прислал заранее визитной карточки, – сняв цилиндр, черный человек поклонился. – Чарльз Диккенс, репортер. «Судебные хроники» заказали мне очерк о Ньюгейтской тюрьме.

–А разрешение? – Смотритель громко икнул. – Разрешение на визит в нашу тюрьму у вас есть?

–Разумеется. Прошу вас.

Репортер извлек из кармана пакет, развернул его и достал сложенный вдвое листок плотной бумаги. Несмотря на английскую фамилию, говорил мистер Диккенс с сильным акцентом. Смотритель недоумевал: немец? Определенно нет.

Русский? Мадьяр?!

Вспомнились рассказы кузена о поездке к родственникам жены, окопавшимся в Трансильвании. Если верить кузену, в этом диком крае кишмя кишели жуткие вампиры. Внешность их полностью соответствовала облику репортера, заявившегося на ночь глядя.

«Подателю сего… Чарльзу Диккенсу… посетить Ньюгейтскую тюрьму…»

–Сейчас уже поздно, сэр. – Смотритель вернул бумагу гостю. – Да и погодка… Сами видите. Заходите завтра. Я с удовольствием проведу вас по тюрьме.

Насчет «удовольствия» смотритель покривил душой.

–Увы. У меня жесткие сроки. Очерк необходимо сдать до конца недели. Иначе я не вышел бы на улицу в такую грозу.

–Может быть, утром?

Но тут вмешался подлец-кучер:

–Возвращаться в чертову свистопляску? Да еще несолоно хлебавши! Эй, сэр, хотите горячего флипа? Билли, плесни рому в котелок! Мистеру Диккенсу надо согреться! Кстати, что вы там говорили о Черном Арестанте?

–Это вы о нем говорили, любезный, – уточнил гость с видом короля, милостиво снизошедшего к последнему из слуг. – Есть несколько версий легенды о Черном Арестанте. По одной из них, у Арестанта сегодня юбилей. Ровно два века с первого появления в Ньюгейте. Благодарю, юноша, вы очень любезны.

Рому писарек не пожалел. Или рука дрогнула? Так или иначе, но горячее пойло приобрело крепость, совершенно не предусмотренную рецептурой. Мистер Диккенс осушил кружку залпом, не изменившись в лице. И щеки его нисколько не порозовели.

–Теперь простуда мне не грозит. И я готов выполнить мой долг перед «Судебными хрониками». Кроме того, я собираю материал для книги. В ней будет глава о великих писателях, сидевших в вашей тюрьме. В свое время здесь томился Даниэль Дефо, автор «Робинзона Крузо», а ранее – Томас Мэллори, создатель «Смерти Артура». Вперед, сэр! Думаю, это убедит вас пренебречь грозой…

Репортер бросил на стол горсть монет.

–Я вижу, ваше дело и впрямь не терпит отлагательств. – Смотритель сгреб деньги в ладонь и поднялся из-за стола. – Идемте.

2

–…Здесь – ничего интересного. Разве что эти слепки… Вы правы, идем дальше. Тут у нас караульное помещение. Все хорошо, Ричи, не пугайся! Это мистер Диккенс, он пишет очерк о нашей тюрьме.

Караульный вытаращился на посетителя, словно узрел привидение. Вид испуганного Ричи доставил смотрителю удовольствие. Это оправдывало его собственную оторопь пять минут назад. В караулке они задержались: репортер выразил желание осмотреть коллекцию кандалов, украшавшую стены помещения. Кандалы «принадлежали» знаменитым преступникам – в частности, Джеку Шеппарду [19] и Дику Терпину [20] – и, несомненно, заслуживали упоминания в прессе.

19

Джек Шеппард – знаменитый лондонский вор. Бежал из тюрем в Сент-Джайлс-Раундхаусе и Кларкенуэлле; дважды – из Ньюгейта. В итоге был повешен. Герой романа Дефо.

20

Дик Терпин – разбойник, грабитель и убийца, разделивший участь Шеппарда. Герой романа Эйнсворта.

Еще больший интерес посетителя вызвала толстая дверь из дуба, обшитая полосами железа. Репортер ощупал ее и подергал ручку.

–У вас все двери такие надежные?

–Разумеется! Ключи – у надзирателей. И у меня. – Смотритель потряс увесистой связкой, висевшей у него на поясе. – Возможность побега исключена!

–Отрадно слышать. Злодеям не место на свободе. Продолжим?

Из караульной они вышли в коридор, мрачный и длинный. Шершавый камень, колеблющееся пламя фонарей, укрепленных на стенах, зыбкие тени в промежутках; снаружи – еле слышный шелест дождя. Коридор имел множество ответвлений, но все они были перекрыты дверьми или решетками. В одной из ниш скучал надзиратель, с которым смотритель обменялся приветствием.

–В нашей тюрьме четыре отделения, – гремя ключами, пояснил смотритель. – Женское; «школа» – там содержатся преступники, не достигшие четырнадцати лет; мужское и Гиблое – для смертников. Приготовьте зонтик: гроза не унимается.

Сам смотритель также запасся зонтом. Надзиратель запер за ними дверь, и двое оказались перед воротами, ведущими в прямоугольный двор, обнесенный решетками.

–Это двор женского отделения. Здесь арестантки гуляют, когда хорошая погода. Какое отделение желаете осмотреть первым?

–Мужское.

Обычно посетители в первую очередь интересовались женщинами и детьми. Девица или отрок за решеткой – пикантное зрелище! Ну и смертники, само собой. Однако у мистера Диккенса имелись свои приоритеты. Вряд ли Томас Мэллори и Даниэль Дефо отбывали срок в женском отделении!

–Следуйте за мной.

Вспышка молнии высветила бастионы грозовых туч. Потоки воды, словно расплавленный свинец, лились вниз со стен осажденной крепости. Тюремные дворы напоминали загоны для скота. Решетки, двойные и одинарные; тяжелые ворота, запертые калитки… От фундамента до крыш Ньюгейт покрылся сеткой резких теней. Казалось, безумец-художник разметил полотно картины множеством прямых линий – и задумался: кого бы поместить в клетки ада?

Колючий ветер выворачивал зонты наизнанку.

–Это и есть мужское отделение. – Они пересекли двор и зашли в корпус, выходящий на Ньюгейт-стрит. – Здесь у нас общие камеры. Желаете ознакомиться?

–Желаю. Какие преступления совершили арестанты?

–Большей частью – кражи и грабежи. Но попадаются мошенники, насильники… Всякой твари, хе-хе, по паре. Наш ковчег гостеприимен.

Прежде чем отпереть камеру, смотритель кликнул двух надзирателей: отнюдь не лишняя предосторожность. Дверь, против ожидания, отворилась без скрипа – петли были хорошо смазаны. Надзиратель с фонарем в руке первым шагнул внутрь; за ним последовали остальные.