Русская Прага
Шрифт:
За годы пребывания в Праге Немирович-Данченко стал одним из самых читаемых, издаваемых и переводимых на другие языки писателей Русского зарубежья. Больше всего его произведений переводили на чешский язык, что обеспечило ему известность и среди местных жителей. Как утверждают исследователи творческой биографии Василия Ивановича, за всю жизнь им были написаны сотни томов литературных произведений — рекордное количество даже для современников.
Писатель стал почетным председателем Пражского союза писателей и журналистов. Его знали и ценили в других европейских странах. Его избрали почетным председателем и участником первого всеэмигрантского съезда русских писателей в Белграде. Коллеги по литературному
Помимо творческих заслуг, люди уважали и ценили Немировича-Данченко за доброжелательность, терпимость, готовность прийти на помощь нуждающимся, что — ой как немаловажно! — на чужбине!
К. Бельговский отмечал эту сторону широкой натуры никогда не унывающего Василия Ивановича: «…с первых же встреч с ним поражает его удивительное благожелательство к людям и душевное благородство. Он не закрывает глаз на дурные стороны людей, и в своих произведениях, и в своих осуждениях он бичует людские пороки, но к людям В. И. никогда не подходит с предубеждением. Он стремится найти в них прежде всего — лучшие стороны.
Желание сделать людям приятное является основной чертой натуры Василия Ивановича. Он обладает исключительной незлобливостью, и он часто беспокоится и волнуется, когда ему кажется, что кто-либо остается им недовольным…»
Василий Иванович, действительно, многим помогал: за кого — словечко замолвит перед властями, кому — квартиру пособит получить или стипендию выбить за вновь прибывшего родственника, а иного — мудрым советом ободрит и денег даст на первое время… В общем, вскоре у него образовался обширный крут добрых друзей и приятелей, для которых общение с ним было всегда желанным и приятным.
По свидетельству современников, в январе 1925 года, на празднование в Праге 80-летия писателя пришло, помимо официальных представителей власти, приглашенных гостей, столько желающих поздравить дорогого юбиляра, что ему пришлось «…в течение нескольких часов стоя выслушивать речи, обращенные к нему, и до утра просидеть за столом после ужина в беседе со своими друзьями, знакомыми, почитателями…»
На юбилее Немировича-Данченко «…профессор А. А. Кизеветтер в горячей, воодушевленной речи назвал праздник Василия Ивановича — "юбилеем-призывом" — призывом к жизни, творчеству, к бодрой работе, — отмечал в одной из своих корреспонденций К. П. Бельговский. — …семидесятилетний тогда чешский писатель И. Голечек, могучий старец с длинной белой бородой, передавал привет Вас. И в. Немировичу-Данченко от чехословацкого народа и чешской литературы. Тогда же редактор "Русского слова" Ф. И. Благов с особой теплотой произнес свое приветствие и прочитал адрес находящихся за границей сотрудников крупнейшей русской газеты, а редактор "Русских ведомостей"… в остроумном живом фельетоне воскресил "тени Чернышевского переулка"…
Никого из этих великанов русской мысли, русской и чешской литературы уже нет в живых. А Вас. И в. Немирович-Данченко так же принадлежит и нашим дням, как он принадлежал исторической эпохе балканских освободительных войн, как он принадлежал XIX столетию, как он был неразрывно связан… с мировой войной и всеми огромными историческими событиями, явившимися ее следствием!.. Да здравствует вечная молодость!..»
В отличие от своего коллеги по литературному творчеству, писателя-эмигранта Е. Н. Чирикова,
Немирович-Данченко не любил распространяться о причинах своей эмиграции. Однако, по мнению исследователя творческой биографии писателя В. Н. Хмары, Василий Иванович «глухо и по-своему самокритично предуведомил, еще будучи в России», в 1921 году, в «Вестнике литературы»: «…не подумайте, чтобы я оставался равнодушен к нашей яви. Я отходил от нее временами, как солдат в зимнюю ночь на позициях к костру погреться. Она выдвигает такие грандиозные события и картины… что для оценки их и воплощения в точные образы… нужно время и даль…»Немирович-Данченко ушел в эту даль на время: сейчас он возвращается в Россию своими замечательными произведениями. А сам он, по сути, никогда не покидал родину: мысленно, сердцем, душой… Василий Иванович многое видел и был мудр. Знания и жизненный опыт уберегли его от «открытой конфронтации» к большевистской России. «…Не нам-де судить грозу и бурю, — писал он. — Так трудно было нам, интеллигенции, признать бессмысленность событий, которых с сердечным трепетом ждали всю нашу большую, подготовившую их жизнь…»
Словами одного из героев своих произведений — легендарного русского полководца Скобелева — Василий Иванович, пожалуй, высказал и свое главное жизненное кредо: «…Мой символ жизни краток: любовь к отечеству, свобода, наука и славянство…» Славянская Прага продлила жизнь замечательному писателю и человеку еще на целых долгих, полнокровных двенадцать лет. А могучий дух Немировича-Данченко, выдержав революционные бури, террор, голод, холод на родине, сохранил честь писателя и физические силы для жизни и полнокровной работы на чужбине.
В неполных 90 лет Василий Иванович тяжело заболел и попал в одну из пражских больниц. «Жутко-трагичны были дни… — вспоминал К. П. Бельговский, — …когда мощный дух боролся с немощным телом, когда Василий Иванович упорно стремился встать с постели… и вернуться к своим любимым книгам и рукописям… Полулегендарный богатырь на моих глазах превращался в небытие, в яркую и замечательную, но уже прошлую главу книги русской жизни, русской литературы той героической эпохи, которая исчезает навсегда…».
Возможно, историческая эпоха и уходила, а вот Немирович-Данченко не пожелал в тот момент уйти вместе с ней. И — случилось чудо!.. По свидетельству очевидца, «…Василий Иванович буквально восстал из мертвых. Пражские врачи приходили смотреть на него после выздоровления, как на нечто исключительное. Это была редкая и большая победа духа над телом… Великий старец вернулся к жизни, и не только к жизни, но к творчеству.
Уже после выздоровления им был закончен автобиографический роман "Она"…написан ряд рассказов и статей. Он уже неоднократно выступал в общественных собраниях с речами, бывал в театре.
Его тело окрепло и набралось сил. Он по-прежнему ясно мыслит и живо интересуется всем происходящим на свете…» На пороге своего 90-летия его ум был все так же по-юношески бодр и светел. В очередной раз могучий дух Василия Ивановича одержал блестящую победу — над неизбежностью смерти, облаченную в бренную человеческую оболочку в виде старческого немощного тела…
Очевидно, правы те, которые считают, что и в жизни, и в творчестве, и в борьбе с трудностями Немировичу-Данченко приказы отдавала сама Жизнь, которую он безгранично любил и умел наслаждаться ее милостями.