Русские боги

Рядом с оратором на броне толпились другие люди – в деловой одежде, военной форме и даже в спортивных костюмах. Несколько держали видеокамеры, обвис на шесте помятый российский триколор.

Такие же флаги поднимались и над толпой, а впереди за БТРом и людьми на нем, громадным надгробием вздымалось белое здание.

– Мы победили! – прорвался через вопли крик седого, и толпа заорала еще громче, точно ожил долго спавший вулкан.

– Ура! Ура! – понеслось со всех сторон, и Игоря стиснуло, потащило. Перед глазами у него помутилось. Он попытался вырваться, заработал локтями и как будто выскочил на поверхность воды.

Сел, жадно хватая воздух ртом.

Он сидел посреди комнаты незнакомой квартиры, на пушистом ковре тигровой расцветки. Горела лампочка над широченной кроватью, застланной алым покрывалом, тускло блестели стекла книжных шкафов. В окно колотил дождь, слышалось журчание, раскаты грома.

Около кровати стояли Олег и Иван.

Голова у Игоря болела так, словно череп разбили на куски, а потом склеили обратно. Пульсирующие толчки крови особенно сильно отдавались над правым ухом, волосы там склеились. Немножко поташнивало, и все вокруг казалось нереальным, призрачным.

Олег обернулся.

– Очнулся? Здорово тебя о стенку приложило, но ничего – жить будешь. Встать сможешь?

– Смогу.

С некоторым трудом поднялся на ноги, оперся на один из шкафов. Увидел, что на красном покрывале лежит Сергей, а перед глазами замелькали вспышки-воспоминания: Сергей входит в квартиру, хлопок, рывок Олега, человек в черной одежде, толчок в бок и удар…

– Что с ним? – спросил Игорь.

– Ничего хорошего, – сказал Сергей и закашлялся.

На серой футболке расплывалось багровое пятно, а лицо хозяина квартиры было белым, словно гипсовая маска. С волос на лоб стекали капли воды и застывали, будто замерзали.

– Счастье, что выстрела никто не услышал, – сказал Олег. – Мы тебя и его в квартиру занесли. Понятное дело, что брызги крови остались, но их отмывать – только внимание привлекать.

– Умираю, сука, – пробормотал Сергей. – Они все же достали меня, ублюдки проклятые… Эх, напейтесь, что ли, на моих поминках, ради бога! Нажритесь так, чтобы заблевать всю Москву…

– Не разговаривай, тебе вредно, – сказал Олег.

– А что… мне… может… быть… полезно?

Слова выталкивал из себя с трудом, голубые глаза неистово блестели, а губы кривились.

Некоторое время полежал, тяжело и хрипло дыша, а затем тихо, еле слышно, начал читать:

Седые вербы у плетняНежнее головы наклонят.И необмытого меняПод лай собачий похоронят.А месяц будет плыть и плыть,Роняя весла по озерам…И Русь все так же будет жить,Плясать и плакать у забора.

На последнем слове он сильно вздрогнул всем телом. Изо рта полезла кровавая пена. Еще несколько судорожных вдохов, и глаза Сергея остекленели, а на лице застыла залихватская улыбка.

Игорь сглотнул, к горлу подступил ком. Он знал, что этот человек мертв, более восьмидесяти лет покоится в могиле, но это знание в этот момент было настолько же бессмысленным, как и теорема Ферма.

Ни то, ни другое не может возвращать жизнь.

– Вот и все, – сказал Олег, а Иван, стоявший, чуть скособочившись, опустил голову и перекрестился.

За окном полыхнула молния, блики заплясали в стеклах книжных шкафов, в глазах мертвеца. Мгновением позже громыхнуло над самой крышей дома, зазвенели оконные стекла.

– Он правда умер? – Игорь заморгал, пытаясь одолеть зуд в глазах. – Он больше не вернется?

– Кто знает? – откликнулся Олег. – Это зависит не от него, и даже не от нас, а только от вас, людей.

Игорь закрыл глаза, вспоминая тот день, когда Олег притащил его в ночной клуб и Сергей сидел за столиком, пьяный, встрепанный, в компании девицы легкого нрава, зато живой.

– Нам надо убираться отсюда, – сказал Олег. – Как можно быстрее. И как можно быстрее поменять машину. Наверняка кто-нибудь запомнит наш черный «Таурус», а тела рано или поздно найдут.

– Тела? – спросил Игорь.

– Второе там, в коридоре. – Иван дернул головой.

– Но мы же не можем вот так его оставить. – Игорь поднял руку, ощупал правую половину головы и скривился от усилившейся боли.

Под коркой из ссохшейся крови на волосах была ссадина, а вокруг нее расползался большой синяк.

– Предлагаешь заняться похоронами? – спросил Олег. – Боюсь, что на это у нас нет времени. Самим бы остаться в живых. Наверняка убийцы поджидают нас и в твоем убежище, Иван.

– Господь сохранит тех, кто верует в него!

– Сомневаюсь. Слуги зла – люди, может быть, им и надлежит сражаться с людьми? Может быть, поэтому они так стремятся убить нас, чтобы иметь равного по силам врага? – Олег почесал подбородок.

– Слишком много памяти, слишком много прошлого в настоящем этой страны, – проворчал Иван. – За тех, кто служит мне, я ручаюсь. Истинным богом клянусь…

Игорь вышел в коридор, едва не споткнулся о тело человека в черном, лежавшее у стены. Стараясь не глядеть на белевшее в сумраке лицо, прошел в ванную и включил там свет.

Собственное лицо в зеркале показалось мрачным и усталым, кожа – желтой, как пергамент.

– Может быть, я уже в мире мертвых? В аду? – спросил Игорь у отражения и испытал что-то похожее на разочарование, когда оно не ответило.

Умылся, смыл кровавую корку в волосах, плеснул холодной водой на синяк. Боль немного уменьшилась, голова стала чуть более ясной. Вернувшись в комнату, увидел, что спор закончился.

– Поехали, – сказал Олег. – Проверим убежище Ивана, а если оно окажется не в порядке, то отправимся к месту встречи. Нас там ждут только завтра, но ничего, заплатим еще за одни сутки.

– А как вы будете его проверять? – спросил Игорь. – Лезть под пули? Тут же ты ничего не почувствовал.

Олег нахмурился, покачал головой.

– Мы можем многое, но не все. Мы не всесильны и тоже можем уставать. Но теперь я буду настороже. Пойдем.

– Прощай, – сказал Игорь, глядя на Сергея, которому кто-то закрыл глаза.

Иван погасил лампу, и они вышли из квартиры. Олег аккуратно запер дверь, оглядел лестничную площадку. Когда загудел начавший подниматься лифт, кивнул в сторону лестницы.