Русские волхвы, астрологи, провидцы (Мистика истории и история мистики России)
Шрифт:
Между тем враги "Святого черта" из бывшего духовенства (и бывших его друзей)
создают новую религиозную общину "Новые Галилеи" из женщин и девушек, объединенных ненавистью к Распутину. Цель - проникнуть одной из них в окружение "Святого" и убить его. Однако поначалу это не удается. К тому же наступает 1913 год - трехсотлетие дома Романовых, и вся страна как будто объединяется вокруг этого символа единства и величия России, утихают газетные склоки. Казалось, что страна, вопреки всем бесам, обретает второе дыхание. Царская семья совершает долгую юбилейную поездку по стране, вместе с Распутиным. Поездка триумфальная.
Россия казалась несокрушимой в своем единстве вокруг трона Романовых. Примерно в это время Распутин начинает давать интервью по самым разным политическим вопросам,
В июне 1914 года уезжает с дочерью Марией в Покровское.
Одна из мстительниц "Новой Галилеи" последовала за ним. Это была Хиония Гусева.
Когда-то красавица, умная, серьезная и целомудренная, она из чувства ненависти к плотскому греху молила Бога "освободить" ее от красоты, - и после первых же отношений с мужчиной она заразилась сифилисом. Теперь она кутала обезображенное лицо в платок. 29 июня 1914 года семья Распутина была дома. После обеда он идет на почту, отправить телеграмму царице. Наталкивается на нищенку, тянущую руку за милостыней. Пока он шарит в карманах, она выхватывает спрятанный в лохмотьях нож и со всей силы бьет его в живот. Он отталкивает ее, бьет по голове и падает; кровь брызжет из широкой раны, лезут наружу кишки. Мужики хватают одержимую, она кричит: "Пустите меня! Я убила антихриста!"
Не убила. Он доползает до дому и теряет сознание. Ближайший врач за восемьдесят верст, в Тюмени. Ему телеграфируют. Доктор Владимиров в рекордный срок преодолевает такое расстояние, за восемь часов, и успешно оперирует старца.
Хионию чуть не растерзала разъяренная толпа. Потом ее поместят в психиатрическую лечебницу, как невменяемую. В Петербурге царская семья в шоке; Николай II требует установить Распутину охрану. А между тем над Европой сгущались тучи. Еще за две недели до покушения на старца, 15 июня 1914 года, в Сараево боснийский студент Гаврила Принцип убил эрц-герцога Франца-Фердинанда (наследника австрийской короны) и его супругу. Распутин давно уже говорил Николаю II, что война была бы губительна для России. Не он один говорил так в окружении императора, но только Волхв собирался молиться (так, как только он умел), чтобы снискать у Бога предотвращения войны. Он и поехал в Покровское, чтобы придти в себя, сосредоточиться, подготовить себя к молитвам. И вот, - как нарочно, - удар Хионии надолго приковывает его к больничной койке, да еще и не дома, а в больнице в Тюмени!
10 июля Австро-Венгрия предъявляет Сербии ультиматум на неприемлемых условиях.
Тем не менее Сербия под давлением со всех сторон и по совету союзницы-России соглашается на все из них, кроме одного - о вводе войск на ее территорию. 15 июля Австрия объявляет Сербии войну. Тогда многим каждый день казалось, что мир висит на волоске, но достаточно было бы еще одного, какого-то незначительного, но чудесного усилия, чтобы тучи разошлись. Может быть молитва Волхва спасла бы мир? Спасла бы Россию? Не знаю. Гуси, как известно, спасли Рим. А вот Гусева, быть может, погубила Россию. Хиония - имя двух святых мучениц IV-го века, обе были сожжены за веру. Хиония Гусева, быть может, разожгла, как говорится, пожар мировой войны.
Распутин, узнав 16 июля (между прочим, день памяти Хионии IV века) о начале частичной мобилизации в России, телеграфирует из Тюмени: "Не беспокойся о войне.
Придет время накрутят хвоста (Германии). Сейчас время еще не пришло. Несчастным (Сербии) воздастся". Еще ранее он говорил, что с этой войной "придет конец России и императору". Как известно, сам Николай II колебался. И все же приказ о всеобщей мобилизации был объявлен 18 июля. Распутин в отчаянии, пишет "Папе"
письмо, неразборчиво, без знаков препинания:
"Друг говорю еще ужасная буря над Россией боль и горя огромные ночь не видна одно море слез скоро будет крови чего скажу нет слов неописуемая ошибка я знаю все хотят от тебя
войны даже верные они не знают это гибель Страшна кара Господня если она отымет ум начало конца. Ты царь отец народа не позволь сумасшедшим завлечь и потерять весь народ. Вот победят Германию а Россию Когда думаешь об этом нет муки во все века. вся в крови. горе безконечное. Григорий".Волхв сокрушен в своем горе, отчаянно шлет в столицу телеграмму за телеграммой, почти каждый день! Поздно, все поздно. 19 июля всеобщую мобилизацию объявляет Германия. В тот день Распутин отправляет телеграммой нечто непонятное: "Я верю я надеюсь на мир, они готовят большое зло. Мы не виновны. Это очень жестоко не видеть нас. Окружение воспользовалось случаем тайком в сердце, сумеют ли нам помочь?"
Получив очередную телеграмму, теперь еще и такую, совсем непонятную, Николай II раздражается против старца, - когда война стучится в дверь, и все кругом так напряжено. Он рвет телеграмму на глазах у всех. Все одобряют, кроме царицы.
Александра Федоровна убеждена, что Распутин не может ошибаться. Но ей, немке, теперь придется очень сложно, как бы она не любила Россию. С 21 по 23 июля 1914 года в войну вступают Франция и Англия; Австро-Венгрия объявляет войну России.
Как только врачи позволили ему встать, он с дочерьми Марией и Варварой едет в Петербург, - вернее, с 18 августа уже Петроград. Здесь все охвачены патриотизмом, горечь и предупреждения Волхва никто не воспринимает и не слушает.
Расстроенный, в начале ноября он возвращается в Покровское. Но 15 декабря вновь возвращается. В 1915 году его опасения начинают оправдываться; в народе безудержный патриотизм и восторги первых недель войны тоже угасают. Квартира Волхва на Гороховой 64 становится в некотором смысле "сенями", или "второй канцелярией" царского дворца. Ежедневно у него бывают до четырехсот человек, - настоящий вавилон дам полусвета, мелкого люда и попрошаек, но и крупных промышленников, банкиров, офицеров. Очень много авантюристов. Видя, как рушится все вокруг, он начинает пить, по крупному. Несколько литров мадеры (до шести!) в день. Теперь он все время весел, однако не теряет разума. Разума то он не терял, но знал ли, какие силы уже взяли его "в оборот"? Может быть и не знал, так как ему казалось, что Господь не оставил его, - по прежнему удаются целительства, иногда просто чудесные, необъяснимые.
2 января 1915 года произошло трагическое несчастье с лучшей подругой царицы, с Анной Вырубовой. Она провалилась в ветхий пол движущегося вагона поезда, и лишь через несколько часов ее вытащили оттуда. Она была при смерти, и врачи сразу вынесли смертельный приговор. В царско-сельской больнице она принимает последнее причастие. Александра Федоровна звонит Распутину. За полночь на автомобиле, сквозь снежную бурю, Волхв прибывает. Анна уже в коме; при ней царь и царица, великие княжны, медики. Он стремительно входит в комнату, ни на кого не обращая внимания. Садится у постели, застывает в напряжении. Лицо бледнеет, выступает бисером пот. Потом берет Анну за руку, что-то говорит ей; она открывает глаза, узнает его "Григорий... ты! Храни тебя Господь!" Волхв встает, шатаясь выходит в соседнюю комнату и там падает без сознания. Очнувшись, говорит отрывисто, вибрирующим голосом: "Не умрет, но будет калекой".
Этому чуду было столько высоких свидетелей, что никакие доносы и слухи о последующих загулах Распутина не действовали уже на Николая и Александру. К тому же императрица, судя по сохранившейся с супругом переписке, была, как бы мы теперь сказали, женщиной без сексуальных комплексов, весьма жизнерадостной в этом отношении и называвшей вещи своими именами, - так что она наверняка относилась к похождениям Волхва снисходительно. Кроме того, в обоих столицах уже начинался всеобщий "при во время чумы". Распутину выделяют отдельные кабинеты в ресторанах, чтобы избежать огласки, но это не помогает. Особенно прогремел на всю страну его загул 26 марта 1915 года в ресторане "Яр", когда он упился так, что хвастал своими похождениями в самом дворце, едва ли не с царицей. Но и это сошло с рук: 22 апреля он покаялся Николаю и Александре, бил себя в грудь, плакал, клялся, что больше такого не повторится. Однако уже готовятся среди офицеров покушения на него, и его пытаются убить. Но пока судьба хранит Волхва.