Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник

— Ну что ж, посмотрим, кто там музицирует. Все равно нам туда… Чуба, человеком.

Шли около часа по густому лесу, и с каждым шагом звук нарастал, ширился, приближался, вон за тем выворотнем определенно должен быть его источник — но проходили минуты, а источник переливчатой мелодии как будто удалялся от них.

— Заманивает. Точно заманивает! — сказал Рошаль, брезгливо отдирая от рукава прицепившийся репей. — Еще какие-нибудь Люди Сумерек…

— Куда заманивают? — возразил Сварог. — Мы идем точно по маршруту, нас и заманивать не надо — сами придем… Стойте-ка, вон там, кажется…

Деревья словно расступились, и они оказались на небольшой лужайке, окруженной частоколом толстенных деревьев. А посреди лужайки, на пне размером со стол короля Артура и с по меньшей мере сотней коричневых камбиальных колец сидел вылитый Пан. Или фавн — кому как нравится. Низкорослый, коренастый, с седой бородищей до пупа и с поросшими рыжими кудряшками козлиными ногами. Сидел и играл себе на свирели, а мелодия, завораживающая, тягучая, монотонная, лилась по земле и устремлялась ввысь. По траве стелился туман, лизал желтые копыта Пана, и вся эта картинка была такой неестественной, такой надуманной, словно декорация к дешевому ужастику.

Сварог уловил мелодию и, сам не зная почему, будто его подтолкнули, вполголоса прочитал под аккомпанемент:

Когда-то в утренней земле Была Эллада… Не надо умерших будить, Грустить не надо. Проходит вечер, ночь пройдет — Придут туманы, Любая рана заживет, Любая рана. Зачем о будущем жалеть, Бранить минувших? Быть может, лучше просто петь, Быть может, лучше? О яркой ветренней заре На белом свете, Где цепи тихих фонарей Качает ветер, А в желтых листьях тополей Живет отрада — Была Эллада на земле, Была Эллада…

Пан отнял свирель от мясистых губ, но мелодия еще какое-то время скользила и текла над лужайкой.

— Хорошие слова, — сказал он гулким, как бочка, голосом. — Эллада… и слово красивое. Ты сам придумал?

— Нет, — сказал Сварог. — Но мне тоже нравится.

— А Эллада — это где?

— Далеко…

— Понятно. Осталась там, на другой суше… Там тоже жили люди? Не похоже — очень красивое название, очень…

— А вы кто? — осторожно спросил Олес.

Пан с тоской смотрел в сторону.

— Я лес. Я озеро. Я трава и небо в облаках. А ты, вижу, человек… Значит, люди уже здесь… Ах, как обидно, что так мало времени… Почему всегда так мало времени на свободу?!.. — И спросил вдруг спокойно: — У тебя тоже есть музыка?

Олес покосился на катрал, торчащий у него из-за пояса, и замялся:

— Н-нет, это другое…

— Инструмент, играющий по нотам смерти, — понимающе кивнул Пан. — Что ж, это вполне по-человечески — оружие. Оружие из дерева, оружие из серебра… Оружие из клыков гуапа, одежда — из кожи животных. Сколько у нас времени, сестра? — повернулся он к Чубе.

— Не знаю, — Чуба опустила голову. — Немного. Может быть, месяц. Потом люди опять заселят эту сушу.

— Опять… — грустно протянул Пан. — А ты… с ними?

— Это мои друзья.

— Это хорошо. Что ж, живите… люди. До следующего раза.

Он ловко соскочил с пня и повернулся к ним спиной. Сказал, тыкая пальцем в разные стороны:

— Туда, к распадку не ходи, сестра. Туда, где раздвоенный дуб, тоже. Там плохо. Для людей очень плохо. Идите вон туда, там тоже есть люди. Прощай, сестра, встретимся в следующий раз.

Туман рассеивался под солнечными лучами — и вместе с ним рассеялся, пропал Пан…

Глава восьмая Шагом и бегом

Сохраняли прежний порядок: Чуба двигалась впереди, разведывая обстановку, изредка возвращалась и вновь убегала вперед. Остальные, растянувшись цепочкой, шли след в след, осторожно и внимательно. На этот раз Чуба вернулась явно взволнованной. Забежав за спины идущим, она обратилась в женщину и догнала экипаж.

— Впереди… недалеко, — она никак не могла освоить человеческие меры длины и каждый раз мучительно подыскивала замену каймам и кабелотам, — дойти до того пригорка, видите, где кривые деревья без листьев, потом останется спуститься вниз, к подножию. Там канава из камней. Неглубокая, но очень длинная, конца не видно.

— А начала? — поинтересовался Олес.

…Начала у той канавы тоже не было.

— Линия обороны, — это предположение Пэвер высказал еще с вершины холма, едва углядев углубление в земле, выбегающее из леса, пересекающее по прямой, по горбам всех взгорков-пригорков равнинную часть и вдалеке скрывающееся за холмом.

— А где блиндажи, брустверы, ходы сообщения, долговременные огневые точки? — спросил Сварог.

— Так может, это только мы с вами, граф, такие умные, — веско парировал суб-генерал. — А эти строители о войне имели такое же представление, как… — Пэвер покрутил головой, выбирая жертву, — ну скажем, как Олес о посевной жатве и уборочной страде…

Сварог, усмехнувшись «посевной жатве», повел отряд к преграде, миновать которую было пожалуй что и невозможно, как ни исхитряйся.

И вообще, то был самый настоящий канал, а никакая не канава. Кайма три в глубину, кайма четыре в ширину, сложенный из белых камней. Кладка идеальная, сработанная мастерами даже уж не по линеечке, а не иначе как по лазерному шаблону микронной точности. По дну рукотворного русла не текла вода, даже самые нижние камни оказались совершенно сухими. И еще одна любопытная особенность сразу бросалась в глаза — канал был чист. Ну не то чтобы безупречно, кое-какой мусор все же присутствовал — вроде песка, мелких камней, листьев и сухих клубков странствующей травы (к мусору условно причислялись и гусеницы, и жуки, и суетливые ящерицы, и что-то шустрое и мохнатое, бросившееся по дну наутек, едва люди приблизились к каналу). Однако же напрочь нет ни костей, ни донных отложений, ни вездесущих ракушек, ни других, уже намозоливших глаза следов длительного пребывания под водой. И это тянуло на загадку.

Чуба заверила, что ни человеческий, ни иной запах в камни не въелся, либо же, за давностью времен, выветрился без остатка.

— Что-то мне этот кирпич напоминает, — присел на корточки Рошаль. — Белый, и никакого налета, будто к нему грязь не пристает…

— Старый Город, — подсказал Олес, тоже присел и провел ладонью по верхней грани кладки.

Пронзительно-голубая искра проскочила между ладонью молодого князя и строительным камнем.

— Водяная смерть! — Олес отшатнулся.

— Всем на три шага! — скомандовал Сварог, молниеносно просчитав, что если изнутри жахнет, то каменные стены канала примут взрывную волну и осколки на себя, а что не примут, то уйдет вертикально вверх.

Но взрыв не прогрохотал. Также не выехал из засады Страж, как когда-то у Старого Города… Зато послышалось журчание. Сильный и слаженный звук исходил из канавы.

Они вновь подошли ближе. Из незаметных глазу микроскопических отверстий между кирпичами кладки по всей ее длине и высоте в канал натекала вода. Ее уже набралось — ежели спрыгнуть вниз, то будет аккурат по лодыжку. И самое любопытное: вода со стремительностью горной реки неслась по каменному желобу. Причем огромную скорость потока тяжело было объяснить одним лишь наклоном искусственного русла…