Рыцарь Спиркреста

— Ты, наверное, самая уродливая из всех, кого я видела в своей жизни, — думаю я про себя, представляя его мысли.

Но он этого не говорит. Вместо этого он передает мне копию сцены, которую мы должны прочитать вместе, и говорит: — Что же мы делаем? Я понятия не имею, что здесь написано.

Я поднимаю бровь. — Ты что, не читал примечания учителя?

Его голубые глаза расширяются. Из-за вьющихся светлых волос и мальчишеского лица он похож на купидона, нарисованного на открытке ко Дню святого Валентина. — Какие примечания?

Потянувшись в сумку, я достала папку с английским языком. — Те конспекты. Те, которые мисс Уиллард сказала изучить перед началом спектакля.

Он смотрит на них с выражением растерянности, которое говорит мне о том, что он никогда в жизни не видел этих конспектов.

— Хм, не думаю, что я их получил, — говорит он, проводя рукой по волосам.

Он точно их получил. У меня возникает соблазн сказать ему то же самое, но я принимаю тактическое решение не делать этого. До сих пор Эван Найт не сказал мне ни одной жестокой, недоброй или обидной вещи, и я хотела бы, чтобы так было как можно дольше.

— Ну, — говорю я, и мой желудок неловко сжимается. —Я могу… могу объяснить тебе, если хочешь. До того, как мы начнем читать. Тогда мы оба будем знать, что делаем.

И Эван Найт делает нечто совершенно неожиданное.

Он смотрит мне прямо в глаза, искренне улыбается и говорит: — Да, это было бы здорово. Спасибо, Софи.

Нелегальная вечеринка

Софи

В течение следующих нескольких недель я вхожу в привычный ритм жизни. В то время как другие студенты напряженно пытаются наверстать упущенное и подать документы в лучшие университеты, я готовлюсь. Вся моя многолетняя кропотливая работа, все цветные конспекты и расписания, которые я скрупулезно составляла за своим столом, игнорируя ускользающее британское лето, наконец-то принесли свои плоды. Я организована и готова взяться за работу, которой нас уже заваливают учителя. Я не боюсь этого вызова — я его принимаю. Кроме того, занятость имеет еще одно преимущество: она не дает мне думать об Эване.

Ведь если я начну думать о нем, волна тревоги неизбежно захлестнет меня.

Дело в том, что я могла бы смириться с Эваном, если бы он был таким же, как и все остальные мальчишки в Спиркресте: отвратительно богатым, пустоголовым и высокомерным. Но Эван — это не просто еще один Молодой Король, не просто еще один богатый засранец, который никогда не будет иметь значения для моей жизни.

Эван был моим первым другом в Спиркресте, он помогал мне в самые трудные моменты. Он был моим самым близким другом в девятом классе, человеком, которому я стал доверять и которого полюбил.

Как все закончилось так, как закончилось сейчас, я до сих пор не знаю.

Я никогда не пойму, как между двумя людьми, которые так хорошо ладили, могло произойти что-то неладное.

В любом случае, у меня есть гораздо более важные вещи, о которых я должен думать. В этом году мне повезло, что я не буду учиться в одном классе ни с кем из Молодых Королей. Если я правильно разыграю свои карты, то смогу не мешать им большую часть года.

Удача закончилась в пятницу вечером.

Я сижу в углу учебного зала и делаю аннотацию к своему экземпляру "Отелло", когда двери распахиваются. Учебный класс внезапно наполняется шумом голосов и смехом. Я пригибаюсь и заглядываю за настольную лампу.

Молодые короли, их коллеги, их друзья и подхалимы вваливаются в учебный зал с бутылками Dom Perignon и коробками пиццы.

Их вечеринки пользуются дурной славой во всем кампусе, но по-настоящему людей волнуют их небольшие сборища. Это маленькие интимные интрижки, проводимые в каком-нибудь маловероятном уголке школы, где их не застанут. Ходят слухи, что на этих мероприятиях происходят всевозможные развратные действия. Каждый в школе втайне мечтает быть приглашенным, быть выбранным, чтобы провести время с элитой среди элиты.

Даже мне когда-то было любопытно посмотреть на эти скандальные посиделки.

Но, конечно, не настолько, чтобы остаться. В отличие от элиты Спиркреста, если меня поймают, это повлечет за собой последствия. Как со стороны школы, так и со стороны моих разъяренных родителей.

А я не собираюсь попадать в неприятности на последнем году обучения в Спиркресте. Не тогда, когда я подаю документы в университет, для поступления в который у меня нет ни богатства, ни влияния.

Я сжимаюсь за небольшим выступом своего стола, надеясь остаться ннезамеченой. Быстрыми, тихими движениями я закрываю учебники и запихиваю их в рюкзак. Я слышу, как они переговариваются и смеются, рассевшись по комнате, наполняя воздух грохотом музыки и звоном бутылок и бокалов.

Надеюсь, что их головы находятся слишком далеко в задницах друг друга, чтобы они заметили меня. Я заканчиваю собирать свои вещи и взваливаю на плечо рюкзак.

И тут по позвоночнику, как по льду, ползет ленивый голос.

— Так скоро уезжаешь, Саттон?

Я поднимаю глаза.

Эван Найт без формы — идеальный образ американского парня. В своей простой белой футболке и джинсах он похож на модель Calvin Klein. Высокий, атлетически сложенный, с широкими плечами и большими, загорелыми руками.

Он всегда возвращается из летнего отпуска в США, словно окунувшись в солнечные лучи: его песочные кудри местами обесцвечены почти до серебра, кожа отполирована до золотистого цвета. Его ясные голубые глаза, вписанные в красивое загорелое лицо, яркие, как драгоценные камни.

Но как бы он ни был красив, для меня это ничего не значит.

Потому что за его ленивым говорком, легким смехом, золотистой кожей и лазурными глазами я знаю, насколько уродлив Эван Найт на самом деле.

— Меня не приглашали, — говорю я, опуская глаза, чтобы избежать его забавного взгляда.

— Нет, что-то мне подсказывает, что тебя не часто приглашают на вечеринки, — легкомысленно отвечает он. — Вот что бывает, когда ты полная зануда. Но, похоже, вечеринка нашла тебя. Разве ты не хочешь посмотреть, из-за чего вся эта шумиха?

Я оглядываюсь через его плечо. Остальные "Короли" заняты тем, что наливают бокалы шампанского красивым девушкам. Я замечаю Серафину Розенталь — Розу Спиркреста — и подавляю дрожь. Она ненавидит меня до глубины души и никогда не упустит возможности заставить меня чувствовать себя дерьмом, если сможет.

Пока что никто из них, похоже, не заметил меня, и это, вероятно, единственная причина, по которой Эван один.

Обычно он всегда окружен своей маленькой бандой, их ухмылками и ехидством. Я не могу вспомнить, когда мы в последний раз разговаривали наедине. Я не хочу вспоминать, когда мы в последний раз разговаривали наедине.

— Я в порядке, — говорю я так вежливо, как только могу, учитывая, что сейчас по моей коже ползают лед и огонь. — Я уверена, что последнее, что нужно этой вечеринке, это присутствие префекта.