Рыцарь Спиркреста

— Эта девушка — твоя подруга? — говорит Адель с несносным выражением удивления. — Она кажется слишком хорошей для тебя!

Отец только что выхватил у нее из-под носа чашку с кофе, и она бросает на него скандальный взгляд. Он пожимает плечами, в точности подражая ее собственному пожатию. — Я сварил свежий кофе, я первый. А теперь давай пойдем и поприветствуем ту девушку, о которой мы так много слышали. Ведите себя хорошо, все, особенно ты.

Он бросает на меня предостерегающий взгляд, и я вздыхаю, наполовину жалея, что вообще все рассказал, а наполовину радуясь, что наконец-то выложил все как на духу. Когда я веду всех к двери, я делаю глубокий вдох, напрягаясь, надеясь и молясь, что знакомство Софи с моей семьей не будет большой ошибкой.

Я открываю дверь. Будет ли эта неделя хорошей или плохой, пока говорить рано, но одно можно сказать точно: эта неделя точно будет интересной.

Компенсация

Эван

Из всего того, что я, безусловно, должен был предвидеть, выделяются две вещи: моя семья неловко влюбилась в Софи, и каникулы прошли слишком быстро.

В первый день каникул, когда Софи приехала с рюкзаком и в опрятном виде, было видно, что она очень волнуется. Мама и папа, явно взявшие на себя ответственность загладить вину за мое ужасное поведение, встретили ее слишком радушно. Они проводили Софи в комнату для гостей, налили ей кофе и накормили. В тот день мне почти не удалось с ней поговорить — мама и папа провели остаток дня, устраивая ей, как я могу выразиться, очень дружеское, но тщательное псевдособеседование.

Они расспрашивали ее о школе, о ее квалификации, о поступлении в университет, о Гарварде. Я понял, что она им очень понравилась — как же иначе? Взрослые всегда любят Софи. Она умна, хорошо говорит, искренна. Маму особенно взволновала перспектива появления будущей выпускницы Гарварда, и после ужина они с Софи надолго задержались у кухонного острова, ковыряясь в коробке французских пирожных macarons и бесконечно болтая об университете.

В тот вечер я не могу ни на чем сосредоточиться и заглядываю на кухню из-за дверного проема, размышляя, когда же я наконец смогу остаться с Софи наедине, как вдруг из-за моего плеча доносится голос Адель.

— Как тебе удалось подружиться с этой девушкой, Эв? Она слишком хороша для тебя.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, готовый ответить защитой, но потом понимаю, что она совершенно права. Я вздыхаю, мои плечи опускаются. — Честно говоря, я понятия не имею. Она действительно такая.

— Не будь таким негативным. — прерывает меня голос отца. Он появляется позади Адель. — Ты замечательный во многих отношениях, Эван. Ты открытый, оптимистичный, дружелюбный и добрый. Тебе просто нужно лучше показать этой девушке, каким удивительным ты можешь быть, потому что пока что ты производишь не самое лучшее впечатление.

— Ну, у него будет не так много шансов сделать это, — говорит Адель, понижая голос, когда она заглядывает в дверной проем и заходит на кухню. — Я думаю, что мама, возможно, влюблена в нее — удачи ему в этом.

Она даже не преувеличивает. Следующие несколько дней Софи проводит большую часть времени с мамой и Адель: они ходят по магазинам, пьют кофе и обедают, постоянно болтая с ней. После ужина Софи играет с мамой и папой в шахматы — видимо, они оба когда-то занимались в шахматных клубах своих университетов и ностальгируют по этому поводу. Я даже не знал об этом. И только когда наступает четверг, и мама, и папа вынуждены посещать онлайн-совещания по работе, мне наконец удается побыть с Софи наедине.

Мы оба сидим на кухне и завтракаем. Погода уже более приятная, и она одета в простую черную футболку, заправленную в мешковатые вельветовые брюки. Волосы распущены и блестят на плечах, как полированное дерево, на запястье — простая черная резинка. В уголках глаз — крошечная подводка, и все. Все просто, но в ленивых золотистых лучах солнца она выглядит так красиво, что у меня защемило в груди.

— Ты хорошо проводишь время? — спрашиваю я, накладывая бекон на ее тарелку и усаживаясь напротив нее за кухонный остров.

Она кивает. — Твоя семья очень, очень милая.

Я ухмыляюсь. — Я знаю.

Моя улыбка немного ослабевает, и я добавляю. — Надеюсь, ты не думала, что они будут козлами только потому, что я такой. Они просто намного лучше меня.

Софи заправляет волосы за ухо и откусывает хрустящий ломтик бекона. — Да… твоя мама объяснила мне, как она была разочарована, когда узнала о некоторых твоих поступках, и что она воспитала тебя лучше, чем это, и что это не отражает того, кем ты можешь быть как личность.

Я сижу, полностью застыв, и смотрю на нее в шоке. — Она все это сказала?

— Все это. — Софи смотрит на меня секунду, затем на ее серьезном лице появляется ухмылка — очень милая ухмылка, немного глуповатая. — Честно говоря, у тебя замечательная семья. Тебе очень повезло.

Я тяжело сглатываю, собираясь с духом. — Софи.

Она немного напряглась, ее глаза расширились. Она похожа на оленя в свете фар. — Что?

— Мне жаль. Мне действительно чертовски жаль, за… ну, за все, на самом деле.

Ее щеки потемнели, она смотрит вниз. — Ты не должен этого делать.

— Нет, но я должен, не так ли? Мне так жаль. Я не должен был переставать дружить с тобой в девятом классе. И я не должен был быть такой сволочью по отношению к тебе все эти годы. И уж точно я не должен был сдавать тебя по поводу твоей работы.

Она смотрит на меня своими широкими темными глазами, и трудно сказать, о чем она думает. Единственным признаком эмоций является темно-розовый румянец на ее щеках и то, как она нервно поджимает зубами нижнюю губу.

— В любом случае, тебе не стоит об этом беспокоиться, — говорит она с легкой улыбкой. — Твоя мама предложила мне работу на лето в своей компании.

Я смотрю на нее, потрясенный, хотя на самом деле не должен был бы. — Она предложила?

Софи кивает, немного самодовольно. — Угу…

Я наклоняюсь вперед. — Подожди. В какой офис?

— Она сказала, что я могу поехать в ее офис в Лондоне или Нью-Йорке.

Мое сердце одновременно и очень тяжелое, и настолько легкое, что может улететь. Я жду, что она еще скажет, но она просто намазывает маслом кусочек тоста маленькими, аккуратными движениями ножа. — Ну? О каком из них ты думаешь?

Она пожимает плечами. — Очевидно, Лондон.

— А где бы ты остановилась?

— Я не уверена.

Я выжидаю мгновение, стараясь, чтобы мой тон был непринужденным, когда я говорю дальше. — Знаешь, если ты хочешь работать в нью-йоркском офисе, то моя тетя живет в Нью-Хейвене…

Она бросает на меня безучастный взгляд, откусывая кусочек тоста. На ее губах блестит масло, и она слизывает его, заметив мой взгляд. Я быстро продолжаю. — Ну, Нью-Хейвен находится не так далеко от Бостона.