Рыцарь золотого веера

– Мой господин доволен твоим рассказом, – сказал Сукэ. – Теперь мы удаляемся, Уилл Адамс. Но мой господин желает, чтобы ты оставил здесь свои карты и инструменты.

Он заметил обеспокоенность Уилла.

– С ними ничего не случится, их вернут в надлежащее время.

Снова поклон, затем он последовал за Сукэ, который пятился к выходу через всю комнату, словно в присутствии правящего монарха. Стражники открыли дверь, выпуская их из комнаты. – О Боже! – Уилл вытер пот рукавом со лба. – Сколько же сейчас времени, господин Косукэ? Мне показалось, что мы пробыли там целую вечность.

– Сейчас наступил час крысы, – ответил Сукэ. – Другими словами, по португальским понятиям начался новый день.

– Миновала полночь? Бедный Мельхиор, должно быть, уже уснул.

Сукэ кивнул и провёл его через комнату, лицо его приобрело необычно суровое выражение. Следующие двери распахнулись, и они вышли в одну из прихожих, покинутую всеми вельможами, так что, кроме двух стражников, в ней никого не было. Сукэ провёл Уилла через эту комнату и остановился. Из двери в правом углу появились три женщины.

– На колени, – прошептал Сукэ. – На колени, Уилл Адамс. Быстро.

Уилл на секунду заколебался и медленно опустился на колени, затем склонил голову. Он услышал почти беззвучный шорох, вдохнул нежный аромат и увидел направляющуюся к нему пару великолепных ножек, обутых в сандалии. Кимоно было белое. Все их кимоно были белые.

Ближайшая к нему женщина сказала что-то, Сукэ ответил.

– Ты можешь выпрямиться, Уилл Адамс, – сказал он. – Но не вставай.

Уилл выпрямился. Увидев Асаи Едогими, он потерял дар речи. Он не был готов к такой красоте. Магоме Сикибу была очаровательным ребёнком, но явно восточной наружности. Конечно, эта женщина тоже имела восточную наружность – такая же невысокая, как остальные, но её красота, подчёркнутая блестящей белой краской, покрывавшей каждый дюйм её лица от подбородка до лба, выходила за рамки и расы, и цвета кожи, и, как ему подумалось, религии.

И, как перед этим с Иеясу, он почувствовал перед собой личность, значительно более сильную, чем все те, кого он знал прежде. И более жёсткую. Взгляд её чёрных глаз наводил на мысль о стали. Он вспомнил, как однажды стоял у самой обочины дороги, по которой верхом на лошади прогарцевала королева Елизавета в сопровождении своей свиты. Совершенно случайно он поймал её взгляд в тот момент, когда она поравнялась с ним. О красоте тут и речи не могло быть: он почувствовал совершенно определённое разочарование. Однако величественность её взора, абсолютная уверенность в себе в значительной мере компенсировали тусклую внешность. Сразу чувствовалось, что едет хозяйка всего окружающего. И сейчас он ощутил то же чувство – эта женщина владела этим замком и всем, что в нём находилось. И к тому же она была прекрасна.

Стоявшая рядом женщина была, очевидно, её сестрой – немного ниже ростом, те же точёные линии лица и фигуры. Но не было у неё ореола власти.

Сукэ заговорил снова, но Едогими прервала его взмахом веера и что-то сказала. Третья женщина, стоявшая до этого позади двух принцесс, вышла вперёд.

– Боже милостивый! – вырвалось у Уилла, прежде чем он смог взять себя в руки. Конечно же, это ему снится. Он, наверное, заснул, повествуя Иеясу о своих приключениях. И вот он снова видит свой старый сон – потому что эта девушка была японкой не более чем наполовину. Выше своей госпожи, распущенные чёрные волосы с сильным рыжеватым отливом, лицо, о котором любой мужчина мог бы мечтать во время своего самого романтического ночного свидания. Хотя она была очень молода, не возникало никаких сомнений в её женственности. Если кимоно принцессы скрадывало всю её фигуру ниже плеч, то у девушки оно подчёркивало её грудь и округлые бёдра. И ноги у неё длинные – это было видно. Женщина. Воплощение всего, чем женщина должна быть или могла бы быть, и это воплощение стояло перед ним после тридцати пяти лет неудовлетворённых желаний.

А стояла ли она хоть однажды у ванны, в которой купали обнажённого мужчину? О Господи, придай мне сил, подумал он.

– Ты тот самый человек из-за моря? – спросила она на прекрасном португальском. – Моя госпожа Асаи Едогими приветствует тебя в Японии от имени квамбаку.

Уилл облизнул губы. Как пересохло в горле!

– Это счастье – оказаться здесь, – ответил он. – Я благодарю вашу госпожу за её добрые слова.

Девушка перевела, и Едогими улыбнулась. У Уилла от удивления открылся рот – её зубы были выкрашены в чёрный цвет. Он быстро взглянул на девушку – у неё тоже? Но та не улыбнулась.

Едогими заговорила. – Мы слышали о твоём прибытии в Осаку, – перевела девушка. – Но ты пока что не посетил квамбаку.

Уилл взглянул на Сукэ, и тот ответил по-японски. Взгляд Едогими скользнул по нему, она нахмурилась и произнесла что-то.

– Как ваше имя? – прошептал Уилл.

– Меня зовут Пинто Магдалина, – ответила девушка.

– Так вы из Португалии?

– Португальцем был мой дед. Он был первым европейцем, высадившимся в Японии. – Она бросила встревоженный взгляд вправо – до неё вдруг дошло, что госпожа и Сукэ молчат, прислушиваясь к их разговору. Она поспешно перевела им свои слова.

В течение нескольких секунд Едогими рассматривала Уилла, потом снова улыбнулась и бросила несколько слов Сукэ.

И снова его ответ заставил её нахмуриться; какое-то мгновение она выглядела просто рассерженной, и, как и раньше, речь её ускорилась.

Сукэ упрямо ответил, настаивая на своём.

Едогими вскинула голову и сказала что-то Магдалине.

– Моя госпожа говорит, Уилл Адамс, что ты должен набраться терпения, и всё будет в порядке. Она хочет также, чтобы я сказала: ты должен выучить японский язык, если захочешь остаться с нами.

– С удовольствием сделаю это, синьорина Пинто, – ответил Уилл. – Если только у кого-нибудь найдётся достаточно терпения, чтобы обучить меня.

Снова беспокойство мелькнуло в её взгляде, обращённом к госпоже. Но Сукэ уже нагибался, выполняя традиционный коутоу, и Уилл поспешил последовать его примеру. Женщины прошли мимо и исчезли, оставив после себя слабый аромат.

Сукэ выпрямился.

– Идём, уже поздно.

– У меня единственное желание – поскорее забраться в постель.

Сукэ не ответил, но поспешил в следующую комнату, в дальнем углу которой они увидели Мельхиора. Тот сидел на полу, привалившись спиной к стене, и громко храпел.

– Эта женщина – супруга квамбаку? – спросил Уилл.

– Его мать, – поправил Сукэ. – Принцесса Асаи Едогими была фавориткой великого Хидееси. Она столь прекрасна, что он возвысил её над остальными женщинами, а её сына – над остальными сыновьями.

Он хлопнул в ладоши. Звук разнёсся по огромной пустой комнате.

– Да, она действительно очень красива, – согласился Уилл.

– Прекрасней её нет женщины в Японии.

Двери открылись, пропустив в комнату полдюжины стражников. Сукэ сказал им что-то по-японски.

– А вторая женщина?

– Принцесса Асаи Дзекоин. Младшая сестра Едогими.

– Я имел в виду португальскую девушку. Сукэ пожал плечами.

– Это одна из служанок принцессы. Я ничего о ней не знаю. Осака не является обычной резиденцией принца Иеясу. А теперь, Уилл Адамс, ты и твой спутник должны отправиться с этими людьми. Поверь, мне жаль, что так получилось; я могу только попросить тебя набраться терпения, как рекомендовала принцесса, и верить в своё будущее. И в Косукэ но-Сукэ. Не сомневайся, я буду делать всё, что смогу, чтобы облегчить твою участь.