Рюрикович 2

— Тут пятьдесят, а вы обещали… Бегу-бегу! Ничего не надо! — изменил он свой тон, когда я выхватил боевой нож.

Он вернулся меньше, чем через полминуты. За это время я успел снять налипшую повязку. Стоило мне чуть приоткрыть рану, как тут же хлынула кровь. Бесстужева выгнулась дугой, с её губ тоже потянулась струйка крови.

— Её бы в больничку… — неуверенно произнёс заправщик, протягивая воду. — Помрёт же, болезная!

— Вот и вызывай больничку, не стой над душой! — буркнул я, выхватывая воду.

Не могу терпеть, когда и так всё плохо, а ещё подсказывают очевидные вещи.

Заправщик тут же испарился. Надеюсь, что пошел и в самом деле вызывать. Я же снова закрыл повязку и растворил вторую оранжевую сущность. Пусть она и стоит немало, но жизнь Екатерины Семёновны дороже.

Несколько глотков воды уняло жар в груди. От обезвоживания бы не умер, но без воды пришлось бы плохо. Очень плохо…

Издалека показались фары быстро едущей машины с мигалками. Она остановилась возле нас и наружу выскочил перепуганный Годунов. Из-за руля выглянул Михаил Кузьмич. Со стороны пассажирского сиденья вышел сотрудник ЦАИ.

— Где она? Что с ней? — подскочил Годунов.

— Вот, надо лечить! Ты же умеешь. Давай! — просипел я, всё также борясь с сухостью в горле.

— Что произошло? — спросил полицейский.

— Господин капитан, всё потом, — отмахнулся я. — Сейчас нужно спасти жизнь княжны. Все показания дам потом! Ну, Борь, чего же ты?

Лежащая на холодной поверхности девушка казалась одной из теней, растворяющихся в этом ночном безмолвии.

Бесстужева была погружена в полумрак, её тело безжизненно растянуто на дорожном покрытии, и её дыхание, прерывающееся и нерегулярное, с трудом поднимало её грудь.

Но главное, что она дышала! Она была живой!

— Я… Я не знаю… — остолбенел Годунов. — Рана очень тяжелая…

— Я тебе сейчас лещей насую! А ну, лечи давай! — рявкнул я.

— Я попытаюсь… но…

Его глаза бегали вокруг, явно в поисках Карамзиной.

— Да вон она, в машине! — не выдержал я, а потом схватил его за грудки и тряханул. — Боря! Время уходит! Карамзина спит, а помощь крайне нужна Бесстужевой! Боря, выручай, родной! Давай же!

От тряски у Годунова словно мозги на место встали. Его глаза приобрели осмысленное выражение и он тут же кивнул.

— Я всё понял! Иван Васильевич, будьте рядом. Мне, возможно, понадобятся ваши сущности… — твердым голосом ответил он.

Вот теперь узнаю Борюсика!

— Хоть все забирай! — сказал я в ответ и поставил его на асфальт.

— Так, мне нужны пояснения! — попытался напомнить о себе полицейский, но осёкся под взглядом Годунова.

— Не мешайте! — в голосе Бориса прозвенел металл. — Всё потом! Иначе смерть княжны повесят на вас!

Полицейскому не хотелось вешать на себя смерть молодой княжны, поэтому он вдруг вспомнил о крайне важном звонке и решил отойти в сторонку, чтобы мы не слышали важного разговора.

Борис поднял руки, и воздух вокруг него наполнился тонким шёпотом магических заклинаний. Он произносил слова на древнем языке, их звуки плавно скользили по воздуху, создавая ощущение сакрального ритуала.

Ладони и пальцы окружило голубоватым свечением. Борис положил руки возле раны и продолжил говорить.

С каждым произнесённым словом магия начала материализовываться в видимых формах. Лёгкий свет, подобный лунному свечению, начал окружать Бесстужеву. По её телу пробежали мелкие огоньки, создавая зыбкое свечение, как будто светлячки внезапно решили устроить гонки на теле княжны.

Свет начал принимать форму, оплетающую её шею воздушным шарфом.

В воздухе закружились искры, и они образовали танцующий вихрь, который мягко накрывал девушку, наполняя её раны светом и теплом. Магические символы, едва видимые, но четкие, начали появляться над её шеей, словно невидимая рука рисовала их в воздухе. Эти символы медленно и плавно двигались, излучая мягкое сияние, а потом ныряли в повязку, чтобы исчезнуть там навсегда.

Тем временем, сам Борис стоял неподвижно, сосредоточенный на своём деле. Его дыхание было глубоким и ровным, как если бы он погрузился в транс

Он словно соединился с магической энергией, которая сейчас текла сквозь его руки и перетекала в княжну. Лёгкие тени от фонарей пробегали по лицу, подчеркивали его решимость и сосредоточенность. Каждое движение его рук было точным и уверенным, каждое заклинание было направлено на восстановление жизни и силы.

— Сущность мне… — прохрипел он и я сначала даже не понял, что это была команда для меня. — Сущность, Иван Васильевич…

Я тут же выхватил небольшой флакончик и влил сущность в кожу Годунова на руках. Свет на воздушном шарфике засиял с новой силой.

Я влил ещё две сущности, поддерживая силы Бориса. Тот благодарно кивнул в ответ.

С течением времени, свет начал тускнеть, и искры, медленно исчезая, оставили после себя только тихое свечение.

Годунов опустил руки, и на его бледном лице показалась пародия на легкую улыбку удовлетворения. Да уж, бледность была как у мертвеца. А вот щёки Бесстужевой наоборот приняли розоватый оттенок персика. Её грудь начала мерно вздыматься, и она приняла вид просто крепко спящей девушки.

— Снимите с неё повязку, — прохрипел Годунов и потом показал на бутылку с водой. После пары глотков его речь стала более ясной. — Она уже больше не нужна. Фух, как же я устал… Никогда так не уставал…

Его шатнуло в сторону и он, возможно, рухнул бы прямо на небольшую дорожку из травы, отделяющую заправку от дороги, но я вовремя поймал его и усадил на поребрик. Он выглядел как один мой знакомый барон после выхода из месячного запоя, только стойкого запаха перегара не было, а так один в один.

Я аккуратно убрал с шеи княжны пропитанную кровью повязку. И в самом деле на шее не осталось и следа от ужасной разверстой раны. Даже розовой ниточки шрама не было! Всё-таки Годунов великий лекарь!

И этот великий лекарь едва не завалился на траву, когда попытался встать, чтобы подойти к машине с Карамзиной.

— Тебе бы поспать сейчас, Борис, — покачал я головой. — Ведь жизнь человеку спас, с того света вытащил.

— Я хочу узнать — что с ней, — спросил он.

— С ней всё в порядке, даю тебе честное слово! — усадил я его обратно. — Посиди, не трать силы.

— Так, господа, теперь мне могут дать объяснения? — подошел к нам полицейский.

— Господин капитан, помогите, пожалуйста, доставить этих людей к нам в поместье, — проговорил я. — Михаил Кузьмич покажет куда. А завтра я приду к вам в отделение и всё-всё-всё расскажу.