С любовью, Луков

Окей.

Никто из нас ничего не сказал. Ни через минуту, ни через пять, судя по цифровым часам на тумбочке, которые я видела через его плечо.

Гибкий, но в то же время твердый мужской орган, который терся об меня, казалось, пришел в движение, и я могла поклясться, что мой клитор отозвался на прикосновение. Судя по ощущениям настало самое время удовлетворить себя. Я не мастурбировала с тех пор, как заболела, и для меня это был почти мировой рекорд.

— Иван? — мягко позвала я.

— Хмм? — его голос снова звучал сонно.

— Ты собираешься убрать от меня свой член? Или это новый уровень нашей дружбы? — попыталась пошутить я.

Иван рассмеялся, а затем ответил:

— Это определенно он.

И если я ощутила внутри досаду, то убедила себя, что это всего лишь стыд, вызванный тем, что я сама залезла к нему в постель.

Глава 17

Лето/Осень

Руби: Ужин с папой «У Марго» в 7 вечера.

Себастьян: Хорошо.

ДжоДжо: Подходит. Буду с Джеймсом.

Тали: Звучит неплохо.

Мама: Со мной пойдет Бен.

Руби: Хорошо, мам.

Мама: Давай-ка без этого, Рубелла.

Мама: Я замужем. Твой отец это знает. Он тоже женат. И я тоже об этом знаю.

Руби: Я вообще-то молчала!

Мама: Да, но я уверена, что ты это не одобряешь.

Руби:

Мама: Я буду вести себя прилично.

Руби: Обещаешь? Не станешь ему перечить?

Мама: Обещаю. Ни единого слова.

Руби: Ты пообещала.

Руби: Жас, ты ведь придешь?

Я вздохнула и потерла лоб тыльной стороной ладони. Мне было известно, что отец прилетел несколько дней назад. Я не забыла.

Просто решила не ходить к Руби, у которой он остановился, чтобы повидаться.

Меня очень выматывали ежедневные тренировки с Иваном, а также хореография, пилатес, спортзал, пробежки и работа. До старта первых соревнований оставалось всего две недели, и сейчас настали трудные времена. Мы работали на износ, и я находилась под серьёзным давлением. На протяжении последних двух с лишним месяцев. С того момента, как я выздоровела, и Иван, наконец, «отпустил» меня домой, мы сразу же приступили к изучению хореографии для короткой и произвольной программ. И решили совсем не заострять внимание на показательных выступлениях, которые большинство пар прокатывали после победы в крупных соревнованиях. Мы с Иваном полагали, что втроем — включая тренера Ли — сможем что-нибудь придумать.

Но все вместе ухмыльнулись, когда Иван самоуверенно выбрал музыку для данного выступления.

И хотя обучение хореографии было утомительным с самого начала, мне приходилось еще тяжелее, чем Ивану. Не то чтобы я призналась ему в этом или вообще как-то намекнула. Просто была вынуждена делать то же самое, что и новичок: повторять элементы по пятьсот раз, когда оставалась одна без тренера или хореографа.

Если кому-то из них и показалось странным, что я захватила с собой камеру и треногу для съемок, то они ничего не сказали. Тренер Ли уже установила свою собственную камеру, чтобы записывать все нюансы, которые не смогли бы уловить ее глаза. Я же нуждалась в видео, чтобы тщательно просматривать последовательность элементов ночью в своей комнате или гостиной. И в течение недели просила маму, или Тали, или ДжоДжо сопровождать меня в КИЛ с десяти часов вечера до полуночи, чтобы наблюдать за мной и поправлять, пока я повторяла движения бесчисленное количество раз, чтобы мышцы наверняка запомнили последовательность.

Почти месяц я спала всего по три часа шесть дней в неделю.

Это был какой-то ад. И я постоянно ходила с плохим настроением.

Однако не жаловалась, да и не стала бы. Даже если данный факт означал, что придётся начать краситься перед тренировками, дабы замаскировать темные круги под глазами.

Таким образом, я пережила июнь и июль.

А затем пережила интенсивные тренировки в августе, перешедшие в сентябрь, когда чётко определились элементы программы, и мы терпеливо отрабатывали их. Совершенствование — это тяжело. Но никто из нас не ныл.

В общем… мы продолжали в том же ритме.

Я находила время для своей семьи субботними вечерами. Обычно Иван тоже присоединялся ко нам, если кто-то из его «детей» не болел. В те редкие дни, когда кто-то из них чувствовал себя нехорошо, я приезжала к парню в воскресенье, и мы торчали в его доме, гуляли или смотрели телевизор, устроившись на большом удобном диване. Пару раз я даже брала с собой Джесси и Бенни. Было весело, потому что Лейси хоть и вела себя со мной, как маленькая нахалка с косым взглядом, но определённо любила детей.

Я работала. Тренировалась. Занималась хореографией с Иваном и без него. Пилатесом уж точно одна, но иногда ко мне присоединялась мама. Продолжала ходить на пробежки одна и ДжоДжо. С Тали мы пару раз занимались скалолазанием. А с Руби и Аароном виделись, когда им удавалось случайно заскочить на ужин.

Каждая минута моей жизни была расписана. Определена, забронирована и учтена еще до начала дня.

Но мне это нравилось. Я ценила каждый момент. Потому что они мне оказались просто необходимы.

У меня все получалось. И я была счастлива. Счастливее всех на свете.

Так что последнее, чего мне хотелось, и в чем я нуждалась, это встреча с отцом.

Но…

— Что с лицом? — спросил Иван, стоя неподалёку от меня, где бросил свою сумку, и где мы собирались тренироваться в этот день, пока отрабатывали прыжок в четыре оборота — а почему бы и нет? Я поинтересовалась об этом, когда тренер Ли мимоходом обронила, насколько легкими стали наши прыжки в три оборота и что, по ее мнению, мы могли бы добавить еще один дополнительный и легкий-легкий оборот. Однако оттачивать его мы решили только в гимнастическом зале, не переживая, что я разобью свою голову о лед. Благодаря медосмотру, Иван с тренером знали, что у меня уже было пять сотрясений, и мне стоило попытаться избежать еще одного. Я предложила надеть велосипедный шлем, но в ответ получила лишь непонимание в глазах.