С любовью, Луков

Глядя на Ивана, мне не удалось сдержать ухмылку, даже когда в голове всплыла мысль, насколько было бы здорово, если бы разговор с отцом закончился на приятной ноте. Я сдержанно кивнула.

— Давай сначала закончим здесь, а потом поедим.

— Окей, — отозвался мой партнёр, глядя на меня своими голубыми глазами.

Со мной все будет в порядке.

Мне этого очень хотелось.

Но я понятия не имела, насколько ошибалась.

И когда вышла на лед, так и не смогла избавиться от неприятного ощущения, которое вызвал у меня отец. Возможно, если я бы выиграла что-нибудь в этом сезоне, он стал бы думать обо мне лучше.

А если все останется по-прежнему, что мне тогда делать? Умолять его принять меня такой, какая я есть?

К черту.

— Давайте пройдемся по той части с каскадом «бок о бок», — крикнула тренер Ли, когда мы с Иваном встали перед ней.

Парень шлёпнул меня по ноге тыльной стороной ладони, и я ответила ему тем же.

Мне не нужно, чтобы отец любил меня, сказала я себе. Не нужно. У меня и так никогда не было его любви. Я собиралась сделать то, о чем всегда мечтала — выиграть для себя самой. Для своей мамы. Посвятить победу Себастьяну, Тали, ДжоДжо и Руби. Да.

— Уверена, что справишься? — спросил Иван, когда мы заняли позицию.

Я кивнула ему, думая о том, что выиграла бы и ради Ивана тоже.

— Точно? — уточнил он.

Я снова кивнула. Все будет хорошо... а если нет, то сделаю, что смогу. Я готова была отдать все, но некоторым людям это просто не нужно.

Не похоже, что Иван мне поверил, но все же кивнул в ответ. Я не думала о комбо, которое мы собирались сделать — два прыжка с тремя оборотами каждый, спина к спине.

Со мной все будет в порядке. Я никому не позволю считать себя слабой, особенно когда сезон вот-вот начнется.

Музыка заиграла за несколько тактов до того, как мы должны были исполнить прыжок.

У меня все получится. Все будет хорошо.

У нас с Иваном все будет отлично. Замечательно. Просто прекрасно.

Мы одновременно стартовали, следуя музыке за несколько секунд до прыжка, но так, чтобы хватило успеть набрать скорость и войти во вращение.

Первый тройной тулуп получился как нельзя лучше. Мы оба отлично удержали равновесие, скорость была великолепной, и боковым зрением я увидела Ивана именно там, где он и должен был находиться. Все получится. Я была рождена для прыжков. Вонзив лезвие в лед, чтобы войти во второй тройной тулуп нашего каскада прыжков, я уперлась лезвием конька в лед и приготовилась к прыжку.

Но не сосредоточилась. Или недостаточно сосредоточилась. Я отнеслась к прыжку, как к должному, решив, что смогу выполнить его с закрытыми глазами.

Тогда-то все и пошло наперекосяк. Мой вес распределился неравномерно... Я слишком сильно расслабила левую сторону... Не вложила в движение достаточно скорости, полагая, что и так сильная, и все получится, но я ошиблась. И как только поняла, что что-то не так, то попыталась извернуться.

При этом потеряла слишком много времени, потому что постаралась приземлиться на ногу вместо того, чтобы просто упасть на лед.

В тот момент, когда мой конек коснулся льда, стало ясно, что я облажалась.

Было очевидно, что приземление окажется жестким.

Но понять, насколько все будет плохо, не представлялось возможным. До тех пор, пока я не рухнула всем своим весом на одну ногу, и не осознала, насколько плохо обстояло дело и насколько неверным оказалось положение тела. Позже я поняла, как слабо перегруппировалась. Моя нога находилась в неправильном положении, а вес пошел в противоположном направлении. Лодыжка старалась изо всех сил удержать меня, но не могла сделать невозможное.

Я почувствовала, как у меня подкосилась нога. Ощутила, как мое тело пытается поймать равновесие, но не ничего не получилось. О боже!

Боже, боже, боже!

Мне не было больно, пока я не оказалась на льду, схватившись за ногу. В моем организме плескалось огромное количество адреналина, из-за того, что меня накрыло шоковое состояние. Но я знала, знала, что что-то не так, потому что музыка все еще продолжала звучать на заднем плане, а я лежала на льду, чувствуя ужасную боль, простреливающую лодыжку.

Искоса мне было видно, что Иван остановился сразу после приземления, вероятно, перейдя в следующую последовательность шагов, прежде чем заметил, что меня не нет рядом с ним, хотя должна была быть.

Должна.

Я представила себе лицо своего партнёра, когда он понял, что меня нет рядом. Представила его лицо, когда парень понял, что я облажалась, как уже бывало во время наших с ним тренировок. И то, как он смотрел бы на меня в замешательстве, не понимая, почему я не встаю и не еду за ним, как обычно, когда прыжок не задался, и мне не удалось удержаться на ногах.

Но у меня не получалось встать.

Нестерпимой боли не было, но я чётко понимала, что со мной что-то непонятное.

Знала, что что-то не так, и осознавала, что мне нужно встать, потому что у нас было много работы. Куча работы. Нам следовало совершенствовать программу.

Мне нужно было встать.

Вставай, Жасмин. Вставай. Вставай, вставай, вставай, вставай. Смирись и вставай. Закончи каскад.

Все еще держась за лодыжку, и благодаря мысленной беседе с самой собой, я попыталась перекатиться на другое колено, чтобы подняться. Мне необходимо было встать и отработать программу. Довести до идеала.

Я смогу это сделать. Смогу подняться. Я прошла через переломы и ушибы, растяжения и сотрясения мозга.

Так что просто перекатилась на колено, пытаясь расслышать музыку и понять, в каком мы месте на данный момент, чтобы получилось подстроиться. Но как только встала на колено и начала подтягивать ногу, на которую неудачно приземлилась, меня пронзила боль, которую мне редко приходилось испытывать в жизни.

Мой рот открылся... но не из него не вылетело ни звука.

Я совсем не осознавала, что мои руки ослабли, пока лед не оказался перед моим лицом, а рядом не раздались крики. Следующее, что запомнилось — как кто-то коснулся моего плеча, перевернув меня так, чтобы я смогла лечь на спину. Затем я увидела Ивана, стоящего на коленях около меня. Его лицо казалось бледным и каким-то покрасневшим одновременно. А глаза у парня были огромные. Этот момент наверняка останется в моей памяти.

Я не могла встать. У меня не получалось.

Моя лодыжка…

— Господи, Жасмин, ляг, блядь, обратно! — закричал мне в лицо Иван, накидывая что-то мне на плечи и прижавшись грудью к моей руке, пока я запоздало осознавала, что наша музыка продолжала играть. Звучала композиция из «Ван Хельсинга».

Я была ужасно взволнована данным фактом, хотя и не подала виду. Но очень радовалась, что Иван выбрал именно эту композицию. Конечно же я немного побурчала по этому поводу, но только потому, что это уже вошло в привычку.