С любовью, Луков
Шрифт:
И сразу же попыталась отвлечься от тяжелого чувства, душившего меня. Скорее всего, это ощущение было разочарованием из-за большого количества падений в последние дни, хотя, возможно, и нет.
Я не верила, что у меня есть хоть какие-то шансы попасть на соревнования, пока убивала время в Ледово-спортивном Комплексе имени Лукова, тренируясь по два раза в день, но идея сдаться сводила на нет последние шестнадцать лет моей жизни. Как будто я не отказалась от своего детства. Как будто не пожертвовала отношениями и обычным житейским опытом ради мечты, которая когда-то была настолько желанной, что никто не мог бы отнять ее у меня.
Как будто
Нет.
Мне не выпало ни единой возможности стать призером, и из-за этого мой желудок болел почти ежедневно. Я чувствовала тошноту каждый раз, когда думала о своих неудачах.
Мне нужно было как-то расслабиться. Возможно, помастурбировать. Что-то ведь точно могло помочь.
Стряхнув отвратительное чувство безысходности, я обошла каток и направилась по коридору, который вел к раздевалкам, переполненным людьми. На катке уже находились родители с детьми, которые готовились к вечерним занятиям — таким же, с которых я начинала в девятилетнем возрасте, перед тем, как перешла в небольшие группы, а затем и вообще стала ходить на частные уроки к Галине. Старые добрые времена.
Я опустила голову, избегая любого зрительного контакта, и продолжила обходить людей, которые, в свою очередь, также старались не встречаться со мной взглядом. Это не прекращалось, пока я не подошла к раздевалке и не заметила группу из четырех девочек-подростков, которые стояли неподалёку, делая вид, что растягиваются. Именно так, потому что невозможно бы нормально растянуться, пока ты занят перемыванием костей другим.
По крайней мере, меня так учили.
— Привет, Жасмин! — поприветствовала меня одна из них. Милая девчушка, которая, насколько мне помнилось, всегда старалась быть дружелюбной со мной.
— Привет, Жасмин, — сказала девушка, стоящая рядом с ней.
Я не могла не кивнуть им, хотя в этот момент была занята подсчетом времени, которое требовалось мне, чтобы дойти до дома, приготовить что-нибудь поесть, или же разогреть мамину стряпню, а потом, вероятно, упасть на задницу перед телевизором. Может, если бы тренировка прошла удачнее, мне бы захотелось заняться чем-нибудь другим, например, совершить пробежку или даже зайти в гости к сестре, но... этого не случилось.
— Хорошей тренировки, — пробормотала я девчонкам, бросив взгляд на двух других, стоящих рядом, молча. Они показались мне знакомыми. В ближайшее время открывался класс для фигуристов среднего уровня, так что стало понятно, откуда я их знала. У меня не было причин обращать на них внимание.
— Спасибо, и тебе! — выкрикнула девушка, которая первой заговорила со мной, прежде чем замолчать. Ее кожа приобрела оттенок красного, который я видела только у одного человека в прошлом — моей сестры.
Улыбка, которая появилась на моем лице, была искренней и неожиданной, потому что девушка напомнила мне Егозу2, и я толкнула плечом дверь раздевалки. Но едва успела сделать шаг, все еще удерживая дверь открытой, как услышала:
— Не знаю, почему ты так радуешься, когда видишь Жасмин. Она, может, и считалась хорошей фигуристкой, но всегда проигрывала, а о ее парной карьере вообще можно не говорить.
И... я остановилась. Прямо там. На полпути. И сделала
то, что считала плохой идеей: решила подслушать разговор.Подслушивание редко кому удавалось, но я все равно это сделала.
— Мэри Макдональд лучше катается в паре...
Они пошли по скользкой дорожке.
Дыши, Жасмин. Дыши… Закрой рот и дыши спокойно. Подумай над тем, что ты ответишь им. Подумай о том, сколько потратила сил. Подумай о…
— Иначе Пол не объединился бы с ней в прошлом сезоне, — закончила девушка.
Нападение на людей считалось противозаконным. Но насколько именно, если ударить, к примеру, подростка?
Дыши. Включи мозги. Будь выше этого.
Я была достаточно взрослой, чтобы понимать эту ситуацию и не обижаться на слова какой-то девчонки, которая, вероятно, еще даже не достигла полового созревания, но все же...
Моя карьера в паре являлась для меня больной темой. И под «больной темой» я подразумевала огромный кровоточащий волдырь, который никогда не заживал.
Ублюдок Пол, которого мне хотелось бы сжечь заживо, катается с Мэри Макдональд.
Вчера ночью я пересмотрела всю «Семейку Брэди»3 из-за того, что не могла уснуть, наблюдая скандал между Маршией и Ян после того, как первая слопала ужин второй. В этой ситуации я бы тоже ее ненавидела. Так же, как терпеть не могла Мэри Макдональд.
— Вы видели видео с ней в интернете? Моя мама говорит, что у Жасмин плохая репутация, и поэтому она никогда не выигрывала: судьи просто не любят ее, — зашептала другая девушка, но это оказалось дохлым номером, потому что у меня был отличный слух.
Мне не стоило так реагировать. Они ведь еще дети, говорила себе я. И не в курсе того, как все обстояло на самом деле. Даже отчасти. Большинство людей ничего обо мне не знали и никогда меня не поймут. Я давно с этим смирилась.
Кто-то из девочек продолжил сплетничать, и стало ясно, что у меня не получится смолчать и позволить им болтать обо мне все, что вздумается. Я могла бы проигнорировать этих сплетниц, если бы мой день прошел хотя бы на половину не так плохо. Но сегодня точно был не тот день.
— Моя мама говорит, что единственная причина, по которой она все еще тренируется здесь — ее дружба с Кариной Луковой, но, опять же она не ладит с Иваном…
Я почти фыркнула. Мы с Иваном не ладим друг с другом? Так вот как они это называли? Ну, ладушки.
— Жасмин та еще стерва.
— Неудивительно, что она так и не нашла себе нового партнера после того, как Пол бросил нее.
И, вот оно произошло.
Может быть, если бы девушки повторно не озвучили имя Пола, я могла быть выше этого, но, нахер! Во мне было сто шестьдесят сантиметров, и «выше» мне уже не стать.
Прежде чем смогла себя остановить, я обернулась, отошла от двери и нашла взглядом четырех девушек там же, где они и стояли минуту назад.
— Что вы только что сказали? — медленно спросила я, сдержавшись и не добавив «бездарные сучки». А затем посмотрела именно на тех двоих, что не поздоровались со мной, и на чьих лицах теперь был написан ужас.
— Я... Я... Я... — заикалась одна, а другая выглядела так, будто собиралась обделаться. Неплохо. Я надеялась, что так и будет. И пусть у нее будет диарея, чтобы в дерьме было все вокруг.