С любовью, Луков

И если бы у него имелась отличительная особенность, это, несомненно, были бы его жуткие глаза.

Вот только этой особенности у Лукова не было. Ведь даже у дьявола не могло быть столь проникновенного взгляда.

Я уставилась на него, а Иван в ответ уставился на меня. Он смотрел прямо мне в лицо, не хмурясь и не улыбаясь.

И из-за этого меня чуть не разорвало от злости.

А парень... все смотрел и смотрел на меня, с плотно сжатыми губами и скрещенными на груди руками.

Если бы на моем месте оказался кто-то другой, взгляд Ивана, наверняка бы заставил того человека нервничать. Но я не была поклонницей Лукова. И знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он не только красивая оболочка. Парень много трудился, чтобы стать успешным в своем деле. Однако он не был сказочным единорогом. И уж точно не являлся Богом. В общем, меня Иван не впечатлял.

К тому же, я видела, как однажды мать Лукова шлепнула его за то, что тот пререкался с ней. И это тоже добавило свой вклад.

— В чем дело? — медленно спросила я, глядя в лицо Ивана еще секунду, прежде чем, наконец, перевести свой взгляд обратно на тренера Ли. Она сидела практически сгорбившись за столом, если в такой позе вообще можно было сгорбиться, крепко прижав локти к столешнице. Женщина была такой же красивой, как и раньше, когда участвовала в соревнованиях. Я смотрела ее выступления в 80-х. Тогда она выиграла национальный чемпионат.

— Ничего ужасного, обещаю, — осторожно ответила тренер Ли, словно продолжала чувствовать мое беспокойство. Она показала на стул возле Ивана. — Ты не могла бы присесть?

Когда кто-то просил меня присесть, это означало, что все ужасно. Особенно если меня просили присесть рядом с Иваном. А такого отродясь не бывало.

— Я лучше постою, — сказала я. Мой голос был таким же странным, как и мои ощущения.

Что происходит? Меня же не могли выгнать из комплекса? Я ничего плохого не сделала.

Если только те засранки у раздевалки в субботу не донесли на меня. Вот черт.

— Жасмин, нам нужна всего пара минут, — медленно произнесла тренер Ли, продолжая указывать на кресло.

Да, все становилось только хуже. Пара минут? Ничего хорошего за две минуты произойти не могло. Я зубы и то чистила дольше.

Они точно донесли на меня. Вот сучки...

Тренер Ли вздохнула, словно подтверждая, что мне не скрыть своих мыслей. Я заметила взгляд, которым она бегло наградила Ивана, прежде чем снова на меня посмотреть. Одетая в темно-синий пиджак и накрахмаленную белую рубашку, она походила больше на адвоката, чем на фигуриста, хотя уже давно являлась тренером. Женщина поерзала в кресле, прежде чем, поджав губы, выпрямить спину и снова заговорить.

— Перейду сразу к делу. Ты собираешься уйти из спорта?

Собираюсь уйти? Так вот, что все обо мне думали. Что я собралась покончить с фигурным катанием?!

За неимением партнера у меня не было других вариантов, кроме как пропустить сезон, но... кому какая разница? Кого, вообще, это волнует? Мое кровяное давление сделало сальто, но я решила не обращать на это внимания, по крайней мере, на данный момент, сосредоточившись на словах, которые только что вывалила на меня тренер Ивана.

— Почему вы спрашиваете? — уточнила я с оттенком беспокойства в голосе. Совсем чуть-чуть.

Надо было позвонить Карине.

В любой другой момент я бы, определенно, оценила, что эта женщина не ходила вокруг да около. Но никак не ожидала услышать ее следующее предложение. Серьезно, это было последним, о чем я могла подумать. Черт, да это было последним, что, вообще, можно было ожидать от кого угодно.

— Мы хотим, чтобы ты стала новым партнером Ивана, — сказала тренер Ли. Вот. Так. Просто.

Вот так просто.

У всех бывали такие моменты в жизни, когда вы задавались вопросом, не употребляете ли случайно наркотики, не осознавая этого. Как будто кто-то подмешал ЛСД в напиток без вашего ведома. Или, может, вы думали, что приняли обезболивающее, а, на самом деле, это были психотропные.

Именно здесь — в офисе генерального менеджера КИЛ, у меня возникло такое чувство. Все что я могла делать — просто моргать. Чаще обычного.

Потому что, какого хрена?

— Если, конечно, ты готова вернуться обратно в спорт, — продолжила Ли, как ни в чем не бывало, будто я не стояла перед ней, задаваясь вопросом, какой ублюдок мог подсыпать мне в воду галлюциноген. Потому что этого просто быть не могло. Нереально, чтобы тренер Ли, действительно, произнесла эти слова.

Нереально.

Я, должно быть, не расслышала ее или пропустила какую-то часть разговора, потому что...

Потому.

Я и Иван? Партнеры? О, нет. Тут точно без шансов…

Ведь так?

Глава 3

Мне всегда было ненавистно чувство страха. Да и кому вообще могло нравиться это ощущение? Конечно за исключением любителей обделаться под ужастик. А все потому, что в реальной жизни меня практически ничего не пугало. Пауки, летающие тараканы, мыши, темнота, клоуны, высота, углеводы, прибавка в весе, смерть... не производили на меня никакого впечатления. С пауками, тараканами или мышами я могла разобраться в два счета. Легко включала свет в темноте. Да и клоуну надрала бы задницу без проблем, если бы он оказался в моей весовой категории. Я была достаточно сильной сама по себе, плюс уже несколько лет ходила на уроки самообороны вместе со своей сестрой. Высота также меня не пугала. Я обожала углеводы, а если набирала вес, то знала, что нужно делать, чтобы его сбросить. По поводу смерти: ну, рано или поздно мы все умрем.

В общем, этот список ни капельки меня не волновал.

То, что не давало мне спать по ночам, не было материальным.

Разочарование и чувство неудовлетворенности — вот с чем тяжело было справиться. Я ощущала их постоянно. Можно сказать, круглосуточно. Возможно и существовал какой-то способ избавиться от тревоги, но мне он был неизвестен.

Наверное, я могла бы пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз за всю свою жизнь испытывала страх. По странной случайности все эти страхи касались фигурного катания. Когда я в третий раз получила сотрясение мозга, врач посоветовал моей матери подумать над тем, как заставить меня бросить спорт. И мне казалось, она вот-вот попросит об этом. Я припоминала еще два сотрясения после того случая, когда всерьез волновалась, что мама встанет в позу и скажет, что у меня больше нет права рисковать своим здоровьем, чтобы потом бороться с последствиями, к которым может привести черепно-мозговая травма. Но она молчала.

В моменты панических атак, когда во рту у меня пересыхало, а внутри все сжималось и переворачивалось... я старалась отвлекаться или держать себя в руках.

Вроде бы, на этом все. Мой отец смеялся, утверждая, что мое настроение выражалось всего двумя эмоциями: равнодушием и злостью. Его заявление было ошибочным, но он не достаточно хорошо меня знал, чтобы понять это.

И пока я размышляла о том, приснилось ли мне предложение о партнёрстве или это действие наркотиков, или все происходит на самом деле, хотя сама идея об этом казалась смехотворной, мне определенно было не по себе. Не хотелось уточнять у них, правда это или нет...