Сага о Кугеле

— Борк! На палубу! — рявкнул он.

Откуда-то снизу выскочил толстенький коротышка, румяный и круглолицый.

— Что прикажете, сэр?

— Покажи этому малому его каюту, он утверждает, что является гостем Сольдинка. Забыл, как его имя: то ли Фугель, то ли Кунгель.

Борк озадаченно почесал нос.

— Меня не поставили в известность. Где мне найти каюту, когда на борту сам господин Сольдинк и вся его семья? Разве что джентльмен займет вашу каюту, а вы поселитесь с Дрофо.

— Мне не по душе такая идея.

— А вы можете предложить что-то получше? — уныло поинтересовался Борк.

Мужчина устало развел руками и удалился.

— Что это за грубиян? — поглядел ему вслед Кугель.

— Это капитан Баунт. Весьма недоволен, что вы займете его каюту.

Кугель потер подбородок.

— Вообще-то я бы предпочел просто одноместную каюту.

— Невозможно. Господина Сольдинка сопровождают госпожа Сольдинк и три дочери, так что с помещениями нынче туго.

— Мне неловко доставлять неудобства капитану Баунту, — сказал Кугель. — Может, лучше я…

— Не стоит, сэр! Храп Дрофо не слишком побеспокоит капитана Баунта. Смею вас заверить, мы как-нибудь разберемся. Сюда, пожалуйста, я провожу вас.

Стюард отвел Кугеля в просторную каюту, которую прежде занимал капитан Баунт. Кугель одобрительно осмотрел все углы.

— Здесь очень мило. Особенно вид из окна.

На пороге появился капитан Баунт.

— Надеюсь, вы всем довольны?

— Вне всякого сомнения. — Кугель обернулся к Борку. — Не могли вы принести мне что-нибудь перекусить, я завтракаю очень рано.

— Конечно, сэр, никаких вопросов.

— Единственное, о чем я прошу, это не трогать здесь полки, — грубо сказал капитан Баунт. — Моя коллекция пустых коконов бабочек-водяниц невосполнима, также не хотелось бы, чтобы вы рылись в моих старинных книгах.

— Не беспокойтесь! Ваши вещи останутся в неприкосновенности. А сейчас прошу меня извинить. Надо немного отдохнуть, прежде чем приступать к своим обязанностям.

— Обязанностям? — озадаченно нахмурился капитан Баунт. — Какие обязанности?

— Сольдинк просил меня немного поработать во время нашего путешествия, — с достоинством отвечал Кугель.

— Странно. Он ничего мне об этом не говорил. Бандерваль — новый суперкарго, а место младшего червевода займет какой-то странный голенастый иноземец.

— Я согласился на пост червевода, — важно сказал Кугель.

Капитан Баунт с отпавшей челюстью уставился на Кугеля.

— Ты червевод? — взревел он.

— Как я понимаю — да, — потупил глаза Кугель.

* * *

Новое жилище Кугеля помещалось в носовой части трюма, там, где сходятся штевень и киль. Обстановка выглядела очень простой: узкая койка с набитым сухими водорослями тюфяком и чулан, где висело несколько оставленных Вагмундом засаленных предметов туалета.

При свете свечи пострадавший осмотрел полученные синяки и ссадины. Они оказались неопасными, хотя поведение капитана Баунта перешло все границы.

— Кугель, ты где? На палубу! Да поживей! — раздался гнусавый голос.

Кугель простонал и заковылял на палубу. Его ждал высокий и плотный молодой человек с густой копной темных кудрей и близко посаженными черными глазками. Он с нескрываемым любопытством осмотрел Кугеля.

— Меня зовут Ланквайлер, я полноправный червевод и твой начальник. Но оба мы находимся в подчинении у главного червевода Дрофо. Сейчас он хочет прочитать нам вступительную лекцию. Хочешь добра — слушай внимательно. Пошли за мной.

Дрофо стоял возле мачты. Им оказался тот самый тощий мужчина с темно-рыжей бородкой, которого Кугель видел, когда взошел на борт.

— Садитесь, — указал Дрофо на скамейку. Наклонив голову вперед и заложив руки за спину, Дрофо рассматривал своих подручных.

— Я могу поведать многое! Слушайте и обретете мудрость, которой позавидуют все институтские профессора с их спряжениями и парадигмами! Только не поймите меня превратно! Вес моих слов не больше веса дождевой капли! После ста червей и десяти тысяч лиг вы с полным правом воскликнете: «Я мудр!» — или то же самое, но другими словами: «Я — червевод!» Но, обретя мудрость и став настоящими червеводами, вы не захотите хвастаться! Вы изберете молчание, потому что ваши заслуги будут говорить сами за себя! — Дрофо перевел взгляд с одного на другого. — Ясно? — нравоучительно завершил он тираду.

— Не совсем, — озадаченно сказал Ланквайлер. — Профессора в институте регулярно занимаются вычислением веса дождевой капли. На ваш взгляд, это хорошо или плохо?

— Мы сейчас говорим не о том, чем занимаются профессора в институте, — вежливо ответил Дрофо. — Мы обсуждаем обязанности червевода.

— А! Теперь все понятно!

— Именно так, — сказал Кугель. — Продолжайте, Дрофо, ваши наблюдения весьма интересны.

Продолжая держать руки за спиной, Дрофо сделал шаг в сторону левого борта, потом правого.

— Наша профессия очень уважаема! Дилетанты, неженки и глупцы проявляют себя здесь в истинном свете. Когда путешествие проходит хорошо и червеводы могут плясать джигу и играть на концертино, все вокруг только и вздыхают: «Ах, почему я не червевод!» Но если путь труден и тернист, если черный пуст свирепствует без пощады, а закупорки следуют одна за другой, будто удары в гонг судьбы… Если черви встают на дыбы и ныряют в воду, то пустозвон сразу проявляется во всей своей красе!

Кугель и Ланквайлер, хлопая глазами, переваривали услышанное, в то время как Дрофо продолжал вышагивать от правого борта к левому и обратно.

— Мы движемся вон туда, где небо смыкается с океаном, — объявил Дрофо, указывая длинным белым пальцем. — Туда, где во мраке сокрыты тайны всех эпох.

Точно в подтверждение его слов, багровое светило вдруг на миг затянула мутная пелена, словно бельмо на глазу старика. Дрогнув и подмигнув, дневной свет, к явному облегчению Ланквайлера, вернулся, но Дрофо даже не заметил происшествия. Он поднял палец.

— Море для червей дом родной! Они мудры, хотя им ведомы всего шесть понятий: солнце, волна, ветер, горизонт, темная пучина, верный курс, голод, насыщение… Да, Ланквайлер? Что ты считаешь на пальцах?