Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

– Не знаю, сможем ли мы, Джонас, – быстро возразил он.

– Что, черт побери, ты имеешь в виду? – заорал я. – Ты же сказал, что мы сможем. Ты ведь присутствовал при подписании контракта.

– Успокойся, Джонас, – тихо сказал Форрестер. – У нас возникли проблемы.

– Что еще за проблемы?

– Только что мы получили заказ от армии на пять КЭ-200. Они хотят, чтобы первая поставка была в июне, и мы попали в трудную ситуацию. Мы не сможем выпускать В-17 на этой же производственной линии. Тебе надо решить, какой заказ выполнять в первую очередь.

Я посмотрел на Форрестера.

– Вот и решай, ты же президент компании.

– Но владельцем этой чертовой компании являешься ты, – крикнул он. – Какой контракт ты предпочитаешь?

– Оба. Мы не занимаемся разбазариванием денег.

– Тогда надо прямо сейчас запускать канадский завод, чтобы у нас изготавливать детали, а собирать В-17 в Канаде.

– Так запускайте, – сказал я.

– Хорошо, но для этого нужен Эймос Уинтроп.

– Я же говорил тебе – нет!

– Не будет Уинтропа, не будет и канадского завода. Я не собираюсь посылать людей на смерть в самолетах собранных дилетантами, только потому, что у тебя ослиное упрямство и ты не слушаешь разумных доводов.

– Потише, герой-пилот, – ухмыльнулся я. – Какая тебе разница, кто собирает самолеты? Ты ведь на них не летаешь.

Форрестер прошел через комнату и остановился перед моим креслом, сжав кулаки.

– Пока ты шлялся по Лондону, силясь перетрахать всех шлюх, я побывал на аэродромах и видел, как эти бедняги вкалывают, чтобы немецкие бомбы не свалились на твою задницу. Именно тогда я решил для себя, что если нам посчастливится заключить этот контракт, то я лично прослежу, чтобы наши самолеты были такими, на которых я и сам бы не побоялся летать.

– Слышал, слышал, – саркастически заметил я.

– Когда же ты сообразил, что тебя устроит, если твое имя будет красоваться на самолетах второго сорта? Когда получил достаточно много денег?

Я посмотрел на него. Он был прав. Однажды отец, правда несколько по-другому, выразил ту же мысль. Мы шли по фабрике, и к отцу подошел управляющий Джейк Платт и пожаловался на плохое качество партии пороха. Он предложил смешать ее с другими партиями, дабы недостаток качества был скрыт. Отец в ярости повернулся к нему.

– А кто скроет недостаток качества моей репутации? – закричал он. – Мое имя написано на каждой коробке с порохом. Сожги его!

– Хорошо, Роджер, – медленно проговорил я, – ты получить Уинтропа.

Он посмотрел мне прямо в глаза, потом заговорил спокойным голосом:

– Ты должен разыскать его. Я посылаю Морриса в Канаду запускать завод, а сам лечу на побережье начинать производство.

– А где он?

– Не знаю, – ответил Форрестер. – Я слышал, что последний раз Уинтропа видели в Нью-Йорке, но когда я попытался разыскать его сегодня утром, выяснилось, что никто не знает, где он. Похоже, он исчез.

4

Когда мы проезжали Куинсборо Бридж, лимузин тряхнуло и меня отбросило в угол. Я уже пожалел о своем решении ехать сюда. В районе Куинз было что-то такое, что угнетало. Робер умело вел машину в потоке транспорта, а я смотрел в окно. Внезапно я почувствовал раздражение к Монике за то, что она живет здесь.

Автомобиль свернул на стоянку, и я узнал дома. Они совсем не изменились, разве что поблекли и потемнели газоны, которые были зелеными, когда я приезжал сюда летом.

– Подожди меня, – сказал я Роберу, поднялся на три ступеньки и нажал звонок.

Дверь открылась, в дверях стояла маленькая девочка и смотрела на меня. Ее темные глаза были серьезными.

– Джо-Энн? – неуверенно спросил я.

Она молча кивнула. Я посмотрел на нее. Да, дети напоминают вам, что годы проходят. Они растут и тем самым отсчитывают ваши годы более точно, чем часы. Когда я видел ее последний раз, она была еще крошка.

– Я Джонас Корд, – сказал я. – Твоя мама дома?

– Входите, – произнесла девочка звонким голоском. Я прошел за ней в гостиную. – Садитесь, мама одевается, она сказала, что это недолго.

Я сел, а Джо-Энн, устроившись в кресле напротив, посмотрела на меня своими большими серьезными глазами, но ничего не сказала. Я почувствовал себя неловко под этим взглядом и закурил. Она посмотрела на мою руку, держащую потухшую спичку, которую я не знал, куда деть, и указала на столик справа от меня.

– Пепельница вон там.

– Спасибо.

Она продолжала молча разглядывать меня. Я затянулся, немного помолчал и спросил:

– Ты меня помнишь, Джо-Энн?

Она внезапно смутилась и чисто женским жестом поправила юбку на коленях.

– Да.

– Когда я видел тебя прошлый раз, ты была, примерно, такая, – сказал я, подняв ладонь от пола на уровень своего колена.

– Я знаю, – прошептала она, отведя взгляд. – Вы стояли на ступеньках и ждали, когда мы придем домой.

Я протянул ей сверток, который держал подмышкой.

– Я принес тебе подарок. Это кукла.

Она взяла сверток, уселась прямо на пол и развернула его. В ее глазах заиграла улыбка. Она подняла куклу и посмотрела на меня.

– Какая хорошенькая!

– Я так и думал, что тебе понравится.

– Очень нравится, – глаза ее снова стали серьезными. – Спасибо.

В этот момент в комнату вошла Моника. Джо-Энн вскочила и подбежала к ней.

– Мама! Посмотри, что мне принес мистер Корд.

– Очень любезно с твоей стороны, Джонас, – сказала Моника.

Я поднялся. Мы стояли друг против друга. Моника демонстрировала поистине королевское самообладание. На ней было вечернее черное платье, темные волосы спускались до плеч.

Раздался дверной звонок. Это пришла няня, и Джо-Энн сразу принялась показывать ей куклу, забыв даже попрощаться с нами, когда мы уходили из дома.

Робер стоял возле автомобиля, ожидая нас.

– Робер! – воскликнула Моника, протягивая руку. – Рада видеть тебя.

– Я тоже рад видеть вас, мисс Моника, – ответил он, наклоняясь к ее руке.

Мы поехали назад в Манхэттен, и я разглядывал в окно унылый пейзаж Куинз.

– Почему ты живешь здесь? – спросил я.

Моника достала сигарету и подождала, пока я зажег спичку.

– Когда погода хорошая, Джо-Энн может играть на улице, и я не боюсь, что с ней что-то случится. А кроме того, проживание здесь недорогое, мне по карману.