Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

– Акции продавались на бирже, и я купил их, – сказал я.

– А по какой цене? – заорал Норман. – Сначала вы сбили цену, а потом скупили акции, приобрели их ниже стоимости. Вас совершенно не заботило, какой вред вы наносите компании. И теперь вы приходите ко мне и ждете, что я продам вам свои акции по таким же бросовым ценам.

Я улыбнулся про себя. Торговля началась. Старик думает, что лучший способ добиться своего – это надавить на меня. Вопрос о правомочности моего присутствия на собрании уже был забыт.

– Цена, которую я предлагаю, вдвое выше рыночной.

– Вы сами создали рынок.

– Компанией управлял не я, а вы, и последние шесть лет она терпела убытки.

Норман выбежал из-за стола.

– А у вас дела пойдут лучше?

– Если бы я думал иначе, то не истратил бы более семи миллионов.

Некоторое время он зло смотрел на меня, потом вернулся на свое место и сел в кресло. Взяв ручку, он положил ее перед собой.

– Собрание директоров компании «Норман Пикчерз» объявляется открытым, – произнес Берни спокойно и взглянул на племянника. – Дэвид, пока не избран новый секретарь, ты будешь выполнять его обязанности. Кворум у нас есть. Присутствует также мистер Корд. Пометь, Дэвид, что мистер Корд приглашен директорами, несмотря на возражения президента компании. – Берни посмотрел в мою сторону, ожидая моей реакции. Но я промолчал. – Переходим к первому вопросу, – продолжил он. – К выборам должностных лиц компании на будущий год.

Я кивнул Макаллистеру.

– Господин президент, – сказал он, – я предлагаю отложить выборы, пока вы с мистером Кордом не решите вопрос о продаже ваших акций.

– А почему вы думаете, что я собираюсь продавать их? Я продолжаю твердо верить в свою компанию. У меня есть планы, обеспечивающие ей в будущем успех, и если ваши люди думают, что смогут помешать мне, то я втяну вас в такую войну голосов, какая вам и не снилась.

В ответ на эту речь улыбнулся даже Макаллистер. Ведь у него уже был сорок один процент голосов.

– Если президента, так же как и нас, заботит будущее компании, – вежливо начал Макаллистер, – то он наверняка представляет, какой ущерб причинит эта война голосов, выиграть которую у него нет шансов.

На лице Нормана промелькнула хитрая улыбка.

– Я не такой глупый, как вы думаете. Весь сегодняшний день я занимался делами и заручился обещаниями акционеров поддержать меня в случае борьбы. Пока я жив, я не отдам свою компанию, которую создал собственным горбом, Корду, чтобы он смог подарить побольше денег своим друзьям нацистам. – Он с пафосом стукнул кулаком по столу. – Даже если он предложит мне за акции семь миллионов.

Сжав от злости губы, я вскочил.

– Хотелось бы спросить у мистера Нормана, если я предложу ему семь миллионов, он что, пожертвует их в фонд освобождения евреев?

– Не ваше дело, мистер Корд, что я собираюсь делать со своими деньгами, – крикнул Берни через стол. – Я не так богат, как вы, все что у меня есть – это акции моей компании.

– Мистер Норман, – улыбнулся я, – будьте любезны, зачитайте собранию список ликвидного имущества и вкладов, оформленных как на ваше имя, так и на имя вашей жены.

Берни выглядел растерянным.

– Список? Какой список?

Я посмотрел на Макаллистера. Он достал из портфеля лист бумаги и протянул мне. Я начал читать.

– Вклады на имя Мэй Норман: Национальный банк в Бостоне – миллион четыреста тысяч, банк «Манхэттен» в Нью-Йорке – два миллиона сто тысяч, «Пайонир Траст Компани» в Лос-Анджелесе – семьсот тысяч, «Леман Брозерз» в Нью-Йорке – три миллиона сто пятьдесят тысяч и прочие мелкие вклады по всей стране на шестьсот-семьсот тысяч. Кроме того, миссис Норман владеет тысячью акров земли в Вествуде, рядом с Беверли-Хиллз. По самым скромным оценкам, каждый акр оценивается в две тысячи долларов.

Берни уставился на меня.

– Где вы взяли этот список?

– Какая разница, где я его взял?

Старик повернулся к племяннику.

– Вот видишь, Дэвид, – громко сказал он, – как хорошая жена бережет деньги.

Если бы он не был таким жуликом, то я бы рассмеялся. По выражению лица Дэвида было ясно, что он ничего не знал об этих вкладах.

Норман повернулся ко мне.

– Вы полагаете, что если моя жена сумела отложить немного денег, это дает вам право обвинять меня?

– Но разве не странно, что за последние шесть лет, когда компания потеряла около двенадцати миллионов, ваша супруга вносила на различные счета около миллиона в год?

Лицо Берни налилось краской.

– Это означает лишь то, что моя жена очень разумно вкладывала деньги, а я не контролировал ее.

– А следовало бы, – сказал я. – Тогда бы вы обнаружили, что у нее были дела почти со всеми основными поставщиками оборудования для «Норман Пикчерс». Вы не можете утверждать, что не знали о комиссионных в размере от пяти до пятнадцати процентов, которые она получала с торговцев.

– Ну и что в этом плохого? Обычная деловая практика. Она является нашим торговым агентом, так почему бы ей не получить комиссионные?

Я устал от его вранья.

– Хорошо, мистер Норман, – сказал я, – кончайте дурачить нас. Я предлагаю вам приличную сумму за акции. Будете вы их продавать или нет?

– Только не за три с половиной миллиона. Пять, и я готов вас выслушать.

– У вас не то положение, чтобы торговаться, мистер Норман. Если вы не примете мое предложение, то я добьюсь назначения управляющего имуществом компании, а потом мы посмотрим, не найдет ли федеральный суд чего-либо криминального в так называемых законных операциях вашей супруги. Вы, наверное, забыли, что с момента поступления акций на биржу, это уже дело федерального суда. У вас есть даже шанс угодить за решетку.

– Вы не посмеете!

– Не посмею? – Я протянул руку, и Макаллистер подал мне бумаги об объявлении компании банкротом и назначении управляющего ее имуществом. Я швырнул их Берни. – Все зависит от вас. Если вы не продадите акции, то завтра утром эти бумаги будут в суде.

Он посмотрел на бумаги, потом на меня. В его глазах светилась холодная ненависть.

– Почему вы сделали это? – закричал он. – Потому что так сильно ненавидите евреев? А ведь я всегда пытался помочь вам.

Тут я взорвался, выскочив из-за стола, я выдернул его из кресла и прижал к стене.

– Послушай, мелкий еврейский ублюдок, я сыт по горло твоим враньем. Каждый раз, когда ты предлагал свою помощь, ты залезал в мой карман. И теперь тебя тревожит, что я больше не допущу этого.

– Фашист! – завопил он.

Я опустил его и повернулся к Макаллистеру.

– Передавай бумаги в суд и возбуждай уголовное дело против Нормана и его жены по обвинению в обкрадывании компании, – сказал я и направился к двери.

– Вернитесь, – подал голос Берни, снова усаживаясь за стол. – Мы можем решить этот вопрос за несколько минут. Как джентльмены.