Саламандры: Омнибус

— Вы совершаете ошибку, — произнес первый, и оба его компаньона развернулись, каждый лицом к своему участку сжимающегося кольца бандитов. Оба защищали друг другу спины.

— Вы не понимаете простую арифметику. Шестнадцать против трех — плохой расклад.

— Для вас — да, — негромко сказал первый.

— Дайте распотрошить их! — с яростью в голосе прорычал третий.

Первый был явно против этого, он убрал руку с меча под плащом, но затем уступил и сделал шаг назад.

— Быстро и тихо.

Главарь банды произнес команду и три хроно-гладиатора с ревом пришли в движение, круша всё пневмомолотами и электрохлыстами.

Проносясь меж ними, тише и быстрее чем мог позволить полный комплект брони, третий обрубил им руки в потоках крови и масла. Блеющий звук срывался с рыхлых губ гладиаторов, падающих и умирающих от быстрой кровопотери, время остановилось на их часах.

Оставшимся бандитам, испуганным и лишенным дара речи, потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что произошло. Первым пришел в себя главарь, он нацелил дробовик в грудь третьему, но едва ли мог остановить его. Он замешкался, увидев под плащом меч, но времени выкрикнуть предупреждение уже не было, поскольку длинный костяной коготь вонзился ему в грудь и, пройдя сквозь тело, вышел из спины.

Остальные продержались не долго. Один или двое получили по лазерному разряду. Громадный бандюган даже успел завести автопушку прежде, чем был раскромсан вместе с ней. Всего за девять секунд все шестнадцать подонков были мертвы, их кровь и внутренности раскрасили стены Глубины.

Когда всё закончилось, первый спросил:

— А как же тишина, брат Зартат?

— Вы же сказали «быстро», брат-капитан Агатон.

Агатон вздохнул. Если бы бывший Черный Дракон не был бы таким превосходным охотником, то он был бы рад оставить его на «Гневе Вулкана» с остальными Тремя.

— Они охраняли кое-что, — позвал второй из темноты.

Агатон и Зартат последовали к нему.

— Что ты нашел, брат Эксор?

Технодесантнику не нужно было отвечать. Это легко можно было увидеть, окруженное щебнем и многомесячным мусором и покрытое толстым слоем пыли.

Десантно-штурмовой корабль. С нанесенным символом ордена Злобных Десантников — крылатой молнией.

Агатон кивнул Зартату, и тот с проворством паука поспешно проник внутрь через рваную дыру в фюзеляже.

Прошло несколько минут, прежде чем он снова появился.

— Ну? — спросил капитан Саламандр.

— Куча тел, все принадлежат Злобным. Похоже, что он их всех убил.

Тревога Агатона усилилась.

— А наша добыча?

Зартат покачал головой.

— Только его запах. Он жив, но он не здесь. Лишь пепел остался.

Перерождение

Не переведено.

Инферно

Ещё не вышла.

Ник Кайм Вулкан Ге'стан: Отец кузни

В кузне полыхает огонь. От его жара покалывает в затылке, и мой мускулистый торс покрывается потом. Я открыт к прикосновениям огня, и наслаждаюсь тем, как он обжигает мою кожу.

Моё сосредоточенное лицо освещается янтарными вспышками, исходящими от углей, в которых принимает свою форму создаваемое здесь оружие. Я с трудом сдерживаю улыбку, видя как то, что однажды было лишь куском вырубленной из гор руды, на моей наковальне становится режущей кромкой будущего клинка.

Много времени прошло с тех пор, как я последний раз был глубоко в сердце горы, среди её крови, и её монстров.

Я тоже монстр — моя кожа черна, а глаза как огнекамни из Арридийской равнины. Все мы по-своему монстры. Я вижу это в глазах тех, кто не знаком с Прометеевым кредо и жизнью на Ноктюрне. Я даже рад этому, ведь это делает нашу задачу проще. Ибо мы выкованы в кузне войны, словно клинок, который я создаю в огне.

Каждый удар моего молотка издаёт звон, перекликающийся с биением моего гордого сердца. Этот звон привлек аудиторию, молча наблюдающую из темноты за моей работой.

Мой Орден зовет меня Отцом Кузни, однако прошло уже много лет, с тех пор как я считал себя достойным такой почести. Но я не забыл своё ремесло, для нас это также естественно, как дышать. Как сражаться.

Зрители приближаются, пытаясь лучше рассмотреть как я творю.

Для закалки клинок помещается в воду, и от серебристого металла поднимаются клубы пара.

Чтобы все было сделано правильно, нужно работать быстро, но в то же время нужно достаточно охладить клинок.

Получив своё почётное звание я расстался со своим именем, и своей роднёй. Я больше не боевой брат, и иду одинокой дорогой странствующего рыцаря. Я добровольно принял этот путь, хотя проведенное в этой кузне время предоставило мне перспективу. Я рад что пришёл сюда, в сердце Смертельного Огня, в его каменные глубины. Это почти заставляет меня забыть, хотя бы на мгновение, что скоро я вновь покину это место.

Зрители подходят еще ближе, наблюдая как я закрепляю рукоять и прикидываю вес оружия. Я слышу как эти существа шипят и ворчат, но не поднимаю глаз, всё моё внимание приковано только к наковальне. Однако я должен спешить, они не будут опасаться вечно.

Чешуя шуршит по камню. Вырывается струйка пламени, что я расцениваю как вызов, и решаю что нужно прекратить работу и начать действовать.

У меня нет ни брони, ни артефактов, ни оружия, кроме того что я сейчас выковал. Здесь и сейчас, в этих глубинах, среди призрачных теней и бесконечных клубов дыма и пепла, воин и Отец Кузни станут одним целым.

Два ящера, два огромных существа из глубин, приблизились к моей кузнице. Их глаза, как и мои, пылают словно угли. Первый прыгает, и его мощные задние лапы проносят его через лавовую пропасть прямо на мою наковальню. К тому времени как он касается металла наковальни, я уже стою в оборонительной стойке с клинком в руке.

Я издаю вызывающий рёв. Его поддерживают оба зверя. Первый сидит на наковальне, второй же начинает изрыгать на меня огонь.

Я отпрыгиваю и перекатываюсь, прижимая к себе клинок и ощущая его жар. В тоже время мою спину ласкает огонь из пасти змия.

Горит кожа. Я чувствую запах, и знаю, что это моя.

Эти двое пришли сюда, привлеченные звуками моей работы. Я знал что так будет. Охота в каменных глубинах трудна, но хищники всегда жаждут добычи.

Даже при слабом свете, пробивающемся сквозь дым, я разглядел одного из ящеров. По всей длине его спины торчат толстые шипы желтого цвета, чешуя имеет огненно-красный цвет, а на конце хвоста есть похожее на булаву утолщение. Зверь огибает наковальню, размахивая хвостом передо мной. Он пытается приковать к себе моё внимание, чтобы его товарищ смог атаковать сзади.