Самая честная мошенница

— И где он? — спросила я.

— У меня в голове, — торжествующе улыбнулась Бурсова и коснулась пальцем виска. — Вот здесь все: фамилии клиентов, адреса, телефоны. У меня фотографическая память. Достаточно позвонить кому-нибудь из усыновителей, и они скажут, сколько заплатили за усыновление, потом сравнить с официальными данными. Суммы различаются на порядок. Несколько детей бесследно исчезли в Италии. Их так и не удалось найти. Вывезли их по поддельным документам.

— Еще один вопрос, — сказала я, когда Бурсова замолчала. — Зачем вы занимали деньги, если и так неплохо получали?

Роза ответила не сразу. В ее глазах читалось смятение, потом она все же нашлась:

— Знаете, так бывает. Не следишь за расходами, а потом срочно надо и нет.

— А в какое казино вы заходили из чисто научного интереса? — холодно улыбаясь, сказала я. — Не в «Золото инков» случайно, где Алик Белаз играет?

Покрасневшая Роза молчала.

— Не отвечайте, — пожала плечами я, — и так мне все известно. Вы проигрались, а Алик оплатил ваш проигрыш и теперь требует с вас должок.

Слушавший нас Олег Николаевич от удивления разинул рот. Бурсова обреченно вздохнула:

— Да, так и было. Скрывать глупо.

— Так ты еще и в казино проигралась! — завопил Олег Николаевич, хватаясь за голову.

— Этот Алик — подлец и бандит, его место в тюрьме, — заявила Роза, не обращая внимания на вопли мужа. — Я заодно хотела разобраться и с ним. Выпивши, он выболтал мне кое-какие секреты.

Здесь уже челюсть отпала у меня:

— Не слишком ли вы много на себя берете, Роза Аркадьевна?

— У нее просто рассудок помутился, — простонал Бурсов, разглядывая жену с выражением, словно увидел эту женщину в первый раз.

— Евгения Максимовна, а если ее положить в психушку на обследование? Может, все бандиты отстанут? Заплатить врачам, чтобы они признали ее полностью недееспособной.

— Нет, это не выход, — ответила я и спросила: — Роза Аркадьевна, а сколько вы должны Алику? Говорите, я все равно узнаю.

— Сто пятьдесят тысяч долларов, — тихо сказала Бурсова, с опаской поглядывая на мужа.

— Мне плохо, — простонал Олег Николаевич, схватившись за сердце. — Умираю!

Он закатил глаза, а затем вдруг вскочил на ноги и снова попытался схватить жену за горло, однако я оказалась проворнее, перехватила Бурсова в прыжке и усадила назад, пресекая повторные попытки вскочить.

— Пустите меня! Она всех нас подставила, — умолял Бурсов, вырываясь.

Роза на всякий случай отошла к постели, сжимая в руках бутылку из-под минеральной воды.

— Ваша жена не виновата. С каждым может такое случиться, — старалась я успокоить клиента. — В казино, если войдешь, то можно всего лишиться. Она же не знала, какие могут быть последствия. Одна. Никого рядом, чтобы подсказать. Парни из казино не зря свой хлеб едят, а Алик таким вот кидаловом развлекается постоянно. Он уже пытался прокатить моего клиента на три миллиона. Я ему помешала и вас в обиду не дам.

— Что, вы действительно можете это уладить? — с надеждой посмотрел на меня Бурсов.

— Ничего не гарантирую, только могу сказать, что шансы неплохие.

Бурсов повернулся к жене:

— Роза, ну как же ты так? Сто пятьдесят тысяч — это же все деньги, что мы собрали на квартиру.

— Олежек, прости. Я сама не знаю, как это вышло, — захныкала Роза. — Прости, что так подвела тебя. — По ее щекам покатились горючие слезы. Сердце Олега Николаевича дрогнуло. Он встал, подошел и обнял жену.

— Ну вот и славненько, все опять помирились, — объявила я.

Теперь картина более или менее прояснилась.

— Роза Аркадьевна, Олег Николаевич, давайте при дальнейшем разговоре держать себя в руках.

— Мы что, еще не закончили? — изумился Бурсов, отстраняясь от жены. — Есть что-то еще, что выведет меня из себя?

Роза с тоской и страхом посмотрела на мужа, потом на меня. Складывалось впечатление, что она не знала, от кого ждать удара.

— Роза Аркадьевна, вы занимали деньги у Владимирского — директора крытого рынка? Он звонил, пока вас не было, — задала я вопрос так, будто уже знаю ответ на него.

— Все не так, я не занимала, — начала оправдываться Роза. — Он прислал партию товара в детдом, который должна была оплатить наш президент, но деньги я передать не успела. С ним обычно я рассчитывалась. А не успела, потому что меня схватили бандиты Михайловской. Поэтому он мне звонит, думает, что деньги у меня.

— А они не у вас? — уточнила я.

— Конечно, нет! — вскинулась Бурсова. — Они у Михайловской. Эта сучка, наверно, решила кинуть Владимирского. Деньги оставить себе, а свалить все на меня.

— Ну и хитрая бестия эта Михайловская, — прищурилась я. — Бедняга Владимирский, все детям, все детям, а она его так. Он же разуверится в людях и бросит свою благотворительность.

— Пусть он засунет свою благотворительность знаете куда! — вспылила Бурсова, не стерпев моей подколки. — Не такой он и ангел, каким вы его воображаете. Продавал в детдом по сниженным ценам просроченные продукты. Вы знаете, сколько было отравлений в детдоме с тех пор, как Владимирский стал ему помогать?

— Где деньги? Куда вы их спрятали? — внезапно закричала я, подавшись вперед.

Бурсова в ужасе отшатнулась. Ее муж вздрогнул.

— Повторяю, где деньги, которые вы получили от Михайловской на продукты? — процедила я сквозь зубы. — Знаю, вы его решили наказать! Где деньги?

— Я их проиграла, двести тысяч рублей, — пролепетала деморализованная Бурсова. Я сразу пресекла попытку мужа приблизиться к Розе.

— Да что же это такое! — вопил Олег Николаевич, вцепившись в волосы. — У меня сейчас голова треснет. Роза, ты, ты…

— Предупреждаю, без нецензурщины! — рявкнула я на него. — Мы договорились держать себя в руках.

— Это все Алик, — плача, сказала Бурсова. — Я принесла деньги, хотела отдать как долг, а он уговорил поставить на рулетку, сказал, выиграешь и отдашь сразу все.

— Боже мой! За что мне это! — восклицал Олег Николаевич, воздевая руки к небу.

— Знаете, Роза Аркадьевна, слушаю вас, и у меня создается впечатление, что не я бывший боец из спецподразделения КГБ, а вы, — заметила я с улыбкой. — И с этим она решила разобраться, и с тем. Вы бы хоть соизмеряли свои силы с силами противника.