Самая страшная книга 2015

Что это за программа, которая превращает телефоны и прочие устройства в смертельно опасных чудовищ? Кто мог такое придумать? Может быть, Таня, сама того не ведая, скачала существо… не из нашего мира? Что мы знаем о виртуальной реальности? Интернет – это словно иное измерение. Кто ведает, какие сущности там обитают?.. А что такое, по сути, программа? То, что управляет механизмом – как разум и душа человека управляют телом.

Прежде алгоритмы были просты – фортран, бейсик. Но все эволюционирует, и кто поручится, что место человека под солнцем не займут новые существа, облаченные в пластик и металл? Лариса не знала ответа на этот вопрос.

Она точно была уверена в одном: теперь любая техника может стать врагом.

– Дима, где твой мобильник?

– В комнате оставил. Подумал, что ты рассердишься, если я буду сажать картошку, а мне кто-нибудь позвонит.

– Еще как рассердилась бы…

Взгляд искал дорожный знак с кушеткой и красным крестом, а мысли возвращались к технике, оставшейся на даче. Кондиционер, радио, вентилятор, садовый триммер, телевизор – все то, что было так удобно для семьи, послужит тварям пищей. И новыми «органами». И те станут больше.

Намного больше.

* * *

Олег Соколов приехал на дачу, когда уже темнело. Солнце скрылось за низкими темными облаками. Синоптики обещали: быть грозе.

Если бы он выехал минут на двадцать раньше, то, возможно, встретил бы джип с женой и детьми. Но Лариса успела свернуть на парковку пригородной больницы, остановила машину и тут же потеряла сознание. А Олег в это время скучал в пробке. У него выдался напряженный рабочий день. Заказчик артачился, не желая раскошеливаться на качественные материалы для отделки, а Соколов убеждал его, что скупой платит дважды, и если не потратиться сейчас, квартиру придется ремонтировать через год втридорога. В итоге компромисс был достигнут, а необходимые бумаги – подписаны. Завтра ребята из фирмы поедут закупать все необходимое, а уже с понедельника начнется полноценная работа. Олег надеялся до этого хоть немного отдохнуть с семьей.

Только вот странно – никто не отвечал на его звонки. Он звонил Ларисе, но вместо гудков в трубке раздавался гул помех. Телефоны детей тоже не отвечали. Скорее всего, вся его семья сажает сейчас картошку, а телефоны остались в доме, но мало ли. Соколов волновался.

Ворота оказались открыты, а двор был пуст. Соколов вышел из машины. Где, черт побери, джип Ларисы? Где вообще все?..

Сердце екнуло, стоило Олегу заметить бурые брызги, усеявшие траву и стену дома.

У крыльца лежал человек. Признать в нем Витю Вдовина можно было только по одежде – от лица ничего не осталось. Руки были раскинуты в стороны, вместо правой ладони – измочаленная культя. Дверь в дом оказалась широко распахнута, будто что-то таилось внутри, а потом выскочило на соседа, стоило тому приблизиться. Олег поднялся по ступенькам и заглянул внутрь дома. Сумрак прихожей встретил его молчанием.

– Лариса? – Голос срывался. Он пошел дальше, не заметив, что с улицы вслед за ним проследовало что-то еще. – Димка, Танюха, вы тут?

Обеденный стол валялся на боку, стулья были разбросаны. По линолеуму протянулась кровавая полоса. На глаза Олега навернулись слезы. На подоконнике справа что-то мигало. Мобильник. Вроде бы Димкин.

Может быть, его семья спаслась и оставила сообщение на телефоне. А может быть, кто-то взял их в заложники, надиктовав указания насчет выкупа? Соколов не знал, что и думать. Господи, лишь бы все закончилось хорошо!

Он протянул руку к телефону.

Олег Кожин Сученыш

Осенний ноябрьский лес походил на неопытного диверсанта, неумело кутающегося в рваный маскхалат цвета сырого промозглого тумана. Сердитая щетина нахохлившихся елок рвала маскировочную накидку в клочья. Высоченные сосны беззастенчиво выпирали в самых неожиданных местах. И только скрюченные артритом березки да обтрепанные ветром бороды кустов старательно натягивали на себя серую дымчатую кисею.

Еще вчера, на радость горожанам, уставшим от мелкой мороси, поливающей мостовые не слишком обильно, но исправно и часто, выпал первый снег. А уже сегодня, отравленный выхлопами заводов, одуревший от паров бензина, он растаял, превратившись в липкую и грязную «мочмалу». Но это в городе. А лес по-прежнему приятно хрустел под ногами схваченной первыми настоящими морозами травой, предательски поблескивал снегом из-под туманного маскхалата.

Из всех времен года Серебров ценил именно переходные периоды. Кто-то любит лето – за жару и буйную, неукротимо растущую зелень. Кто-то зиму – за снег, за чистую белизну, за Новый год, в конце концов. Поэты воспевают осеннюю тоску и «пышное природы увяданье». А Серебров больше всего любил находиться на стыке. Очень уж нравились ему смешанные в одной палитре осенние рыжие, желтые, красные краски – присыпанные снегом, схваченные морозцем, до конца не облетевшие листья. Недозима.

Сосед Кузьма Федорович, в прошлом отличный охотник, ныне, в силу преклонного возраста, полностью пересевший на рыбалку, частенько ворчал на Сереброва:

– Вечно ты, Михалстепаныч, не в сезон лезешь. То ли дело по «пухляку» дичь скрадывать, так нет же! Выползешь, когда под ногами даже трава хрустит… Как ты, вообще, с добычей возвращаешься – ума не приложу?!

Прав, кругом прав был пенсионер. Захваченный первыми заморозками лес словно спешит извиниться перед мерзнущим зверьем, загодя извещая о каждом передвижении опасных пришельцев с ружьями. В такое время, как ни старайся передвигаться осторожно, под ногами обязательно громко хрустнет если не сбитая ветром ветка, так смерзшаяся в ледяную корку листва.

Впрочем, Михаил Степанович не особо-то и таился. Былинный богатырь, широкоплечий и рослый, он мерно вышагивал по еле заметной звериной тропке, практически не глядя под ноги. Под тяжелой поступью обутых в подкатанные болотники ног, треща, разбегались изломанной сеткой маленькие лужицы, крошилась в труху ломкая заиндевевшая трава, лопались тонкие ветки. Перепуганное шумом, с дороги исполина торопилось убраться все окрестное зверье, и даже вездесущая пернатая мелочь, стайками срываясь с верхушек деревьев, стремительно улетала прочь, на писклявых птичьих языках кроя двуногое чудовище по матери. Серебров их не слышал, равно как не слышал он, какую сумятицу вносят в застывший мир замерзшего леса его тяжелые шаги.

Узнай кто из коллег, как Михаил Степанович ходит на охоту, подняли бы на смех, а то и вовсе сочли бы ненормальным. Нет, со снаряжением у Сереброва был полный порядок. Толстые зимние портянки плотно укутывали спрятанные в сапоги ноги. На спине висел вместительный, видавший виды рюкзачище на девяносто литров, купленный около десяти лет назад и все еще верой и правдой служащий своему хозяину. Охотничий костюм – полукомбинезон, дополненный теплой курткой, – легко выдерживал температуру до минус двадцати градусов, так что при нынешних минус восьми Михаилу Степановичу было вполне комфортно. И даже камуфляжная расцветка с поэтичным названием «Зимний кедр» была подобрана как раз по сезону.

Вот только оружия у охотника не было. Нет, конечно, болтался на поясе скрытый полами куртки и плотными кожаными ножнами тяжелый нож с широким лезвием, да в одном из боковых карманов рюкзака валялась давно забытая швейцарская «раскладушка». Но вот ни ружья, ни патронов Серебров с собой не брал уже два года. Зато брал вещь абсолютно ненужную, и даже, по мнению подавляющего большинства охотников, вредную. Ну кто, скажите на милость, идя в лес бить зверя, берет с собой плеер? А между тем тонкие проводки наушников привычно выползали из-под ворота зимней куртки и, извиваясь черными змеями, терялись в густой бороде Михаила Степановича.