Сандино
Шрифт:
В субботу 17 февраля Сомоса провел несколько часов в миссии США у посланника Лейна. Ужин и беседа затянулись далеко за полночь. На следующий день господин посланник США Артур Блисс Лейн в сопровождении Сомосы отправился на бейсбольный матч: играли команды «Генерал Сомоса» и «Манагуа».
В этот день, в воскресенье 18 февраля, в президентском дворце был устроен торжественный обед. Все высшее общество столицы, а также Сандино с отцом и ближайшими соратниками были гостями президента. Сандино заметил, что Сомоса не может скрыть нервную дрожь. Трижды Аугусто спрашивал отца, как он объясняет возбужденное состояние генерала гвардейцев. Сомоса не выдержал и скрылся задолго до окончания банкета. Три дня спустя дон Грегорие понял, почему так нервничал Анастасио Сомоса.
В
В 5 часов вечера 21 февраля 1934 года Сандино в сопровождении своего отца дона Грегорио, генералов Эстрада и Умансора прибыл в президентский дворец с прощальным визитом. Сандино был в прекрасном настроении, шутил, рассказывал истории из времен партизанской войны. Сакаса пригласил всех отобедать. К приглашенным присоединились вскоре два брата президента и генерал Портокарреро, один из ближайших помощников Сандино. Кончился обед, закурили. Генерал сообщил присутствующим, что собирается на следующий день съездить в родные места, в Никиноомо. Потом зашла речь о залежах золота, которые Сандино открыл на реке Коко. Договорились создать компанию по эксплуатации нового золотого прииска.
В 10 часов вечера Сандино и его спутники поблагодарили президента за отличный обед и, покинув дворец, направились в дом министра Сальватьерры, где находилась временная резиденция Сандино.
За несколько часов до этого, когда Сандино собирался на обед в президентский дворец, предатель Сомоса отправился за последними инструкциями в миссию США. Посланник Артур Блисс Лейн нервничал. Его тревожили сомнения, можно ли положиться на такого легковесного человека, как Сомоса, не просочились бы подробности предстоящей операции в печать. Ведь потом с этими горластыми никарагуанцами хлопот не оберешься…
Господин Артур Блисс Лейн, недавно сменивший престарелого Ханну, считался восходящей «звездой» американской дипломатии. Он начал свою дипломатическую карьеру в 1916 году, в возрасте 22 лет. Служил з нескольких столицах европейских государств, а с 1925 года — в Латинской Америке, в том числе несколько лет провел в Мексике в должности первого секретаря, затем советника посольства и временного поверенного в делах. В 1927–1930 годах Лейн заведовал отделом Мексики в государственном департаменте. Американский журнал «Каррент байографи» писал о Лейне: «Он вручает верительные грамоты чаще, чем любой из живущих ныне американских дипломатов».
В силу целого ряда причин пост посланника США в Никарагуа был особо важным с точки зрения госдепартамента; кроме того, мистеру Леинубыло поручено еще и специальное задание — убрать Сандино.
В тот день, 21 февраля, Анастасио Сомоса посетил миссию США дважды.
В полдень посланник США в Манагуа устроил «интимный» завтрак. Присутствовали два гостя: начальник «национальной гвардии» Анастасио Сомоса и бывший президент Никарагуа генерал Монкада. Приезд Монкады, с конца 1932 года уединившегося в своей резиденции в Месатепе, со стороны мог показаться необъяснимым. Однако причина для приезда была, и немаловажная: бывшего президента призвали, чтобы решить, как расправиться с Сандино. По дороге в американскую миссию Монкада заехал в президентский дворец, посовещался с Сакасой, а уж оттуда отправился к господину посланнику Лейну. Беседа втроем длилась несколько часов.
Общественный деятель Никарагуа, адвокат и видный публицист Рамон Ромеро, близко знавший Сандино и друживший с ним, в своей книге «Сандино и янки» пишет о событиях этого дня так:
«Моя адвокатская контора находилась в помещении юридической школы, расположенной напротив миссии США в Манагуа. Я видел автомобили, ленточкой вытянувшиеся вдоль улицы, видел бледные лица сновавших взад-вперед заговорщиков».
В три часа дня Сомоса покинул миссию США и отправился в крепость «Марсово поле». Там он приказал созвать на 7 часов вечера совещание своих помощников.
Через час Сомоса был снова у посланника США.
На сей раз, кроме посланника и Сомосы, присутствовал секретарь посольства Пол Дэниеле.Потягивая виски со льдом, они уточнили детали убийства. Дэниеле даже вызвался лично присутствовать в штабе Сомосы, чтобы руководить операцией, но господин Блисс Лейн счел это предложение легкомысленным. К 7 часам окончательное решение было принято.
Прощаясь, посланник просил Сомосу держать его в курсе дела, ежечасно докладывать о ходе операции.
Шестнадцать офицеров штаба Сомосы с нетерпением ждали возвращения шефа. Сомоса явился в 7.30 и с порога заявил своим подчиненным: «Я прибыл из американской миссии, где только что совещался с посланником Артуром Блисс Лейном. Он еще раз меня заверил, что вашингтонское правительство настаивает на ликвидации Сандино».
Затем Сомоса сел за стол, взял листок бумаги и сверху крупными буквами написал: «Приговор». Это был смертный приговор Сандино. На всякий случай Сомоса решил соблюсти «форму» — заручился «солидарной ответственностью» присутствовавших офицеров своего штаба, заставив их подписать составленный им документ.
«Операция» была разыграна как по нотам. В то время как президент Сакаса обнимал на прощанье своего «друга» Сандино, а брат президента Федерико провожал гостей до ворот дворца, одетый в форму сержанта майор Дельгадильо с 15 солдатами уже засел в Эль Ормигеро, небольшой крепости неподалеку от резиденции президента, где находилась казарма пятой роты «национальной гвардии». У ворот дворца гостей ждал автомобиль. Сандино, дон Грегорио и министр Сальвагьерра сели сзади, генерал Эстрада и генерал Умансор — рядом с шофером. Отъехав несколько десятков метров, машина остановилась; узкую улицу перегородил грузовик; водитель, как оказалось впоследствии сержант «национальной гвардии» Каяалес, был занят устранением неисправности в моторе. Подлинный смысл инсценировки выяснился незамедлительно. Раздался голос сержанта Каналеса:
— Это они!
Эстрада и Умансор, заподозрив недоброе, выхватили пистолеты.
— Не шевелитесь, не то буду стрелять! Всем выйти из машины! — крикнул сержант.
В тот же миг машину Сандино окружили солдаты майора Дельгадильо.
— Вы арестованы, сдайте оружие! — приказал майор.
Сопротивляться было бессмысленно. К тому же Сандино надеялся, что произошло недоразумение, что сейчас все выяснится… Тем более, что, когда солдаты остановили его машину, подъехал автомобиль дочери Сакасы Маруки, которая с возмущением спросила: «Что вы делаете? Генерал только что ужинал с моим отцом!» Но, видя, что тратит слова попусту, Марука поспешила во дворец. Сандино был уверен, что она расскажет отцу о случившемся и тот примет меры.
Оказавшись во внутреннем дворе крепости и увидев наведенные на него дула пулеметов, Сандино потребовал, чтобы майор Дельгадильо связался с Сомосой. Сандино в лихорадочном волнении шагал по двору. Ко всему готовый Эстрада хранил невозмутимое спокойствие. Умансор — недаром в его жилах текла индейская и негритянская кровь — казалось, окаменел. Сандино остановился и, устремив горящий взгляд на угрюмые лица гвардейцев, произнес:
— Что все это значит? Ведь мы братья! Мы заключили мир и стараемся возродить нашу страну, трудиться на благо народа. Я воевал только за то, чтобы Никарагуа была свободной…
Но ни один мускул не дрогнул на жестких лицах солдат.
Майор отсутствовал недолго. Разыскать генерала Сомосу, по его словам, оказалось невозможным.
Еще бы, в этот трагический час, заботясь о своем реноме в глазах потомства, шеф гвардейцев готовил себе алиби — изображал тонкого ценителя поэзии на вечере в офицерском клубе, где поэтесса Зоила Роса Карденас читала свои стихи!
Вскоре прибыл еще один взвод солдат, и командовавший им офицер приказал дону Грегорио и министру Сальватьерре остаться в крепости, а Сандино, Эстраде и Умансору следовать за ним. Троих арестованных усадили на грузовую машину и отвезли в военный лагерь Ларрейнага, расположенный в местности, известной под названием Ла Калавера, километрах в сами от столицы.