Саша

Я провел кожаным флоггером вниз и остановился на темной дырочке ее задницы. Ее пальцы вцепились в матрас.

“Однажды я буду владеть твоей задницей”. Ее ответом было сжатие ее темной дырочки и тихий стон. Мое сердце колотилось с силой, потребность заявить на нее права бурлила в моих венах. Я слегка провел кисточками по ее покрасневшей коже между ягодицами, затем к киске.

Я легонько щелкнул по ее киске. Она заерзала. Я щелкнул снова. Затем я опустил флоггер и потер пальцами ее вход.

Она была такой чертовски мокрой. Набухшей и блестящей.

Мне нужно было быть внутри нее. Мне нужно было трахать ее до тех пор, пока вся комната не закружится перед нами обоими. Я приставил свой член к ее теплой, сжимающейся киске. Сильно вонзаясь в нее, ее тело подалось вперед. Мои руки легли на ее бедра, поднимая ее обратно.

Находиться внутри ее горячей, влажной киски было для меня раем. Ее внутренности сжались вокруг моего члена, темные волосы рассыпались по ее красивой спине. Придерживая ее за бедра одной рукой, я схватил ее за каштановые волосы, дважды намотав их на кулак.

Откинув ее голову назад, я приблизил ее лицо к своему и завладел ее ртом. Она прижалась спиной к моей груди.

Я сильно врезался в нее, снова и снова.

“ Моему котенку это нужно, ” прорычал я. — Тебе нужно, чтобы я владел тобой.

“ Да, ” простонала она, ее тело качнулось вперед. Ее бедра дернулись, и я усилил хватку, ускоряя темп, трахая ее как сумасшедший. До сих пор трахаться было для нее. Это было для нас.

Я врезался в нее все сильнее и сильнее, закрыв глаза, чтобы насладиться тем, как хорошо она себя чувствовала. Ее киска сдавила мой член. Ее стоны и хныканье наполнили комнату. Я схватил ее за горло, входя и выходя из нее, жестко. Неистово. Поглощая.

Я жестко трахнул ее, все подобие контроля вылетело в окно. Плоть ударяется о плоть.

“ Блядь, ” прорычал я. — Я иду, котенок.

Ее киска взорвалась вокруг моего члена. Бранка повернула голову, чтобы посмотреть на меня, ее лицо раскраснелось, а остекленевшие от удовольствия глаза наблюдали за мной. Что-то в ее взгляде заставило мое сердце трепетать. Ее вздохи побуждали меня двигаться быстрее и жестче. Глубже.

Мои яйца шлепнулись о ее ягодицы. Я протянул руку и потер ее намокший клитор. Она закричала от оргазма, в то же время я взревел от удовольствия, произнося ее имя на своем языке. И все это время ее внутренности сжимались.

Горячая молния ударила в основание моего позвоночника, и мощный оргазм пронзил меня с силой землетрясения в 10,0 баллов.

Наше дыхание было тяжелым, наши тела скользкими от пота, я чувствовал, как колотится ее сердце. Моя сперма вытекла из ее влагалища. Я никогда не видел зрелища лучше.

Мои руки гладили ее тело, блуждая по нежной коже. Я прижал ее к себе, мой рот скользнул по нежной коже ее шеи, затем плеча. Дрожь пробежала по ее спине.

— Мой прекрасный котенок, — пробормотал я, уткнувшись в ее кожу.

Как только наше дыхание выровнялось, я вышел из нее и, черт возьми, я уже скучал по ее киске. Я перевернул ее и уложил на спину.

“ Оставайся здесь, ” приказал я ей, затем исчез в ванной. Я схватил чистую мочалку, смочил ее в чуть теплой воде, затем вернулся к ней.

Глава Пятидесятая

БРАНКА

O

наше дыхание постепенно выровнялось, но наши сердца сильно забились в совершенной гармонии.

Либо так, либо я стала поэтичной от взрывных оргазмов, которые дарил мне этот мужчина. Да, физическая связь — это еще не все, но… О Боже. Здесь определенно что-то было.

Я свернулась калачиком рядом с Сашей, впитывая его тепло. Да, я выросла в Монреале, но это не значит, что я любила холод. Пляж и солнце всегда были предпочтительнее.

Я слушала дыхание Саши, пока мои пальцы бродили по его телу, обводя чернила. У него их было так много. Мне это нравилось. Это была история его жизни, написанная на его коже. Я хотела знать все. Он дал мне представление о том, кем он был раньше, но я хотела знать все. Было легко требовать от него всего, но было так чертовски трудно отдать ему всю себя.

Мои пальцы наткнулись на след укуса и свежие чернила, и я остановилась. Он…

Я провела пальцем по нему, чувствуя, как сжимается мое горло. Он вытатуировал мой след от укуса на своей коже. Я не замечала этого до сих пор

“ Почему у тебя так много чернил? — Спросила я, почти затаив дыхание.

“Чтобы помнить”.

Я подняла голову, чтобы увидеть выражение его лица. — Помнишь что?

Ответа нет. Мои ладони продолжили блуждать по его груди. Я не могла перестать прикасаться к нему.

“ Сколько тебе было лет, когда ты сделала свою первую татуировку? Его тело напряглось под моими ладонями.

“Молодой”.

Мои брови взлетели вверх. — Какой молодой.

— Одиннадцать или около того.

Я знала, что за его чернилами скрывается история. Мои глаза блуждали по его татуировкам. Это было похоже на просмотр истории, изложенной в изображениях. Бесконечный узел. Христианский крест. Мифологические существа. Слова кириллицей.

Может быть, это было глупо, но я хотела узнать больше. Что им двигало. Что им двигало. Я хотела понять его. Несмотря на всю прямоту Саши, я мало что знала о нем. Он был психопатом, опасным, смертельно опасным. Но это было еще не все. Были слои, которые мне нужно было снять, чтобы получить настоящего Сашу.

“Какая татуировка была твоей первой?” Спросила я, касаясь каждого дюйма его кожи.

Он указал на свои ребра. Татуировка Немезиды смотрела на меня в ответ. Мифология не была моей сильной стороной, но я, кажется, припоминаю, что это была богиня негодования и возмездия.

“Немезида”? Я спросил просто для уверенности.

— Па. — Его голос был грубым, в нем чувствовался намек на эмоции.

— Почему именно этот?

Вокруг него выросли невидимые стены. Я был практически над ним, но с таким же успехом он мог быть за тысячи миль отсюда.

Но он ответил. “Она напомнила мне мою мать”.

“Почему?”

“Немезида может принести потери и страдания”, - сказал он, его голос был холоднее, чем зимние температуры в Сибири.

“Почему ты выбрал эту татуировку?”

“Потому что моя мать не принесла ничего, кроме боли и страданий”, - заметил он сухим тоном и еще более грубыми словами. Это был первый раз, когда я услышал намек на его русский акцент.

Я замерла, на моих руках выступили мурашки. Температура в комнате резко упала. Должно быть, мать причинила ему боль, потому что выражение его лица потемнело. Может быть, Бог все-таки действовал таинственными путями. Соединил нас с нашей второй половинкой, которая отражала наши собственные шрамы. Чтобы мы могли помочь друг другу исцелиться.