Сборник "Звездный скиталец"

– Каким это звездным ветром забросило вас сюда? В нашем парке герои космоса -редкие гости…

Чувствуя, как сердце мгновенно проваливается куда-то, Кен обернулся. На скамье под кустом жасмина сидела девушка в белом платье и с задорным любопытством разглядывала его. Рядом лежал букет лилий. На снежных лепестках поблескивали капли росы…

– Кен!Где ты, Кен? – два десятка голосов - тревожных, нетерпеливых, звали его издалека.

– Это вас?
– с явным огорчением спросила девушка.

Он кивнул.

– Тогда идите, – вздохнув, разрешила она и, видя, что он застыл в нерешительности, улыбнулась: –  Да идите же! Только непременно возвращайтесь. Я подожду…

И Кен повернул обратно: туда, где остался его экипаж, его друзья, - всегда и везде, во всех временах и пространствах.

Январь 1984-го - февраль 1996 г.

Елена Сенявская Звездный Скиталец

Среди созвездий и миров, Скиталец боли и печали, Непроницаем твой покров И крылья мрака за плечами. Скользнет звезда тугим лучом Или случайная комета, - Но черным бархатным плащом Ты закрываешься от света. И вечно странствуя во мгле, Куда неведома дорога, Кого ты ищешь на Земле И почему не веришь в Бога?… И если жизни нет конца И нет конца твоим метаньям, Чертам надменного лица Они послужат оправданьем. Посланец неба или зла И спутник многих поколений, Тебя природа создала Себе самой во искупленье…

ПРОЛОГ

Небо, как море, рождает свои легенды. Есть они и у Звездного Флота. Корабль-призрак, «Летучий Голландец», скиталец звездных морей… Никто не знает, откуда взялась эта сказка, из какого дальнего рейса. Но астронавты – народ суеверный – верят в нее, как дети. И бывалые «волки» рассказывают молодым о Звездном Страннике, Вечном Скитальце. И начинают словами, какие слышали некогда сами, проходя обряд Посвящения:

– Запомни, салага, все, что я нынче скажу, - святая правда!

Горе тому, кто усомнится в этом…

* * *

Антон очнулся – мгновенная боль пронзила каждую клеточку изломанного тела, едва не погасив сознание. Но на этот раз он сумел удержаться на зыбкой границе бытия. Распятый в машинном отсеке рухнувшими перекрытиями, он не мог знать, что произошло с остальными, которые в момент катастрофы оказались на верхнем ярусе. Как бы там ни было, самому отсюда не выбраться. Нужно ждать, пока вытащат. Все равно первым делом спустятся вниз - проверить, что стало с двигателем. И увидят его. Очень просто. Немного потерпеть – и онипомогут. Скоро. Вот уже, слышишь, идут…

Сколько часов прошло? Или дней? В очередной раз вынырнув из забвения, Антон понял, что никто не придет. Корабль мертв. Он один, в ком теплится еще дыхание. И будет долго, мучительно умирать, впадая время от времени в милосердное забытье.

* * *

Он не слышал, как распахнулся наглухо задраенный люк. Ни шума, ни ветерка. Но впервые за несколько суток чуть дрогнули, разомкнулись веки - так явно ему почудилось чье-то присутствие. Только почудилось. Плотный воздух застыл неподвижно, в тусклом свете аварийных ламп ни одна тень не качнулась на стенах. Но в полубреду он кожей почувствовал взгляд, исполненный сострадания.

Дышать стало легче. Как, когда исчезли с груди навалившиеся балки, он не заметил. Встретив необъяснимое у порога смерти, не нашел сил удивиться. И позвал ЭТО, словно по наитию:

– Кто ты?
– не спросил – подумал.

Нет ответа. Но боль уходит. И крошево костей срастается непостижимо. И возвращаются силы. А с ними – мысли об остальных.

Он поднялся. Шагнул к люку.

– Не ходи туда, – услышал не за спиной, но в себе самом. – Их нет. Не ходи…

Но ноги уже несли наверх послушно-упругое тело. Туда, где собирались все вместе. Где ждали его за ужином, а он задержался…

Задыхаясь, Антон вбежал в кают-компанию – и замер, оглушенный реальностью. Они были здесь, все трое, застигнутые внезапной смертью. Даже испугаться не успели, не то что понять. Нелепая случайность, сбой программы. На полсекунды раньше вышли из подпространства-и врезались в пояс астероидов.

– Если бы кэп остался у пульта… - Антон с трудом оторвал взгляд от кровавой маски, бывшей некогда лицом капитана. – Прости, Анджей, - прошептал хрипло.
– Ты так верил в корабль, как даже себе не верил…

Он смотрел на тела друзей, на истерзанные стены каюты, пока не вспомнил вдруг, каким был сам десять минут назад. И взмолился в пустоту коридоров - Богу ли, черту - все едино:

– Оживи!!! Их - оживи!… А в ответ, как стон:

– Не в моей власти…

* * *

«Анджей Сторм - капитан.

Поль Лурье – навигатор.

Нортон Хьюз - врач.

Звездолет «Искатель».

Вечная память».

Неровные буквы выжжены тонким лучом на дверях холодильной камеры. Последний приют, ледяная гробница. «Простите, ребята, я сделал, что смог…» Сунув бластер за пояс, Антон побрел в рубку - скорее машинально, чем осознанно, повинуясь не то инстинкту, не то параграфу Устава.

… Одного взгляда на пульт управления хватило, чтобы понять: сигнал бедствия послать невозможно. Кибермозг мертв, и если какие-то системы еще функционируют, то это уже агония, последние судороги умирающего корабля. Значит, и ему, Антону, немного отпущено времени: пока не прекратилась подача кислорода и поддерживается температурный резким.

– Ну что, - произнес он вслух с горьким сухим смехом, - не добавить ли к поминальнику новое имя: «Антон Рудаков - кибернетик»?