Сбой реальности. Книга 5

Хотел заглянуть в Хаб, посмотреть, как обстановка. Прикипел я к тому месту. Да и не мешало в завалах отыскать Виктора. Мы же его даже похоронить не смогли, так там все было разрушено. И что стало с Ретро мне решительно непонятно. Вероятно, ушел в гибернацию, а то и вовсе был разрушен в той атаке. Но мысль эту отмел — вновь попытка отскочить назад, сделать что-то, чего не было в плане.

— Куришь? — спросил меня незнакомец, подошедший вчера еще до того, как я дождался еду.

Я кивнул, не раздумывая, вытащил пачку сигарет из нагрудного кармана, раскрыл ее и, чуть встряхнув, предложил мужчине. Он с благодарностью кивнул, взял одну и, задымив, направился к выходу на улицу, так ни разу на меня и не взглянув. Взляд у него какой-то потерянный. Я остался сидеть, пытаясь вспомнить, где мог его видеть. Что-то было в его лице, что-то странно знакомое, но не укладывалось в голове. Возможно, просто игра света или случайное сходство с кем-то из прошлого. Не важно.

И вот как только на горизонте появилась Лора, ее улыбающееся лицо и поднос с яствами, я тут же забыл о своих мыслях и сомнениях. Улыбка тетушки как будто смела все тревоги. На подносе был стейк, идеально прожаренный, с корочкой, чернявой по краям, как я люблю. Толченая картошка, не такая, как из комбайна, а настоящая, с кусочками масла, тающая во рту. Овощной салат — яркий, свежий, с капелькой оливкового масла, как будто сама природа вложила свою силу в этот простой, но такой вкусный набор.

— Благодарю, выглядит отпад, — сказал я, принимая поднос и ставя его перед собой, не выдержав.

— На здоровье, кушай, — ответила Лора, сложив руки на фартук и с добрым взглядом, словно заботилась обо мне как о родном. — Хочешь что-нибудь еще?

Я, не удержавшись, уже взял вилку и начал наслаждаться каждым кусочком, не в силах сдержаться от аппетита.

— Только если в дорогу что-нибудь соберете. Буду благодарен. Утром планирую уехать, — ответил я, попутно пережевывая еще кусок. Мысли, конечно, тянулись к завтрашнему дню, но я старался сосредоточиться на еде, на том, что прямо передо мной, что приносит хотя бы мгновение покоя.

— Конечно, конечно. — защебетала она, — Я все приготовлю. — Мне показалось, что она вновь захотела добавить что-то еще, и снова ее что-то удержало.

И вот она удаляется, оставляя меня один на один с ужином, с этим спокойствием. Мелкие заботы, мелкие мысли начали исчезать, растворяться в этом моменте. Я выпил еще, плотно поел, и вскоре вернулся в номер.

Принял душ, побрился. Действовал почти механически, по инерции, не желая думать о том, что ждет завтра. Мысли роились, и мне потребовалось усилие над самим собой, чтобы осознать — я чертовски устал. Эта невыносимая тяжесть на плечах никуда не денется, если я просто скажу себе не ныть. Но так она воспринималась хотя бы не столь тяжелой.

Беспокойство перед завтрашним днем жгло нарастающим волнением. И мне не хотелось признавать, что в какой-то момент могу оказаться в таком состоянии, что буду беспомощен — как овощ, почти в вегетативном состоянии, не способный действовать. Эта мысль терзала, но я гнал ее прочь. Впрочем, как карта ляжет, так и будет. Главное — успеть. Но как же тяжело с этим смириться.

А может обманул меня Юрий, и ничего такого со мной не станется? Действительно, чего это я, раскис, поверив? В конце-концов, достижение Абсолюта явно избавит меня от любых побочек. Вряд ли я за эти несколько месяцев уложусь, работать придется ударными темпами. Но попробовать ведь стоит? А вот бросать мне никак. Жить, как мышь, прячась?

Вдруг подумал о Хаулле. Всемогущий кусок говна, почему же он сидит на мусорке, зарывшись под груды хлама? Если он такой крутой, мог бы и поприличнее себе чего найти.

Только когда я наконец устроился в постели, а усталость от всей проделанной работы начала давать о себе знать, я вдруг почувствовал, что впервые за день действительно отдыхаю. Без тревог, без задач. Вся жизнь, с ее трудными выборами и последствиями, кажется, осталась где-то позади. Все будет завтра, сейчас я могу просто расслабиться. Включив каналы интравидения, я забыл обо всем и погрузился в просмотр мусорного контента, как в убежище от всего, что окружает. Я переключал каналы, раз за разом, не вникая, не анализируя, а просто наблюдая. Гипертрофированное искусство, странные фильмы, которые были скучны и бессмысленны, даже новостные сводки о событиях, которые никогда меня не интересовали. Как я вообще мог смотреть на это раньше? Все казалось таким далеким и чуждым, как будто из прошлой эры.

Но сейчас, когда на фоне что-то болтало, я ощущал, что мне легче. Меньше мыслей, меньше предвкушений. Пара стаканов, несколько сигарет, и я оказался в объятиях сна. Это был такой настоящий сон, глубокий, темный, с исчезающими образами и звуками.

Не снилось ничего.

— Внимание, впереди контроль-пропускной пункт. Приготовьте документы. — выдал мне голосовой помощник с приборной панели. Пришлось включать его, чтобы не отвлекаться от дороги и не пропустить нужный мне поворот.

Я доехал до красного квадрата на земле, в котором должен остановиться, и следовал дальше командам сотрудника. Заглушить двигатель, положить руки на верхнюю часть руля. Если при мне есть что-то, о чем стоит знать сотруднику, я должен слегка приподнять правую руку над рулем. Я этого не сделал, потому что ничего толком и не вез.

— Цель пребывания в Нью-Шеот? — спросил меня служивый в форме пограничника, когда мне наконец разрешили опустить окно. Они усилили контроль?

— Я там живу, просканируйте чип. — ответил я, все еще держа руки на руле.

Человек в форме направил на меня пистолет. Мои глаза резко расширились, импульс внутри едва не заставил меня оторвать голову этому служителю закона. Но я сдержался, загасив в себе зарождающуюся панику. Это был просто сканер, который он поднес к моей шее.

— Майкл Ли, выйдите пожалуйста из машины. — отойдя от двери, сказал постовой.

Препираться я не стал, осторожно покинул Дюранго. Хотя, мои собратья по несчастью, досматирваемые на границе города, проскальзывали без такого пристального внимания.

— Майкл Ли, без лишних движений отвернитесь к машине, прислонитесь к ней всем телом и заведите руки за спину. — со сталью в голосе командует постовой.

Подчиняюсь.

— Офицер, я что-то нарушил? — спросил я, отворачиваясь к машине.

На запястьях щелкнули энергожгуты, и я тут же ощутил слабость в ногах. Наручниками давно не пользуются, а при задержании вяжут устройством, которое резко снижает физическую активность. Как-то что-то в теле подавляют, я не вдавался в подробности.

— У нас есть веские основания задержать вас и доставить в главное полицейское управление по городу Нью-Шеот. Там вам все объяснят.

Я очень, очень не хотел, чтобы мой день начался вот так.

Размял шею, осмотрел окрестности. Многовато их тут будет. Ну ничего, мне не привыкать быть окруженным. Я обернулся, все еще держа руки за спиной.

— Офицер, я никуда не поеду, пока вы не скажете мне, — постовой тут же выхватил пистолет, теперь уже боевой, из кобуры, и наставил его на меня, целясь.

— Не рыпайся! — полуистерично сообщил мне человек, держа меня на мушке.

— Я же сказал. Я никуда, — подчеркнул это слово, — не поеду, пока вы не объясните мне причину задержания.

— Убийства, контрабанда, тебе этого мало, сукин сын? — ответил постовой, — Теперь развернись к машине и не делай глупостей, если жизнь дорога.

Интересно. Как давно правоохранители начали нормально работать? Пусть по ночам по улицам города поездят, узнают много нового. Тут впору половину жителей гигаполиса сажать за решетку, а многих из них и вовсе ликвидировать на месте. Но его слова дали мне благодатную почву для размышлений.