Сценарист

— Надеюсь, что ваши сарказм и ирония помогут вам в выполнении задания, — этого человека, кажется, никак не спровоцировать, — За свои услуги я готов предоставить вам всю информацию, отсутствие которой останавливает вас от действий и решения собственных проблем.

— И какие же у меня проблемы?

— Насколько я знаю, ваш разум уже долгое время беспокоит вопрос, кто же вас предал? В своей голове вы уже осознали, кто за этим стоит, но у вас нет ни единого доказательства. Я готов предоставить вам всё, что нужно, чтобы вы решили все свои дела разом.

— Теперь я точно убедился, что вы способны копаться в голове другого человека, — не слишком удивлённо произнес Дженсен, — И каковы гарантии того, что информация, которую я получу, действительно поможет мне?

— Я предоставлю вам её сразу же, как вы согласитесь, — озвучил, пожалуй, один из своих козырей незнакомец, — Я позволю вам разобраться со своими делами до того, как вы займётесь моим заказом. Как мне кажется, для вас это было бы вполне удобно, да и гарантии тогда не понадобятся.

— И почему вы так уверены в том, что я, например, не подставлю вас, отказавшись выполнить заказ после того, как разделаюсь со всем своим? — с фальшивой улыбкой на лице поинтересовался бывший солдат, пытаясь что-то понять о своём собеседнике.

— Не думаю, что человек с вашей репутацией позволит себе такое. Вы очень ею дорожите, Дженсен. Я это знаю, — произнёс собеседник и пододвинулся чуть ближе к Тодду, — В добавок, я прекрасно знаю о том, что вы никогда не предадите свои идеалы. Вы никогда не пойдёте против условий своего контракта — это вне вашей чести. Отказаться от собственных правил для вас будет смерти подобно, потому я вам доверяю, — более тихим голосом объяснил свою позицию заказчик.

Дженсен слушал слова незнакомца, не отрывая взгляда от его лица. Ему было интересно, насколько хорошо этот человек знает его и как он так точно описывает его моральные принципы. Собеседник говорил правду: Тодд всегда придерживался своей чести и никогда не нарушал условия своих контрактов. Он был солдатом с определенными принципами, и он придавал им большое значение.

Внутри его горел огонь любопытства и жажды разгадать головоломки. Он хотел узнать больше, хотел разобраться в своем прошлом, найти ответы на многие вопросы, которые его мучили. И сейчас перед ним открылась возможность сделать это.

С другой стороны, он был осторожным и не доверял легким обещаниям. Этот заказчик, несмотря на свою таинственность и умение читать его, все равно оставался загадочной фигурой.

— Кто ты, чёрт побери, такой? — вырвалось с губ бывшего солдата, которого в данный момент перестали заботить формальности и правила общения с малознакомыми людьми.

— Моё имя Кенджи, — представился собеседник, — Но многие называют меня по-иному — Директор.

Когда незнакомец назвал себя Кенджи и представился Директором, Дженсен не мог скрыть свое изумление. Японское имя и должность "Директор" вызвали у него смешанные эмоции. С одной стороны, это было неожиданным и внезапным, что всегда внушало ему беспокойство. С другой стороны, он не мог удержаться от саркастической усмешки. Через несколько мгновений он сильно рассмеялся, осознав, кем же приходится его собеседник, и почему ему во время разговора всё время казалось, будто бы этот незнакомец похож на кого-то, кого знал Дженсен.

— Я сказал что-то смешное? — с неким непониманием поинтересовался Кенджи.

— Я просто понял, почему твоё лицо казалось мне знакомым, — попытался успокоиться бывший солдат, — Теперь я понял, кто же всё это время контролировал всю нашу операцию из тени.

— И что вы собираетесь делать с полученной информацией?

— Уж точно не собираюсь говорить о тебе ему. Не думаю, что он ещё готов к такому открытию.

— Правильное решение. Всему своё время.

— Да и я вряд ли выйду отсюда живым, если решу пойти против твоей задумки. Что-то мне подсказывает, что наши силы не очень равны, — подметил Дженсен, — Слабый человек точно бы не смог провернуть всё то, что произошло за прошедший месяц.

— Не преувеличивайте мои заслуги, — отмахнулся Директор с улыбкой на лице, — Я лишь направил вас по нужному мне пути, а всё остальное случилось только благодаря вам.

— Вам виднее, товарищ заказчик, — пожал плечами бывший солдат, — Так что же мне нужно сделать, чтобы выполнить ваш заказ?

Когда Дженсен признал, что понял, кто стоял за всей операцией и управлял ею из тени, взгляд его собеседника стал еще более загадочным. Эта незнакомая фигура, назвавшая себя Директором, усилил атмосферу интриги, когда улыбнулся, и в этой самой улыбке было что-то злобное и устрашающее.

Бывший солдат пристально смотрел на него, готовый выслушать условия. Атмосфера стала напряженной, и он чувствовал, что этот заказ несет в себе что-то очень важное и опасное. Чувство опасности окружило их, словно тьма поглотила бар, и только свет от барной стойки мерцал в этом мраке.

Директор усмехнулся, и его улыбка стала ещё больше устрашающей. В его глазах мелькнула какая-то жестокость, и он начал озвучивать важное условие, которое, по всей видимости, определит судьбу Дженсена.

— Всё достаточно просто: вам нужно убить лишь одного человека, — озвучил часть условия Кенджи.

— И кто же этот самый человек, ради которого вы нанимаете целого меня? — с некой насмешкой спросил бывший солдат.

И в тот момент, когда Директор озвучил имя цели, мужчина перестал улыбаться. Эти слова прозвучали, как гром среди ясного неба, и, судя по всему, они станут решающими в судьбе и карьере Дженсена Тодда.

— Син Айкава.

За кадром: судьба.

«Никогда бы не подумал, что всё озвученное тем парнем станет правдой. Мне всеми силами хотелось верить в то, что его слова не сбудутся, но, похоже, судьбы никак не избежать. Даже немного забавно, что само предсказание смогло пережить своего предсказателя.»

Грим находился в передней части своей яхты, раздумывая обо всём, что долгое время терзало его душу, не давая её обладателю отдохнуть и просто прийти в себя. После того дня, когда в его жизни произошло роковое события, не было и минуты, чтобы его разум не был занят событиями тех дней. В глубине своих размышлений он осознавал, что под его контролем тогда не было столь много, чтобы он мог хоть что-то изменить, но это никак не мешало ему винить себя в слабости, винить себя в бесполезности…

Винить себя в том, что он не смог сберечь своего родного человека.

Некоторое время он желал о том, чтобы Бог всё-таки забрал его жизнь, желал, чтобы его душевные муки и страдания прекратились в один момент, но финишная черта всё никак не показывалась, а годы неумолимо проносились на бешенной скорости, пододвигая Хастла к неизбежной старости.

Сколько ему лет было прямо сейчас? Сложно сказать. Даже старик уже сбился со счёта, какой год он проживает. Для него многое перестало иметь значение — не только состояние и возраст собственного тела. Всё то, чем он занимался, он делал лишь по мышечной и мозговой памяти, даже не думая о том, чтобы что-то изменить. Наверное, он просто перестал любить хоть какие-либо изменения, полностью отдавшись стабильности, хоть та и была для него жестока, скучна и несправедлива.