Счастье на десерт

— Мам, ты меня пугаешь. Что-то серьёзное?

— Очень, — вздохнула волчица.

Скульский бесшумно спустился и присел возле лестницы на корточки. Волчицам из кухни его не видно, но если что, он за секунду взлетит наверх.

— Вчера ночью Стефания приходила домой.

— Не приезжала?! — изумилась Серафима. — Но…

— Она испугалась и растерялась. Назад-то её Вова отвёз, подняла его с кровати, мол, дочь засиделась, а у неё медовый месяц, волк осерчает, если не вернётся. Конечно, пришлось и мне с ними ехать, чтобы Ардарский из шкуры от ревности не выпрыгнул.

— Мама, ближе к сути! На что мне эти подробности?

— Ох, к сути-то я и подбираюсь. Выгляни, где там твой?

— Ой, да что там проверять?! На чердак он забрался. Целыми днями сидит, будто не волк, а филин или сыч, — с презрением бросила Серафима. — Никто не услышит, отец в лесу, Скульский в мансарде. Рассказывай уже, что там у Стешки?

— Не знаю, как начать…

Валентина говорила так тихо, что Артёму пришлось напрячь слух, чтобы не пропустить ни слова.

— Стеша, она… Вчера… В общем…

— Да не тяни ты! — в сердцах воскликнула дочь. — Заболела?

— Нет! Беременная она, — выпалила Валентина.

И у Артёма остановилось сердце — беременная… Но что в этом удивительного, если Стеша замужем и, как утверждал Ардарский, она — его истинная?

— Тю, тоже мне, новость, — фыркнула Сима. — Я-то подумала, что там нечто необыкновенное произошло, а тут… Ладно, какие подробности? Сколько недель гинеколог сказал ей? Она специально проверяться ходила или случайно вышло?

— В том-то и дело, — прошелестела Валентина, — не была она у гинеколога.

— А как тогда… Не может быть! — охнула молодая волчица.

— Прибежала, белая вся от ужаса — оно и понятно — как такое мужу расскажешь?! Волчица ей сообщила про волчонка, мол, щенок больше не прячется, три месяца беременности минуло. А сама Стеша ещё ничего не знала, не чувствовала, не подозревала. Ты это… не от твоего ли? По срокам подходит…

— Не знаю, мам. Что теперь будет?

У Артёма подкосились ноги.

От него? Три месяца беременности…

Увы — нет. Они переспали всего один раз, больше четырёх месяцев назад, ещё в самом начале лета…

Это что же такое получается — Стеша была с кем-то ещё?! Борис отпадает — свадьба была совсем недавно. А если они переспали до свадьбы, всё-таки, волчица жила у Ардарского почти два месяца, то беременности не могло быть больше семи-восьми недель. То есть, по этим срокам зверь Стефании ещё не смог бы почувствовать волчонка.

Значит, в жизни и постели Стеши присутствовал ещё один мужчина. Как выясняется, третий в их многоугольном треугольнике…

Волк, который спал со Стефанией в то время, когда он, Артём, мечтал о свадьбе и носил волчицу на руках, не решаясь лишний раз её поцеловать…

Не известно, изменяла ли волчица Ардарскому — скорее нет, чем да, ведь альфа приставил к ней охрану, и Стеша без присмотра никуда не выходила, не выезжала — а вот ему, Артёму, она изменяла. Встречалась одновременно с двумя — от одного принимала ухаживания, а со вторым спала…

Мужчина выпрямился, стискивая кулаки.

Дрянь! Он с неё пылинки сдувал!!! Боготворил, потакал капризам, выполнял все желания, мечтал…

Внизу продолжали бубнить. Скульский усилием воли напряг слух.

— Но волчонок доношенный родится, — возразила Серафима. — И как она думает преподнести новость Ардарскому? Вот это пода-арок! — рассмеялась Серафима. — Ай, да Стешка! Вот тебе и тихоня! Так что она скажет мужу?

— Что-что… Придумаем — что, — шептала Валентина. — Преждевременные роды.

— И альфа поверит?

— Много самцы в этом понимают? — ответила ей мать. — Но подстраховаться не мешает, поэтому мы решили, что за неделю до родов Стеша отпросится погостить. И родит у нас в посёлке. Ардарскому сообщим, когда всё закончится, мол, стремительные роды. Он и не разберёт, что ребёнок старше. Но наделала твоя сестра дел! Как можно было быть такой неосторожной? Ну, понравился волк, переспала — дитя зачинать зачем было?

— Видимо, волк так сильно понравился, что у неё мозг отшибло, — фыркнула Серафима. — А теперь ей всю жизнь трястись — вдруг Борис узнает. Он же не простит измены! Кстати, кто отец внука, не знаешь?

— Это не была измена, ведь в то время они ничем не были связаны. И Стеша даже жила ещё в родительском доме!

— А то, что она повесит на альфу чужого щенка, не считается? То-то он обрадуется, когда всё выяснится! Зверь альфы почует, что щенок ему чужой…

— Не почует, — Валентина ещё больше понизила голос, и Артёму пришлось придвинуться ближе к кухне. — Стеша имя не назвала, но намекнула, что это кто-то из родни Ардарского. Из мужской части его семьи.

— О!!!

И это стало последней каплей.

Артём больше не ждал ни секунды — рывком поднялся на ноги и взлетел вверх по лестнице. Не заботясь, услышат его или нет, тяжело впечатывая ноги, прошёл по мансарде, кидая в сумку вещи. Потом остановился, взъерошил пятернёй волосы и выругался.

Нет, сейчас нельзя!

Нижнедольские здесь, а Виктор альфа, задействует силу, вернёт.

Пусть уберутся восвояси! И доченьку с собой заберут.

Мозг лихорадочно просчитывал варианты, и наконец, решение пришло.

Вниз Артём спустился внешне совершенно спокойный. Виктор вернулся пятью минутами раньше, и сейчас прихлёбывал чай из пузатой глиняной кружки.

— Ах, хорошо! Вот и зятёк! Садись, Тёма, рассказывай, как у вас, что, — прогудел Нижнедольский. — Дочку мою почему обидел? Не ценишь?

— Исправлю, — ответил Артём и бросил короткий взгляд на Серафиму. — Прямо сегодня этим и займусь!

— Ну, наконец-то за ум взялся! — просиял альфа. — Мать, собирайся, поехали, не будем мешать молодым! Я полное ведро набрал той калины — печь тебе не перепечь сегодня.

— Пироги с калиной? — подался вперёд Артём. — Я очень люблю их, только мне никто такие не стряпает…

И снова бросил взгляд на замершую Серафиму.

— Так я отсыплю ягод! — воодушевился отец. — И Сима…

— Здесь печка дровяная, а в посёлке духовка. Я не очень в женских делах понимаю, но думаю, что в духовке сподручнее. Здесь же минимум удобств — воду из колодца таскать, греть в котле, — он ткнул пальцем в печь. — Сима намается, потом отмывать всё. Нет, давайте сделаем иначе. Если моя… пара, — он с трудом из себя выдавил последнее слово, — хочет меня побаловать, то возьмите её с собой в посёлок. Там они вместе с матерью напекут побольше пирогов, и потом Серафима на машине вернётся сюда. Привезёт мне с пылу с жару! М-м-м!!! А я баньку натоплю… Попаримся.