Счастье от-кутюр

Мими заправила пряди волос Хэлу за уши и стала рассеянно поглаживать его голову, затем погладила его лицо и прижалась лбом к его лбу.

— А вот они не любили маму до такой степени, чтобы принять ее мужа, — продолжала она. — Стоял февраль, и мой отец погиб в автокатастрофе, когда он ехал за мамой, собираясь привезти ее в Лондон. Он умер. Он умер, Хэл. Он пытался вернуть ее домой, ко мне.

Хэл поцеловал Мими в макушку и погладил по голове, прежде чем заговорить:

— Мне очень жаль. Семья пыталась заставить ее перебраться в Милан после его смерти?

Мими кивнула:

— Конечно. Но мама была в ужасном состоянии и обвинила их всех в том, что произошло. Бурные выяснения отношений с родственниками продолжались очень долго. Мы похоронили отца здесь. А мама никогда больше не ездила в Милан. — Мими протянула руку и погладила Хэла по лицу. Она попыталась улыбнуться. — Эта фотография стала для меня, как гром среди ясного неба. Я снова вспомнила обиды и горечь, которые испытывала тогда. Я вспомнила все, что говорили Фьорини, а говорили они ужасные вещи. Они обвиняли мою мать в том, что она родила жирную жалкую кобылу-дочь от неудачника-мужа. — Мими подняла голову и посмотрела на Хэла, который злобно прошипел что-то и напрягся. — Успокойся, все в порядке. Я давно с этим смирилась. Моя мама была такая красивая, элегантная я изящная. Но еще она была очень умной женщиной. И всегда принимала собственные решения. Она любила роскошь, но не вернулась в Милан. Она обвиняла прежде всего себя в смерти мужа и решила, что заслуживает наказания. И единственный способ наказать себя — это прекратить любые контакты со своей семьей и притвориться, что они явились источником наших проблем. — Хэл крепче обнял Мими, и она прошептала у его плеча: — Знаешь, что самое страшное? Я не понимала этого до сегодняшнего вечера. Найдя куртку и фотографию, я познала истину. Именно поэтому мне так грустно и так жаль всех нас.

— Ты права, — согласился он. — Грустная история.

Хэл продолжал обнимать Мими. На улице их ждал автомобиль. Они могли опоздать на вечеринку, но ему не было до этого дела.

Он вдруг осознал, каким дорогим человеком стала для него Мими. Сидя на кровати и обнимая эту удивительную женщину, Хэл решил для себя, что обязан сделать Мими счастливой. Сейчас для него самое главное — помочь ей обрести душевное равновесие. А вечеринка подождет.

Глава 10

— Скажи, что ты намерена делать, — произнес Хэл. — Я с радостью останусь здесь с тобой, если ты чувствуешь, что не готова никуда идти. Но я должен сказать тебе кое-что: если мы и дальше будем сидеть на кровати, куртка твоего папы очень сильно помнется.

На лице Мими появилось слабое подобие улыбки. Большим пальцем Хэл стер с ее щек последние слезинки.

— Поппи прикончит нас, если мы не явимся на благотворительную вечеринку после того, как она потратила столько сил на ее организацию. И я полагаю, мы как главные участники мероприятия не можем не прийти.

Мими едва заметно улыбнулась. Хэл растянул губы в ответной улыбке:

— Хотя, вынужден признать, существует вероятность того, что мы все-таки не придем. — Он осторожно снял бандану с головы Мими и бросил ее на одеяло. — Но я обязан воспользоваться возможностью и доказать тебе, что ты по-настоящему красивая женщина.

Хэл удостоился умопомрачительной улыбки, от которой у него закружилась голова. Он крепко обнял Мими за талию и нащупал пальцами что-то жесткое. Хэл тут же потянул ворот ее халата, пытаясь заглянуть внутрь:

— Что ты прячешь под этой, мягко говоря, уродливой одеждой? Не обижайся, но у меня создалось впечатление, что на тебе надет бронежилет.

Мими усмехнулась, секунду помедлила, затем принялась медленно развязывать пояс халата.

— Ты не должен смеяться, — сказала она со вздохом. — Я пробовала влезть в одно из вечерних платьев моей мамы, но едва не порвала его. Она была более худой, чем я, и ниже ростом. Поэтому мне пришлось принять решительные меры.

Мими спустила халат с плеч, демонстрируя Хэлу красивый лиловый корсет. Увидев изящный изгиб ее спины, он глотнул воздуха, и внезапно ему стало жарко.

Пожав плечами, она надела халат и изогнула губы в улыбке:

— Вот и еще одна причина чувствовать себя жирной и непривлекательной. Я не смогла даже до конца застегнуть молнию на моем старом корсете, не говоря уже о том, чтобы втиснуться в одно из маминых платьев. А теперь молнию заело, и я не в силах снять корсет. — Мими посмотрела на свои руки и покачала головой. — Мне нечего надеть на вечеринку. Деловой костюм будет неуместен. Поэтому, если у тебя нет поблизости знакомой доброй феи, возможно, ты должен пойти на вечеринку один и принести от моего имени извинения. Я в порядке, честное слово.

— Корсет?! Ты пыталась надеть корсет, чтобы втиснуться в платье на несколько размеров меньше? — Хэл вздохнул, ужаснувшись при мысли, что Мими считает, будто она обладает избыточной массой тела и к тому же непривлекательна.

— Не дразнись. Девочки всегда стремятся выглядеть стройнее, — ответила Мими, ерзая на кровати.

— Ну, мальчикам свойственно дразниться.

Хэл оперся на трость и поднялся. Повернувшись к Мими, он протянул ей правую руку.

— Вам пора одеваться, миледи, — церемонно объявил он. — Вы должны снять этот корсет. У меня имеется некоторый опыт расстегивания молний на женской одежде. И прежде чем вы спросите, откуда у меня такие познания, я признаюсь, что несколько лет время от времени жил в одной квартире с Поппи и ее подружками-моделями. Поэтому я знаком со всеми типами молний, шнуровок, кнопок и любыми другими креплениями, которые делаются в различных интересных местах. Удивительно, до чего творческими людьми должны быть фотографы в наши дни!

Распрямляя плечи и снимая смокинг, Хэл положил трость на кровать, выровнял положение тела и потер ладони. Он подмигнул Мими.

Ее глаза были широко раскрыты от удивления. Она не знала, что он планирует сделать, но была готова так или иначе довериться ему.

Хэл ликовал в душе. Он не зря позвонил в ее дверь. Следовало помочь Мими, как Золушке, собраться на бал.

— У меня теплые руки, и я могу закрыть глаза, если ты смущаешься. Итак, я снимаю твой халат.

Мими, сидя перед зеркалом, прикусила нижнюю губу, когда Хэл посмотрел на ее отражение и улыбнулся, выгнув брови. Потом она опустила руки и развязала пояс. Хэл спустил халат с ее плеч, и тот соскользнул вниз, обнажая верх бордовых кружевных трусиков.

— Теперь намного лучше, — простонал Хэл сквозь зубы. — Жемчужное ожерелье сейчас выглядит особенно стильно и чувственно. А у вас отменный вкус по части нижнего белья, юная леди.

Лицо Мими стало пунцовым, но она все-таки выдавила слова благодарности. Хэл подошел ближе. Перенеся вес на здоровую ногу, он помассировал напряженные плечи женщины, затем потянулся к молнии на корсете.

Мими напряглась. Неудивительно, учитывая то, что она была едва одета. Тонкий слой шелка разделял ее роскошное тело и кончики пальцев Хэла, и он изо всех сил старался не обращать на это внимания.

— У меня возник вопрос. Почему ты не хочешь надеть платье из своей коллекции? — сказал Хэл, почувствовав, что Мими слегка успокоилась. — Ты создала несколько великолепных платьев.

Она посмотрела на его отражение в зеркале, прежде чем ответить:

— Мне просто не хватает опыта или подготовки, которая имеется у других дизайнеров, Хэл. Я знаю, что опозорю себя, тебя и Поппи во время показа. Для благотворительного фонда было бы лучше найти не меня, а кого-то другого.

Хэл медленно-медленно расстегнул корсет. Однако он не отпустил Мими, а прикоснулся руками к ее спине и стал нежно поглаживать кожу.