Стоял вагон, видавший виды,где шлаком выложен откос.До буферов травой обвитый,он по колеса в землю врос.
Это были уже совсем другие стихи. Я хотел быть живым вагоном для живых людей, а не вросшим в землю по колеса и воображающим, что он движется.
И вдруг я увидел обернутую в обойную бумагу с корабликами толстую книгу. Я открыл ее. Это была антология русской поэзии Ежова и Шамурина, изданная в 1925 году, о которой я только слышал как о легенде. Ее не выдавали в библиотеках – только в спецзалах по особому разрешению. А у меня откуда же оно могло быть? К потрясению своему, я нашел там тех поэтов, которых давным-давно не переиздавали, о которых я только слышал, – расстрелянного Гумилева, эмигрировавших Марину Цветаеву, Георгия Адамовича, Владислава Ходасевича и многих других, чудодейственно собравшихся под одной обложкой. Я так и заснул в обнимку с этой книгой. Я проснулся,
почувствовав чей-то взгляд на себе. Передо мной стояла приехавшая откуда-то Галя, жена Наровчатова. Она меня знала и не удивилась. А вот то, что я спал в обнимку с книгой, ее обеспокоило.
– Женя, ты же, не дай Бог, ее помнешь или страницы порвешь. Сережа с ума сойдет – это для него реликвия… – сказала Галя и потянула ее у меня из рук – легонько, чтобы не повредить. – Да расчепись ты с ней, ради Бога…
– А можно с ней никогда не расчепляться? – спросил я почти безнадежно.
– Ух Вы, Шеня… – сказал проснувшийся Наровчатов ворчливо, но не зло. – Вас в приличный дом и пускать нельзя.
И вдруг произошло то, чего я совсем не ожидал. Большущая, грузноватая женщина – тяжеловес Галя, вдруг засмеялась, как девчонка, – поняв, что я рук на этой антологии ни за что не расчеплю.
– Слушай, Сережа, да отдай ты эту книжку ему. У него вся жизнь впереди, а ты же всю эту книжку наизусть знаешь. Ты же столько раз ее глазами вдоль и поперек вылизывал.
– Да ты что, с ума сошла, – рассердился Наровчатов. – Он еще, не дай Бог, потеряет.
– Да как он ее потеряет, если его от нее не отдерешь. Посмотри, у него глаза еще более сумасшедшие, чем твои, когда ты какую-нибудь книгу возжелаешь…
Наровчатов в конце концов сдался, по-честному взыскав с меня только ту сумму, которая была на штампе букинистического магазина.
С помощью этой книги я сделал вместе с Е. Витковским антологию двадцатого века «Строфы века», а сейчас делаю с научным редактором В. Радзишевским пятитомную антологию «Поэт в России больше, чем поэт. Десять веков русской поэзии», и кто из нас Ежов, кто Шамурин, не разберешь. Надеюсь, что будущие поэты будут идти вперед с нашей новой пятитомной антологией, и тоже не расчепляясь.
Апрель 2012
Воздух свадьбы
Ах, Англия, приемная мать герценовская,гляди, как осененная крестом,сияет пара кембриджская герцогская,возможно, королевская потом.В аббатстве так надушенном Вестминстерском,и лорды даже чуть навеселе,и головы всем кружит весть всемирнаяо самой главной свадьбе на Земле.Завидуем – как англосаксы сдержанны!Где грубости? Где крик «лей – не жалей!»?Во сне выходят на Руси все девушкиза будущих английских королей.И где-то – в Оклахоме ли, Дижоне ли —утешат разве девичьи сердцадесятки тысяч копий, так дешевеньких,для них недостижимого кольца?И вовсе не считается провинностью,что, словно символ редкостных минут,торговцы где-то в аглицкой провинциив бутылках воздух свадьбы продают.Я вспоминаю свадьбы сорок первого,как я плясал для плачущих невест,а смерть уже глядела, как соперница,на их забритых женихов отьезд.Хочу вкатиться в мое детство кубарем,чтоб в нем воскресла вся моя родня,и мы бутылку горькую откупоримс тем воздухом, что вырастил меня.4 мая 2011
«Устав от купли и продажи…»
Устав от купли и продажител, чести, совести, стыда,шепчу: «Когда же, ну, когда жевсе это кончится, когда?»В компьютерах безвкусной прозойтак и чадит за чатом чат,но внучку вдруг назвали Розой —пусть хоть ее не омрачат.И мысли я не допускаю,что победит на свете зло,когда ползет она из скайпаи пальчиком стучит в стекло.20 мая 2012
Поэзия – великая держава
Поэзия – такое государство,
где
ценят правду в городе любом,
где судят, как за нищенство, за барство,
где царствует, кто стал ее рабом.
Прислонясь хотя б к силуэтам,
ощущать свою силу в этом.
Силуэты
Пушкин А. С.
Пушкин – каждого поколенья.Положиться бы нам на него,не унизившись до покореньяне читающими ничего.Ноябрь 2011
Лермонтов М. Ю.
Триптих
1
Тоски пророческой невольник,он вместе с нами был на войнах,и в ту гражданскую войну,в ней видя общую вину,под песню об Олеге Вещемв имперском зареве зловещемпристрелен где-то на Дону.
2
Убитый пулей – не мортирами,несчастья полон своего,зачем он додразнил Мартынова,несчастным сделав и его?
3
Для сирот одиночество – ветрило.Он – сирота с начала до конца.Он от отца родного был отринут.А в небесах найдет себе отца?Январь – март 2012
Достоевский Ф. М.
За слабость человецев не обидел.Надчеловечность заклеймил как грех.Был как болеприимная обитель,гонитель бесов из себя и всех.Ноябрь 2011 – январь 2012
Гоголь Н. В.
Он тот, кто перед зеркалом впервыеРоссии поднял ее веки Вия.Январь 2012
Некрасов Н. Н.
За каплю крови, общую с народом,не мажьте его дегтем или медоми отчепитесь с завистью репейниковхоть за строку любую «Коробейников»!Январь 2012
Баратынский Е. А.
Убог мой дар, и голос мой негромок…
Е. Баратынский
Дар не был убог, и был голос расслышан,став даже и с пушкинским рядом нелишен.Железного века поэт нежелезный,как путник, задумавшийся над бездной.Декабрь 2011 – январь 2012
Грибоедов А. С.
Не то что глотка, а глаза рычат,
когда от липкой грязи спасу нету.
Так что ж —
как новый Чацкий, закричать
на модный лад:
Ракету мне, ракету!
(Пушкинский перевал, 1965, Е. Е.)
Литературоведов-гробоведовопередил настолько Грибоедов!Миллионеры все по белу свету,как предсказалось одному поэту,теперь кричат: «Ракету мне, ракету!»и подают, представьте, подаютлакеи из того народа,где в стольких деревеньках год от годавсе еще газа нет, водопровода,и где паленку-космогонку пьют…
Толстой Л. Н.
1
Нельзя Толстого отлучить от Бога.Без спора с Богом вера однобока.Январь, 2012
2
Пахал он и сеял.Один был совсем.Услышан был всеми.Не понят никем.20 мая 2012