Сделка с вечностью
Шрифт:
— Иди… — прошептал Демос, видя, что Ихраз помедлил.
— Я вас не оставлю.
— Я не контролирую это. Могу убить тебя.
Ихраз выглянул в окно, помахал женщинам рукой, отгоняя их с места падения и неожиданно для Демоса схватил его и точно отмеренным ударом врезал императору прямо в глаз.
«Внезапно…»
В глазах потемнело. Демос отключился.
Голоса оглушали. Говорили двое. Обоих Демос знал.
— Ты его вырубил, да?
— Да, леди Десария. Я вырубил императора. Хотя даме вашего
— В путешествии сюда. За вред императору же казнят, ну если по закону?
— По закону я уже давно должен был болтаться на виселице.
— Но ты слишком полезен. — Последняя фраза принадлежала Виттории. Демос ощутил знакомое исцеляющее тепло. — Жить будет.
Демос открыл глаза и выставил вперед руку:
— Я в порядке. Спасибо, Ихраз. Это было очень находчиво.
— Строить новый дворец нам сейчас как-то не с руки, — улыбнулся энниец. Его одежда превратилась в горелые лохмотья. Впрочем, сам Демос не мог похвастать даже этим.
«Я почти забыл, как он выглядит без своего платка-повязки».
Мгновением позже его обожгла пощечина.
— Какого черта?
— Могу задать тебе тот же вопрос, — прошипела супруга. — Какого черта ты не сказал, что у тебя снова начались проблемы с… силой?
«Почему все они сегодня бьют меня по лицу?»
— Прости. Думал, что справлюсь сам.
— Ты едва не прикончил всех нас.
— Знаю.
«И не прощу себе этой оплошности».
Виттория обняла его и шепнула на ухо:
— Ты почти раскрылся.
— Понимаю.
— Сделай с этим что-нибудь, или нам конец.
— Мой господин, слуги идут, — сказал Ихраз.
Демос отстранился от жены.
— Подпусти, но пусть принесут хотя бы халат. И отправь за эннийцами. Я созрел на встречу с представителями Магуссерии.
3.7 Турфало
Ожидание аудиенции было мучительным. Гацонский придворный этикет предполагал, что гостям надлежало провести добрую половину дня в ожидании приглашения. И потому они бродили по публичной части королевского дворца, убивая скуку бесполезными разговорами и созерцанием богатого убранства. Альдор еще в прошлый визит вдоволь насмотрелся на местные красоты, его спутник Гуалем Анси тоже видал немало роскоши, поэтому гацонскому великолепию удивлялся лишь Остер. Юный помощник то и дело останавливался и пялился на статуи и лепнину разинув рот, и эрцканцлеру приходилось его одергивать.
Сам Альдор ужасно нервничал. Как его встретит Рейнхильда? Что скажет? Станет ли обвинять и ненавидеть за то, что позволил Грегору отправиться в поход? Поймет ли? И что скажет новоиспеченный король Умбердо? Внутренний голос подсказывал Альдору, что сын окажется куда менее сговорчивым, недели его покойный отец.
Они вышли на широкий балкон, с которого открывался дивный вид на долину. Гацона вовсю праздновала фруктовый сезон, а стройные ряды виноградников на холмах услаждали взгляд.
— Бывали здесь? — спросил Гуалем Анси.
— В последний раз — на свадьбе короля Умбердо. Он тогда еще не был королем. Кажется, с тех пор прошла добрая сотня
лет.Пират широко улыбнулся.
— Полагаю, праздновали пышно?
— Не то слово. Покойный король приказал установить в одном из залов фонтан с розовым вином…
— О! Едва не забыл. — Анси воздел указательный палец к небу. — Нужно прихватить несколько бочек розового. В этом году урожай явно хороший, а я люблю молодое вино. — Он проводил взглядом хорошенькую девицу, что укрывалась от солнца полупрозрачной вуалью. — И не только вино…
Изрядно посвежевший и отъевшийся Остер устал от созерцания лепнины и теперь беззастенчиво пялился на южанок. Альдору было сложно его винить: красоту гацонских женщин воспевали поэты со всего материка. И чем ближе они с Анси подъезжали к столице, тем симпатичнее и приветливее становились гацонки. Дворец же и вовсе напоминал сказочный цветник. Даже отвыкший от светской жизни Альдор позволил себе восхититься грацией и манерами местных придворных дам.
— Только имей в виду, что улыбаются они не тебе, а господину Анси, — предостерег Остера Альдор. — Потому как личность его окутана ореолом романтики. А кто откажется от рассказов о пиратских приключениях?
— Еще он знатен, красив и богат, — хихикнул Остер. — Ничего, скоро и нас заметят, ваша милость.
— Не уверен, что нам это нужно. До поры-до времени.
Альдор чувствовал себя по-дурацки в одежде с плеча знатного пирата. Одолженный туалет, хоть и был ладно скроен, совершенно не подходил Грауверу: не хватало роста, длины конечностей и мяса на костях. И в довершение ко всему в этом проклятом камзоле Альдор потел как полковой конь.
День клонился к обеду, и в садах накрыли столы для придворных и высоких гостей. Лилась музыка, щебетали певчие птицы, смеялись знатные господа — словно и не было никакой войны на другом конце материка. Казалось, Гацона отгородилась от всего остального мира, упиваясь безмятежным спокойствием и ласковым южным солнцем.
Анси кивнул в сторону пиршества:
— Хочу взять бокальчик. Да и проголодался.
— Идемте.
Истерзанный болезнями желудок Альдора, к его удивлению, немного успокоился после пережитых лишений и мытарств. Притрагиваться к вину Граувер не стал, но с удовольствием угостился печеной дичью. Остер же ел за троих.
— Вижу, вам пришлось по душе наше гостеприимство.
Альдор поднял глаза. Сбоку от него стояла молодая женщина в дорогом изумрудно-зеленом платье. Голову она покрыла расшитой золотом вуалью и делала вид, что дожидалась подноса с пирогами.
— Да, разумеется, — ответил ей Альдор.
— Ее величеству будет приятно узнать об этом.
Женщина потянулась за жареным перепелом и, оказавшись, подле самого уха Альдора, прошептала:
— Беседка в конце аллеи. Вас ждут. Идите один.
— Я…
— Торопитесь! — шикнула дама. — Времени мало.
Альдор кивнул и, по-варварски вытерев руки о край скатерти, постарался незаметно скрыться с глаз своих спутников. Очарованный игрой музыкантов Остер, как и ожидалось, его исчезновения не заметил. Гуалем Анси, если и видел, то не придал этому значения: вокруг него как раз собралась стайка дам.