Сделка

— Я задал вопрос. Ты спустилась сделать минет? Окей, я готов заплатить. Триста евро норм? Или мало?

— Дверь открой, я выйду, — внешне спокойно говорю я.

— Давно вы с Наташей вместе тусуетесь? — проигнорировав моё пожелание, задаёт он новый вопрос.

— Сегодня познакомились. Дверь, говорю, открой. Мне работать надо.

— Успеешь.

Я поворачиваюсь к Агнессе:

— Наташ, позвоним Лауре?

Она облизывает губы и медленно качает головой.

Я откидываюсь на спинку, складываю руки на груди, надуваю щёки и медленно выпускаю сквозь сомкнутые губы воздух. По поведению и репликам Влада я не понимаю, вспомнил он меня или нет и из-за этого не знаю, как себя вести. Одно могу сказать точно — он реально подбешивает всем этим. Тоже мне, зайчик пушистый. Не было бы там Наташи, он бы, наверное, уже трахал ту, кто была бы вместо неё.

17

— У меня вопрос. Ты такой была или ты такою стала?

— Он мне адресован? — спрашиваю я.

По спине пробегает неприятный холодок. Неужели вспомнил? Ещё больше вжимаюсь в спинку сиденья.

— Тебе.

— Я не знаю, что тебе сказать. Ты приехал в клуб покувыркаться с девочкой, забрал двоих сразу, посадил к себе в машину и принялся обеим читать морали. Судишь при этом исключительно со своей колокольни. Не думаю, что тебе нужны мои ответы.

С минуту, наверное, молчит. И от этого молчания мне реально не по себе. Он так широкоплеч, что сиденье скрывает его спину лишь частично.

— У тебя неверные данные, — говорит он. — Я приехал в клуб не покувыркаться с девочкой. Я приехал в клуб, чтобы один несговорчивый тип подписал важный контракт. Поскольку он страшный бабник и любит подбухнуть, оптимальной обстановкой для этого события стала бы такая ситуация, в которой он бы максимально расслабился. И вот мой хороший приятель подогнал ему тёлок. Ему и его корешам. А этот чел решил, что надо бы четвёртую — для меня. И я бы сыграл эту роль, если бы не одно "но". Мне как-то совершенно не улыбается смотреть, как при мне будут лапать и трахать двух женщин, с которыми я так или иначе имел отношения в прошлом.

— А ты меня ни с кем не путаешь? — дрогнувшим голосом спрашиваю я.

— Может и путаю. А может и нет. В моей жизни было много женщин, особенно в молодости. Сейчас мне тридцать один, я на пороге зрелости. Но память моя хранит одно ма-а-а-аленькое такое воспоминание. Про очень необычную девушку. Она была скромной, застенчивой, но так получилось, что когда она раскрылась… я поразился тому, как много женственности и сексуальности она в себе таила. Так получилось, что она очень отличалась от девушек, которых я знал. Настолько сильно, что я её неплохо запомнил. Даже одно время искал. Безуспешно, правда. У меня кроме её имени и предполагаемого подмосковного городка ничего не было. И я совершенно точно не думал, что найду её в приватной комнате для VIP клиентов, где она будет оказывать услуги интимного характера. Ну, вот сам не знаю почему, не сложилось у меня о ней впечатление, что она — блядь. Скорее наоборот, она производила впечатление чуть ли не девственницы. И было чувство… какой-то избранности тогда. Меня это воспоминание очень грело…

Он немного помолчал.

— С тех пор конечно много воды утекло, — продолжил он, всё так же глядя перед собой, — но ты знаешь, память такая штука, она хоть дорисовывает детали, некоторые вещи хранит в себе практически без изменений. Но я же запросто могу ошибаться, верно? Отсюда и вопрос. В любом случае, поскольку вы подружки, мне вот очень интересно, как именно ты докатилась до жизни такой, м, вымокшая под дождём кошка?

— Слушай… — в горле пересыхает и я осекаюсь, — Влад… Если бы я знала, что…

— Что я здесь окажусь, ни за что бы не согласилась, да? — усмехается он. — Давай, расскажи мне про детей, которых тебе нечем кормить, про то, что работы нет. Вон, — он кивнул в сторону Наташи, — бедная учительница по литературе не нашла ничего лучше, чем стать тем, кем стала. У тебя тоже ипотека?

— А тебе не пофиг? — огрызаюсь я.

Вспомнила все эти кредиты и долги отцовским друзьям и приятелям, все эти счета и арендную плату и поняла, что не хочу оправдываться, тем более в ответ на этот издевательский тон.

— Ясно, — вздохнув, говорит он. — Ну что ж, ладно. Действительно, чего это я.

Он включает зажигание. Затем убирает блок с дверей.

— Выметайтесь. Обе.

— Влад….
– умоляюще бормочет Наташа. — Ты не…

— Я тебя спросил, поняла ли ты то, что я сказал? В контексте приняла ли ты те условия, которые я тебе предложил. У тебя было время для ответа. Но ты, послав меня нахер, решила помолчать. Твоя подружка меня по сути тоже послала. Сдаётся мне, что я теперь недовольный клиент.

— Влад, кончай… — тихо говорит Наташа. — Ну, правда…

— Отсосёшь — кончу. Давай, чё ты. Или ты лучше с теми парнями?

Наташа реально напугана. Видно по ней, что внутри она мечется. Эта её паника передаётся и мне, а мне и без того погано.

— Если отсосу — не скажешь Саше о том, что видел меня здесь? — едва не шепчет она.

Влад закидывает руку на спинку сиденья и поворачивается к нам. Глаза его пылают. А может это просто блики стоп-сигналов позади стоящей машины. В любом случае вид его страшен.

— Пошла вон.

— Влад… Ну, прости… Ну, я ляпнула сдуру… Ну, Влад…

— Пошла. Вон.

Наташа хлюпает носом, закрывает ладонью лицо и выходит.

— Ты — тоже, — бросает мне Влад. Он смотрит на меня, как на дерьмо.

Я молча открываю дверь и выхожу.

Машина рвёт с места, разворачивается, визжа покрышками, и стремительно набрав скорость, выезжает на дорогу. Спустя несколько секунд теряется вдали среди стоящих у светофора автомобилей.

— Пиздец… — пряча лицо в ладонях, говорит Наташа.

Она опускается на корточки и плачет. Я сажусь рядом и глажу её по спине.

— Не переживай… — тихо говорю я. — Всё обойдётся… Не скажет он…

18

К нам подходит какой-то белобрысый парень в гавайской рубашке, участливо интересуется, что случилось. За ним подтягивается компания девушек, и я поднимаю Наташу и говорю ей, что нам надо идти. Она быстро вытирает слёзы длинными пальцами — в свете неоновой вывески сверкают и слёзы и шеллак — говорит парню, что всё хорошо и мы идём назад.

Но у входа Наташа тянет меня за руку и под глухой ритм я следую за ней вдоль клуба. Мы скрываемся за углом. Здесь тише и никого нет, но кисло тянет чьей-то блевотой и мы проходим дальше, под деревья.

— Нужно что-то придумать, — говорит Наташа, глядя на меня заплаканными глазами. — Как-то объяснить.

Она напугана и растеряна. Впрочем, растеряны мы обе.

— Лауре надо что-то говорить? — спрашиваю я.

— Обязательно. И если не убедим, она нас к Жоре потащит. А тот — минимум штрафанёт. Но так вообще можно работы лишиться. Тут многое зависит от того, что клиент скажет. А клиенты у нас там, — она показывает большим пальцем назад, через плечо, — в клубе. Я просто боюсь, что Влад сейчас с Сашей приедет.