Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения

Дженнсен распаковывала вещи и доставала припасы, а Себастьян рыскал вокруг в поисках дров для костра. Вскоре он принес кучу длинных сухих веток, порубил их боевым топором и развел огонь рядом со скалой, там, где его будет труднее заметить. Потом он заботливо положил попону на плечи Дженнсен. Сидя у разгорающегося костра, она нанизывала на прутья кусочки соленой свинины и раскладывала их на камни вокруг огня. Себастьян уселся рядом.

— Трудно было добраться до дома Алтеи? — спросил он после долгого молчания.

Дженнсен вспомнила, что в суматохе последних двух дней так и не рассказала ему о событиях, произошедших за время его пребывания в тюрьме.

— Мне нужно было пройти через болото, и я прошла.

Ей совершенно не хотелось рассказывать о трудностях, страхах, битве со змеей, о том, как она чуть не утонула. Все осталось в прошлом. Главное — она победила. Себастьяну в ожидании пыток и смерти пришлось гораздо хуже. А Алтея и вовсе была вечным узником трясины.

— Болото, — задумчиво сказал Себастьян. — Интересное место… Должно быть, там лучше, чем в этом пронизывающем холоде. За всю свою жизнь я ни разу не был в болоте.

— Значит, на твоей родине, в Древнем мире, гораздо теплее?

— Да нет, зимой бывает холодно, однако, конечно, не так, как здесь. Случается, идет дождь. Но снегопадов и такого пронизывающего холода, как в Новом мире, не бывает. Не представляю, как может возникнуть желание здесь жить…

Дженнсен с трудом могла представить зиму без снега и холода. Она была озадачена самой возможностью существования такой зимы.

— Где же еще нам жить? У нас нет выбора.

— Понимаю, — коротко заметил он.

— Зима уже на исходе. Ты и не заметишь, как придет весна, вот увидишь.

— Надеюсь… Уж лучше оказаться в Очаге Владетеля… ты недавно упоминала об этой земле… чем на этих промерзших пространствах.

— Я упоминала? Никогда я не говорила ни о каком Очаге Владетеля.

— Да говорила же, говорила. — Себастьян мечом придвинул дрова поближе друг к другу, чтобы разгорелось пламя. — Во дворце, как раз перед поцелуем.

Сноп искр взлетел в темноту. Дженнсен протянула к огню руки, согревая пальцы над весело играющим пламенем.

— Не помню.

— Ты же сказала, что там была Алтея.

— Где?

— В Столпах Творения.

Дженнсен засунула руки под плащ, ее удивленный взгляд остановился на Себастьяне.

— Нет, этого я не говорила. Алтея рассказывала мне вовсе не о землях, которые посещала.

— А о чем же она тогда рассказывала?

Дженнсен неопределенно махнула рукой, явно не собираясь отвечать на вопрос.

— Да просто так болтала, ничего особенного. — Дженнсен убрала с лица прядь рыжих волос. — Столпы Творения — это такая местность?

Кивнув, Себастьян перемешал мечом белые от жара угли.

— Иначе ее называют Очаг Владетеля.

— И что это значит?

Себастьян пристально взглянул на спутницу:

— Представь себе очень сильную жару. О такой иногда говорят: сегодня жарко, как в очаге Владетеля. Именно поэтому в народе так называют местность, которая на самом деле носит имя Столпы Творения.

— Ты там был?

— Шутишь? Я не знаю ни одного человека, который бы побывал там. Страшное место!.. Некоторые полагают, что это действительно царство Владетеля, в котором нет ничего, кроме смерти.

— А где оно находится?

Себастьян мечом указал на юг:

— Это пустынное место в глубине Древнего мира. Люди часто очень суеверны в отношении таких заброшенных мест.

Дженнсен следила за игрой пламени, пытаясь мысленно свести все воедино. Что-то неправильное, волнующее было во всем этом разговоре.

— А почему оно называется Столпы Творения?

Себастьян недовольно пожал плечами:

— Говорят, это необитаемое место… — Он замолк.

— А если там никто не был, то откуда все это известно?

— Когда-то были люди, ходившие туда, или по крайней мере побывавшие поблизости. Они-то и поведали об этой земле. Ползли слухи, сведения накапливались. Это место — аналог ваших Азритских равнин…

— Азритских равнин?

— Да, там пустынно, как на Азритских равнинах, но всегда стоит жуткая жара. По окраинам этой бесплодной земли пролегает несколько торговых путей. Без специальной одежды, защищающей от палящего солнца и постоянных ветров, очень быстро изжаришься живьем. И без воды долго не протянешь.

— И такая пустыня называется Столпами Творения?

— Нет, это лишь начало пути. Чтобы попасть туда, нужно пройти сквозь эту пустыню, а там, в ее сердце, находится широкое ущелье, в котором еще жарче, просто смертельно жарко. Как в очаге Владетеля…

— Так почему же все-таки ее называют Столпами Творения?

Носком сапога Себастьян отправил обратно в пылающее сердце костра выкатившиеся из него угольки.

— Говорят, на дне ущелья находятся высоченные каменные столпы. В честь этих вздымающихся каменных глыб и называется вся эта земля.

Дженнсен перевернула прутики с соленой свининой:

— Тогда название имеет смысл.

— Мне доводилось видеть нечто подобное, но в других местах и гораздо меньшего размера. Стоят неровные каменные башенки. Будто столбики монет на столе… — Голос Себастьяна чуть дрогнул. — Говорят, там такое ощущение, словно весь мир вздыбился в знак благоговения перед Создателем. Некоторые полагают, что это святое место. Но поскольку там удушающе жарко, многим приходит на ум, что оно сотворено не одним Создателем. Каким-то образом оно связано и с Владетелем. Потому и Очаг… Кстати, помимо жары есть и другие причины не соваться туда. Говорят, там место потустороннего столкновения.

— Созидание и разрушение, жизнь и смерть — вместе?

Себастьян смотрел на Дженнсен, в его глазах плясали отблески пламени.

— Таковы слухи…

— Иначе говоря, люди считают, что это смертельное место пытается поглотить мир жизни?

— Смерть всегда идет по пятам жизни. Брат Нарев учит, что зло в человеке притягивает тень Владетеля. Если мы вступим на путь зла, то привнесем его силу в мир жизни, и Владетель получит возможность свалить Столпы Творения, и мир рухнет.

Холод этих слов пробрал Дженнсен до костей, будто к ней прикоснулась рука смерти. Будто ведьма наложила на нее тайное злое заклинание… Дженнсен не раз слышала от матери, что ведьмы никогда не открывают своих знаний, всегда утаивая самое важное.