Секрет брата Бога

Сэм Родс, он же Дасти, молодой представитель прокуратуры, уже находился в зале суда. На сей раз ему составлял компанию пожилой мужчина. Лэнг узнал его — это был собственной персоной прокурор северной части штата. Правда, имя вылетело у него из памяти. На сей раз Дасти приветствовал адвоката совсем не так сердечно, как при первой встрече:

— Рейлли, какого черта вы затеяли?

Лэнг положил свой тонкий дипломат на стол и улыбнулся:

— И вас с добрым утром. Всего лишь пытаюсь добиться оправдания своего клиента.

— А добьетесь только наказания! — рявкнул пожилой. — Вызывать в суд федерального агента, рассекречивать важные дела ФБР… К вашему сведению, в этом деле ФБР вообще не участвует. Его ведет УБН.

Лэнг продолжал улыбаться самым естественным образом. Он знал по опыту, что чем сильнее бушуют представители обвинения, тем выше шансы адвоката. И понимал, что старший прокурор прикатил сюда вовсе не для развлечения.

— Спасибо, что поставили меня в известность.

— Рейлли, вы, возможно, считаете, что это все шутки, но…

Дверь открылась, и он умолк. Все трое повернулись и увидели Ларри Хендерсона, осторожно заглядывавшего в зал суда, словно мышь, решающая, стоит ли выходить из норки или лучше подождать.

— Заходите, Ларри, — помахал рукой Лэнг. — Мы, юристы, обмениваемся тут любезностями.

Хотя с той минуты, как Ларри выпустили под залог, ему, естественно, не сковывали ноги, он все же пересек помещение довольно неуверенными шагами и уселся рядом с Лэнгом. На нем был костюм с таким узеньким галстуком, что им при желании можно было бы зашнуровать ботинок. Лэнг подумал, что, вероятно, этот раритет достался ему от отца. Прежде чем они успели поздороваться, дверь вновь открылась, и пристав известил о появлении судьи Карвер. Судья деловито кивнула, бросила всем: «Доброе утро», села на свое место и раскрыла папку. Стенографистка заправила бумагу в машинку.

Примерно через минуту судья подняла голову:

— Мы собрались сегодня на досрочное слушание, чтобы рассмотреть по просьбе обвиняемого его заявление об отклонении доказательств, особенно в отношении марихуаны, предположительно обнаруженной на земле, принадлежащей обвиняемому. Я правильно изложила суть вопроса?

Ал Силверстин, вот как его зовут, прокурор из Атланты, вспомнил Лэнг, поднимаясь на ноги.

— Да, ваша честь.

Силверстин вскочил на ноги раньше, чем Лэнг успел сесть:

— Перед тем как мы начнем, ваша честь, обвинение ходатайствует об отмене повестки, направленной агенту ФБР, и повестки duces tecum [42] , касающейся определенных, не подлежащих разглашению документов Бюро.

Действительно ли на губах судьи мелькнула улыбка или Лэнгу только показалось?

— Я хорошо знаю, что в Бюро нет документов, которые подлежали бы разглашению, мистер…

— Прошу прощения, ваша честь. Силверстин.

— Да, мистер Рейлли, действительно, какая связь существует между расследованием, которое проводит Бюро по борьбе с наркотиками, и ФБР?

42

Вызов в суд с представлением оговоренных документов.

Лэнг не собирался раньше времени раскрывать карты и давать обвинению возможность подготовиться к обороне и контратаке:

— Обвиняемый уверен, что это станет очевидным во время слушания.

— Но, ваша честь, — запротестовал Силверстин, — наше возражение против того, чтобы позволить мистеру Рейлли устроить весь этот цирк… то есть следовать его плану, как раз и заключается в том, что и вызванный свидетель, и запрошенные материалы не имеют отношения к делу, а оглашение информации может повредить проводимому расследованию.

Судья Карвер задумчиво прикоснулась к губам кончиком авторучки:

— Сегодняшние слушания, мистер Силверстин, проходят без участия присяжных. У вас будет возможность указать на особенно щекотливые места. Если же вы сочтете необходимым, я могу засекретить стенограмму.

Силверстин стремился явно не к этому, но он был опытен и не собирался испытывать терпение судьи.

— Хорошо, ваша честь, — устало бросил он, опускаясь на свое место.

Подача в пользу защиты.

Судья посмотрела на Лэнга:

— Мистер Рейлли, у вас будут какие-нибудь заявления?

— Нет, ваша честь, но, возможно, такая необходимость возникнет в ходе слушания.

— Хорошо. Приступайте.

Лэнг положил руку на плечо Ларри.

— Мы вызываем мистера Ларри Хендерсона.

Ларри неуверенной походкой подошел к месту для свидетелей, ссутулившись, поклялся говорить правду и опустился в кресло так осторожно, будто там была не мягкая набивка, а шипы.

Лэнг задал обязательные вопросы об имени и месте жительства, а потом осведомился:

— Помните ли вы что-нибудь необычное, что произошло в течение последней недели перед тем, как вас арестовали?

Ларри кивнул:

— Угу.

— Говорите, пожалуйста, «да» или «нет», мистер Хендерсон, — мягким тоном посоветовал Лэнг. — Стенографистка не может записать в протокол ни «угу», ни кивок.

— Виноват. Да, помню.

— И что именно тогда случилось?

— На мою землю забрел один парень, сказал, что ищет, дескать, какого-то особенного дятла.

— Любитель природы?

— Ну да, я так и подумал. С биноклем и всем таким.

— В бинокль он мог хорошо осмотреть ваши владения, верно?

Лэнг не ждал ответа. Как он и предвидел, Силверстин тут же вскочил:

— Протестую! Он предлагает свидетелю сделать предположение.

Еще одна подача, а может быть, и очко в пользу защиты. Протест только усилит впечатление от бинокля.

— Протест принят. Мистер Рейлли, постарайтесь избегать вопросов, на которые свидетелю придется давать предположительные ответы.

— Да, ваша честь. — Он снова обратился к Ларри: — Вы видели его когда-нибудь прежде?

Ларри покачал головой.

Лэнг указал рукой на стенографистку. Ларри тяжело вздохнул:

— Простите. Никогда в жизни не говорил в суде. Нет, до того я его не видел.

— А после?

Ларри удивленно посмотрел на него, не понимая, что за игру ведет адвокат: