Секрет крови

– Мамуль, хочешь сладкой ваты, папа сказал, что Эффи хочет, поэтому я должен с тобой поделиться.

Я в изумлении уставилась на мальчика. Я не понимала, о чем он говорит, но он так напоминал мне Стаса. На моих глазах появились слезы, и из-за них я мало что видела.

– Спасибо, думаю Эффи, и правда не откажется от ваты, - сказала я, принимая порцию сладкой ваты у мальчика. Тут же начиная смотреть по сторонам ища ту самую Эффи.

– Мамуль, ты кого-то ищешь? – спросил черноволосый мальчик.

– Да, Эффи, нужно же ей передать вату, - мило улыбнулась я.

И тут раздался его громкий, детский смех.

– Она тут, - он указал мне на живот, который был заметно выпуклым.

– Майкл, ты угостил сестренку ватой? – раздался знакомый голос, но в нем пропали нотки надменности, и холода. Но все же я смогу узнать этот голос из тысячи – это был голос Стаса.

Я посмотрела в ту сторону от, куда исходил голос, и увидела взрослого мужчину лет 33. У меня пропал дар речи, я понимала, что это сон, но все равно была безумно рада видеть его. Впервые мне снился хороший сон.

Стас подошел ко мне обнял, и поцеловал в висок.

– Тебе хорошо? Устала, может, хочешь домой? – его голос был пропитан заботой.

– Нет, все хорошо, - кое-как справившись с шоком, ответила я.

Он погладил меня по животу.

– Ну, тогда мы с Майклом сходим еще на один аттракцион.

Я с умилением наблюдала, как он подхватил парнишку и они, смеясь, направились к аттракциону.

– Ты и правда, думаешь, что у нас все было бы так? – возле меня появился тот Стас, которого я помнила, которому было 19 лет. Его голос был надменен и лишен чувств.

Я вновь стала 17 летней девушкой, которая была не беременна, но все же оставалась одетой в любимый сарафан парня.

– Можно было бы попытаться, - грустно улыбнулась я, - если бы я не убила тебя.

– Не вини себя, - легко ухмыльнулся парень.

– Да ты шутишь, - я удивленно посмотрела на него.

– У нас бы все равно ничего не вышло, - он обернулся ко мне. – Это, - он показал на себя и мальчишку, - всего лишь твоя идеализированная фантазия.

– То есть это моя фантазия?

– Ну, почти, это одна из альтернативных версий будущего. Но не факт, что было бы так, если бы я остался жив.

– Я даже не знаю, что тебе сказать. Ни одни слова в мире не выразят то, как мне…жаль.

– Никогда ни о чем не жалей, - спокойно сказал он. Кажется, его вообще не волновало, что он мертв.

– Но…

– Без но. Я должен был умереть. Это было предрешено за много лет до нашего рождения. Это моя судьба.

– От этого мне не легче.

– Я не узнаю тебя Карпова. Ты сдалась, ты даже не пытаешься бороться.

– А толку, это тебя все равно не вернет, - я тяжело вздохнула. – Я не могу перестать думать о тебе. Это медленно ведет меня ко дну.

– Это потому что ты держишь меня. Отпусти.

– Не могу.

– Ты должна. Иначе ты не сможешь сделать, то для чего была рождена, - он погладил меня по щеке. – Мы были парой, но это не значит, что у тебя больше не будет любви. Ты любила меня, но и его ты любила тоже. Просто за всей этой шелухой бесчувственности, ты чувствовала себя лучше. Ты убегала от любви, и даже не заметила, что уже влюбилась. Я хочу, что бы ты была счастлива.

Я была готова заплакать, чуть ли не впервые в жизни. Почему именно я должна стольким жертвовать?

– Карпова если ты сейчас заплачешь, я тебе это потом припомню, и буду подтрунивать постоянно.

– Думаешь, мы когда-то еще увидимся? – поднимая глаза вверх, что бы отогнать слезы.

– Ну, как минимум еще раз точно, - хитро улыбнулся парень. – Нас прокляли в нашей первой жизни, поэтому мы проживаем с тобой уже 13 жизней, и никак не можем обрести покой на этой стороне. Нам осталась еще одна. Пусть эту ты проживешь с другим. Вот в следующей жизни, я тебя уже никому не отдам.

– Звучит красиво. И это правда? – улыбнулась я, рассматривая его глаза.

– Как знать.

Мы еще постояли молча пару мгновений.

– Ладно, тебе уже пора, ты и так тут надолго задержалась. Поцелуй меня на прощание, давай хоть на этот раз сделаем все красиво.

Его губы были такие родные и холодные, они были такими же, как я и помнила их. Как только я коснулась языком его губ, я почувствовала, что лечу».

Я резко села на холодном полу, тяжело хватая ртом воздух. У меня было ощущения, будто я только что прыгала с парашюта, но без парашюта.

– Живая? – послышался слабый мужской голос с другого конца камеры.

– Живая, - отозвалась я, когда привела дыхание в норму. – А ты кто?

– Я Миша, - он протянул мне руку, когда свет с окошка пал на его кожу, я увидела, что она темная.

– Странное имя, - улыбнулась я настороженно, но все же протянула ему руку. – Я Юля. Как давно ты тут?

– Где-то неделю, - спокойно ответил парень.

– Неделю? – переспросила я. – Невозможно, я бы заметила тебя.

– Сомневаюсь, я пытался каждый день с тобой заговорить, но ты будто не слышала меня.

Настало молчание, я не могла поверить, что провела с ним неделю в одной камере и ни разу не заметила его. Неужели я настолько сильно ушла в себя? Или может он, что-то не договаривает. К тому же зачем охотникам сажать нас в одну камеру, если у них их было много, я сама видела, когда шла сюда впервые.

– Почему ты тут? – спросила я, прислоняясь к стене.

– Я метис, во мне смешана кровь матери обычного человека, и отца, африканского демона, или, как его называют у вас джина. Меня схватили в Польше, когда я шел с учебы, без каких либо объяснений и притащили сюда.

– Это все мило, но я спрашивала, почему ты в моей камере?

– А я вижу ты не дружелюбная.

– Была б у тебя такая жизнь, ты бы тоже не сюсюкался со всеми, - устало улыбнулась я.

– Знаешь, у меня не было времени спрашивать, почему они меня запихнули в камеру с полоумной.

Я засмеялась чуть громче, но от этого начало болеть горло и я закашлялась.

– Я уже даже скучаю по своей камере, в которой провел больше месяца.

Дальше наступило молчание, оно не было неловким или гнетущим, это была просто тишина. Мне не нравился этот парень, уж слишком он казался подозрительным. А может, я просто схожу с ума, и начинаю походить на сумасшедшую параноичку.