Семь "Я" Семеновых

— Но ведь сюда добираться почти десять часов…

— Он живет в часе езды от этого захолустья, забавно, да? Словно сама судьба сталкивает нас.

Ксюша молча сняла полотно с мольберта.

— Помоги мне, — попросила она.

Девушки вернулись в комнату, тщательно сложили все Ксюшины принадлежности.

— В любом случае, сегодня приезжает Кирилл, и мне не хотелось бы встречаться с ним, — сказала Ксения, — так что давай собираться потихоньку. Нужно уйти до обеда.

— Как скажешь.

Ольга покинула сад, решив, что пора бы начать готовить завтрак. Скоро соберутся все дети, и захотят есть. Женщина отметила, что Маша и Ксюша уже проснулись. Максим чистит свой мотоцикл, а Иван, когда она покидала спальню, уже совершал утреннюю пробежку на тренажере.

Женщина сняла шляпу, и перчатки, вымыла руки, надела фартук.

Скрипнула входная дверь. Ольга обернулась. На пороге стояла Даша, в легком сиреневом сарафане. Волосы собраны в крошечный хвостик.

— Ты что проснулась так рано? — улыбнулась Ольга дочери.

Образ заспанной Даши по утрам, когда девочка спешила на кухню, что бы помочь маме на кухне, слился с образом взрослой женщины, стоящей перед Ольгой.

— Хотела тебе помочь, — сказала Дарья, и подошла к разделочному столу, где Оля раскладывала овощи.

Мать внимательно взглянула на дочь.

— У тебя все в порядке?

Даша улыбнулась, и от этой успокаивающей улыбки Ольге стало не по себе. Своим развитым, шестым чувством, женщина поняла, что все не в порядке.

— Что с Антоном?

Даша обмыла овощи.

— Он работает.

— Неужели у него столько дел, что он не мог приехать на неделю к нам?

— Он очень занят.

Ольга приняла из рук дочери, чисто вымытые огурцы и помидоры, и принялась резать их для салата. Даша, меж тем стала очищать молодой картофель от тонкой кожуры, рискуя испачкать ухоженные ручки.

— Я понимаю, что ты уже взрослая, и вправе поступать, как считаешь нужным. И сама решаешь, стоит ли нас ставить в известность…

— Я развожусь с Антоном, мама.

Ольга на секунду замерла, а потом еще интенсивней принялась нарезать овощи на деревянной доске.

— Ты это окончательно решила?

Даша взяла следующую картошину.

— Он изменил мне. Я его застала с ней. В офисе. Прямо на столе…

Ольга не отрывала глаз от доски, вслушиваясь в слова дочери и болезненно вспоминая измены Ивана.

— Никто об этом не должен знать, мама. Я никому пока не говорила.

— Не спеши, Дарья. Все тщательно обдумай…

— Ты считаешь, я еще думать о чем — то должна?

— Если бы я бросала твоего отца после каждой его измены…

Даша спокойно положила нож на стол, оставив картошку не дочищенной.

— Ты прости меня, мама. Но я не хочу, что бы мой ребенок рос в атмосфере бесконечных скандалов. Начало положено. Измена, как наркотик. Антона уже не остановить…

На этот раз Ольга отложила нож, и подняла пораженный взгляд на дочь. При длинной баталии, что продолжала литься из уст дочери, Ольга выхватила главное.

— Ты беременна?

— Да.

— Тогда ты должна понимать, что ребенку нужен отец.

— Я понимаю, мама.

— И поэтому решила развестись? А Антон знает о том, что скоро станет отцом?

— Нет, в тот день я как раз собиралась ему рассказать.

— Уверена, как только он узнает о твоем положении, о разводе не будет и речи, — произнесла Ольга и снова взялась за салат.

— Он не узнает до развода. Я не хочу иметь с этим человеком ничего общего.

Ольга вновь взглянула на дочь.

— Ты хочешь, чтобы твой ребенок рос без отца?

— А, по-твоему, семью стоит сохранять только из-за детей?

— Я всю жизнь делала так. И только сейчас поняла, как счастлива.

— Это не для меня, мама. Думаешь, мы ничего не видели? Ни твоих слез? Ни выходок отца? Прости меня, мама. Но я такой судьбы не хочу.

Ольга смотрела на дочь, где-то в глубине души понимая, что она права.

— На что ты будешь жить? — спросила женщина в последней попытке защититься, — У тебя нет образования. Нет мужа. Наташе, Маше, Лене и Ксюше я позволяю вести себя, так как им вздумается, потому что их будущее устроено. А ты? Ты бросила институт на полпути ради Антона. Теперь бросаешь Антона, перед рождением ребенка. Учти, оставить ребенка я тебе не позволю. Пора брать ответственность на себя, Дарья.

Глаза Даши медленно наполнялись слезами.

— Я надеялась, что ты поймешь меня, — дрогнувшим голосом, сдерживая слезы, произнесла девушка, — Так или иначе, но к Антону я не вернусь. Он меня предал. Я не прощаю предательства…

Дарья взглянула в глаза матери, и медленно вышла из кухни.

Ольга, которая закончила с салатом, принялась за картофель. Слезы тихо, беззвучно скользили по ее щекам. Как глупо. Где знать, куда пойти? Как поступить? Возможно, ей стоило оставить Ивана после первой же измены, и тогда, на руках только с Максом и Наташей, Ольга вряд ли бы вообще добилась успеха со своей книгой.

Женщина промыла очищенный картофель, и поставила его варить.

Скрипнула «задняя» дверь, ведущая в сад.

Ольга обернулась, взглянуть, кто на этот раз решил проведать ее. ТО был Барс. Овчарка взглянула на хозяйку черными угольками глаз, и легла у двери, не издав ни звука.

— Ты слышал, что она говорила? — спросила Ольга у собаки.

В те долгие минуты одиночества, что женщина проводила в этом доме, Барс бывал ее единственным собеседником.

Собака, обратив на Ольгу грустный взгляд, поняла, что хозяйка говорит с ней, и поднялась.

Женщина присела на корточки, и обняла собаку.

Барс лишь тихо поскулил, чувствуя тяжелое дыхание хозяйки и прислушиваясь к ее едва различимым всхлипываниям в тишине.

Вика, накрашенная и одетая в джинсы и майку, стояла у окна, и наблюдала за чудной картиной во дворе.

Там, в лучах утреннего солнца и в блеске хрома своего мотоцикла, копался Максим. Одет он был только в джинсы, и черную майку. Его мускулистые плечи и руки переливались на солнце от пота и машинного масла. Вика поймала себя на мысли, что этот мужчина чертовски сексуален, не смотря на то, что он её злейший враг.