Семь "Я" Семеновых

— Ну и чего ты добился? Пойми, нахрапом меня не возьмешь!

Скворцов галантно предложил ей руку. Маша смерила пренебрежительным взглядом, развернулась и пошла прочь. Сергей двинулся за ней следом, неотрывно глядя на покачивающиеся ягодицы, под шикарным, золотым нарядом.

Маша оглянулась, яростно смерив его взглядом. Сергей ей криво улыбнулся.

Девушка едва сдержалась, чтобы не ответить ему тем же. Она буквально тонула в его обаянии, и с каждым часом ее уверенность в своих силах таяла. Ей нравилось его хамство, его нарочитая мужская грубость, этот надменный дух дикарства, который сейчас такая редкость в мужчинах.

Маша вернулась к стене, и снова взялась за шампанское.

— Мария?

Девушка недоуменно взглянула на Сергея, который неожиданно сменил тон.

— В чем дело? Что с твоим голосом?

— Ты можешь сейчас пойти со мной в сад?

— Я с тобой наедине не останусь…

— Брось, я без твоего согласия ничего не предприму.

— Почему-то мне кажется, что ты врешь.

Он лишь улыбнулся. Снова. Маша быстро отвела глаза, боясь, что он заметит, как она разомлела от света его улыбки.

— Хорошо, идем.

Сергей осторожно повел ее в сад, где совсем недавно сидела Лена, и усадил девушку на ту самую лавочку.

Маша тут же оценила романтическую обстановку, и поняла, сейчас, наверняка последует что-то еще, что должно ее буквально сбить с ног.

— Ты позволишь мне завязать тебе глаза?

Семенова настороженно взглянула на Скворцова.

— Это еще зачем?

— Сюрприз.

Маша передернула плечами, не желая говорить «Да», и сгорая от любопытства, одновременно. Сергей осторожно, чтобы не смазать макияж, обвязал ее глаза темным шелковым шарфом, что был на шее Марии.

— Только сиди смирно, поняла? Не хватает еще, что бы ты… — он сам себя прервал.

— Что?

— Не важно.

И он снова стих. Где-то недалеко шумела цикада, слегка шелестели листья деревьев, и едва различались быстрые шаги Сергея по траве. Маша приготовилась ждать, а потом, заскучав, решила поговорить.

— Эй, Скворцов.

— Да.

— Зачем тебе работа у Голицына?

— Хочу доказать своей бывшей, что я могу быть еще круче, чем я есть.

— Ты был женат?

— Нет.

— Почему?

— Я не любитель борщей и пеленок.

— У тебя устаревшие данные о семье и браке.

— Возможно, но у меня в семье было именно так.

— У тебя была большая семья?

— У меня есть еще брат и сестра, но они в разных городах.

— А родители?

— Мама умерла в прошлом году, а отец — когда мне, было, пять, сахарный диабет. Он много пил.

Маша неловко замолчала, и задумалась. Смерть родителей. Как с этим можно жить? Она знала, что так бывает. Но была уверена, что с ее родителями такого не случиться.

Неожиданно горячая ладонь накрыла ее руки.

Мурашки помчались по коже ее ног и спины.

— Я готов. А ты? — спросил Сергей у самого ее уха, обдавая горячим дыханием нежную кожу.

— Умираю от любопытства, — как можно более весело сообщила Маша.

Скворцов пробежал пальцами по ее подбородку и скулам, нежно коснулся волос, вызывая вторую волну мурашек.

— Что ты делаешь? — насторожилась Семенова.

— Снимаю повязку, — сказал он, и тут же шарф соскользнул с ее лица.

Маша открыла глаза, недоуменно замерла, и даже перестала дышать.

Весь сад, в том числе и розовые кусты, был украшен свечами. Их было здесь более сотни, и все горели, создавая видимость огненного озерца, и освещая мягким, желтым светом всю прелесть летнего сада Ольги. Налитые дождевой водой бутоны, светились и переливались.

Маша, наконец, выдохнула.

— Тебе нравиться?

Девушка перевела на него удивленный взгляд.

— Как ты…

— Это просто свечи. А это, — он достал из-за спины огромный букет, — это просто розы.

Маша приняла сотню белоснежных роз, и вздохнула. Как это замечательно, когда за тобой ухаживают красиво.

«Эй, Семенова, — сказала она себе, — Ухаживают вовсе не за тобой! А за предложением Голицына! Холят его и лелеют! Дабы ты, влюбившись, прозевала! И этот нахальный Скворцов выпендрился перед своей «бывшей»!»

Маша прислушалась к разумным мыслям, и вернулась на землю обетованную. Он ведь не в серьез. Но… как красиво!

— Тебе нравиться? — вновь спросил он, заглядывая Маше в глаза.

— Это чудесно. Не знала, что ты романтик.

Сергей улыбнулся, и сел рядом на лавочку

— А, это все мелочи, — сказал он, закинув ногу на ногу, и закурив, — больше женщин влюбляются в меня после секса.

Маша кинула на Сергея неприязненный взгляд.

— Фу, Скворцов, спрячь этого Казанову — неудачника, и верни симпатягу, что подарил мне цветы.

Сергей усмехнулся, и закинул руку за спину Марии, на спинку скамьи.

— Полагаю, я заслужил награду? — томно спросил он.

— Зачем ты все портишь? Твое поведение не всегда уместно.

— Этим я и хорош, — усмехнулся он.

Маша не сдержалась, и улыбнулась в ответ.

— Ну что там, с наградой, то?

— Ты ведешь себя, как ребенок!

— Каждый рыцарь в праве получить поцелуй прекрасной дамы, за достойный поступок. Одним «чудесно» ты не отделаешься.

Маша повернулась к Сергею, и взглянула в его лицо. Скворцов понимал каждый ее жест с полувзгляда, видел все в ее глазах. Она делала вид, что собирается что-то сказать, а сама ждала, когда же он поцелует ее. Сергей не стал долго тянуть, и коснулся ее губ своими. Он овладевал ее губами медленно, но уверенно, как рыцарь во время войны, он твердо знал, к чему шел. Когда их губы разъединились, Сергей положил свою руку ей на плечо, едва касаясь пальцами волос.

— А ты, Семенова, не плохо целуешься.

— Спасибо, — улыбнулась она, по-прежнему вглядываясь в его лицо.

— Но я так и не получил своей награды как следует. Все удовольствия только тебе достались.

Маша засмеялась. Кто бы мог подумать, что она будет целовать со Скворцовым!

— Ты, Скворцов, понятия не имеешь, как надо целоваться.

— Не понял.

— Я целовалась всегда лучше всех моих сестер, подруг, и одноклассниц. В поцелуях мне нет равных.

— А как же стальная бизнес леди?