Семья волшебников. Том 2

Ну ничего, родителей Лахджа навестит и после Рождества. На Новый год, например. Возможно, прихватит Астрид — та будет только рада пару дней прогулять школу. А вот Веронику, наверное, брать пока еще не стоит…

Лахджа представила, что будет, если та нечаянно призовет в гостиную чертей или превратит в объекталя телевизор, и содрогнулась. Нет, пусть еще годик подрастет.

Жаль, что Лахджа не может просто создать клона, как тот нудный позёр, Пресвитер. Это, наверное, здорово упрощает ему жизнь… а может, и усложняет. Кто его знает, какие у этих клонов между собой отношения.

Дядя Жробис уплетал суп и рагу так, что за ушами трещало. Уж что-что, а на аппетит он никогда не жаловался и стесняться в гостях не привык. Астрид, которая при гостях обычно старалась выглядеть хорошей девочкой, разлила всем чай, подвинула дяде сахарницу и даже отдала свою вафельную трубочку. Лахджа испекла их вчера, но они вчера и закончились, осталось всего две, и одну, конечно, получила Вероника, а вторую Астрид уступила дяде.

У нее аж подбородок вздернулся при мысли о том, какая она добрая, щедрая и великодушная.

Выходить из-за стола дядя Жробис не спешил, конечно. Лахджа вспомнила, как они сами гостили у него почти целую луну… да, тогда каждый день был праздник живота. За каждой трапезой по пять-шесть перемен блюд, на поварне круглосуточно что-то готовилось. Грамадевата, жертвенное дерево Жробиса, это такой живой рог изобилия, который не только одаряет землю сказочным плодородием, но и в фабричных масштабах производит разную еду.

Там на ветках росли коробочки с готовыми завтраками!

Но у них, конечно, поскромнее, тем более, что гостей не ждали. Первое, второе, десерт к чаю. Ну соленья еще всякие, колбасная нарезка, сыр. Майно вино откупорил.

Наевшаяся Вероника из-за стола никуда не ушла, потому что остальные тоже не ушли, а она хотела сидеть с остальными. Она болтала ногами и с любопытством таращилась на дядю, который был похож на папу, только шире, щекастее и безволосее.

Астрид, пыхтя, притащила из кухни окорок и нарезала его, прихватив заодно копченую курицу. За нее пришлось сразиться с жадным енотом, потому что он считал Астрид чересчур прожорливой, однако Астрид Великодушная просто сказала, что желает как следует угостить дорогого гостя, и победа была одержана.

— А почему люди едят за столом, а не под столом? — спросила Вероника.

— Можешь есть под столом, если хочешь, — спокойно ответила мама.

Вероника не очень хотела, но теперь пути назад не было, и она сползла под стол с булочкой, тарелочкой и ломтиком окорока. Попробовала есть сидя под столом, потом (на всякий случай) лежа под столом, немножко расплескала суп и вернулась на место с закономерным выводом:

— За столом удобнее.

— Вижу, вижу дух экспериментатора, — порадовался Жробис, чокаясь с Майно. — Наша порода.

— Я должна была проверить, — сказала Вероника.

Некоторые гости одним своим присутствием заставляют хозяев чувствовать себя неловко. При них и не почешешься лишний раз, и не зевнешь во всю ширь. Дядя Жробис был не из таких. У него все чувствовали, как у себя дома, и сам он тоже ощущался, словно постоянная часть семьи. Без всякого смущения ходил в исподнем, не стеснялся рыться в холодильном сундуке, поедая все, что нравилось. Лопал икру и варенье прямо из банок, но и сам готовил на всех, в первый же день визита состряпав потрясающую лазанью.

— Ту-ту-ту-ту-ту-ту!.. — напевал он с утра, поджаривая здоровенный омлет. — Невестушка, где у вас манка? Сварганю детям запеканку.

Сидевшие за столом Астрид и Вероника переглянулись. Они любили запеканку, они обожали запеканку, но сейчас они узнали нечто страшное и отвратительное.

— Ма-а-ам, а в запеканке, что, манка?.. — растерянно спросила Астрид.

— Да, и всегда была, — ответила Лахджа, входя на кухню.

— Я больше не буду ее есть никогда… — сморщилась девочка.

— Ну и отлично, нам больше достанется.

— Ма-а-ам!..

— Что?

— Я снизойду! — пообещала Астрид, когда на столе появилась пышная ноздреватая запеканка. — Но со сметаной!

— Ну положи себе сама.

Астрид и ее мама вперились друг в друга взглядами. Поединок воль. Сражение демонической силы. У Астрид она пока еще слабенькая, но уже есть, она все чаще ее проявляет и даже создала такой кудесный артефакт, как Очко Истины. Теперь она бросила вызов собственной матери, и воздух между ними завибрировал.

— Положи мне, — отчеканила она, превращая глаза в бездонные омуты. — Запеканки. Со сметаной.

— Положи себе сама, — сделала взгляд Взглядом мама. — Засранка.

Это стало делом принципа. Прогнешься сейчас — будешь прогибаться всю жизнь.

— Ну тогда я пойду, — вылезла из-за стола Астрид. — Не поев.

Она зашагала к выходу. Не слишком быстро. Не слишком медленно. Достаточно, чтобы родитель испытал горячее чувство вины и начал умолять ребенка поесть хотя бы немножко.

Но мать молчала. Астрид шагала к выходу под шипение омлета на сковороде и наглое чавканье младшей сестры.

Та ела запеканку. Со сметаной.

Астрид резко развернулась и обожгла черствую мать возмущенным взглядом.

— А вот если б я жила во дворце… — сказала она, злобно макая кусок запеканки в сметану, — …с другим папой!.. то меня бы баловали!.. Там были б слуги, мне все б носили!..

— Это кто тебе такое сказал? — хмыкнула Лахджа.

— Мамико. Она сказала, что ее все баловали. Что она как принцесса была. Что у нее там полно слуг было, и папа ее очень любил и все время с ней играл.

Лахджа принялась заливисто смеяться. Про слуг она еще могла поверить, что Сидзука что-то там устроила с Безликими, которых во дворце действительно пруд пруди. Но что папа ее любил и играл… это мечты самой Мамико. Или жестокая издевка над Астрид.

А скорее что-то среднее.

— А еще она сказала, что Паргорон — чудесное место, — сказала Астрид, исподлобья глядя на хохочущую мать. — И что очень жаль, что я там не была.

— Ты там была. Первые полтора года, и потом еще два раза — у фархерримов и на суде.