Семья волшебников. Том 3

— А-а-ах!.. — изумленно воскликнул он. — Гром и молния, ну и ну!.. Так значит, это я самый великий волшебник… Ну что ж… Я, признаться, сомневался… Но раз уж сама магия так решила…

— Вот старый клоун… — проворчал Хаштубал, даже не трудясь понизить тон.

— Нет-нет, мэтр Хаштубал, теперь это официально, — покачал головой Локателли, стоя в круге. — Самый великий. На данный момент. Нет, может быть, через несколько минут все изменится, но прямо сейчас… давайте насладимся обществом самого великого волшебника Парифата!

— Что-то я сомневаюсь, — скептически произнес Ганцара. — Мэтр Локателли, при всем уважении, это слишком похоже на вашу очередную шутку. Вы вполне могли сами перенестись в этот круг, с вас станется.

— Что значит «мог»? — хмыкнул Хаштубал. — Он наверняка так и сделал.

— Коллеги, что за недоверие? — оскорбился Локателли. — Я что, похож на того, кто будет шутить подобным образом?

Никто не произнес ни слова, но по лицам все было понятно. Президент Даректы сухо откашлялся и произнес:

— Я считаю, что демонстрация вполне убедительна. Я вижу непроизвольное вбирание маны, дикий дар у девочки несомненно присутствует. Очевидно, из-за смешанного происхождения. Однако чтобы одобрить настолько раннее зачисление, необходимо установить его пределы, а вот этот фокус мэтра Локателли… кхм… Вероника Дегатти, я попрошу вас еще один раз продемонстрировать ваши таланты. Не стесняйтесь и не бойтесь, призывайте любого, кого сумеете.

Вероника благодарно улыбнулась мэтру Даректы. Кажется, она ему понравилась, раз он называет ее полным именем и на «вы». Надо его порадовать и призвать кого-нибудь такого, чтобы все-все-все уж точно перестали сомневаться… только вот кого именно?

Всегда можно Фурундарока… но он будет сердит, наверное. Ему нравится, когда Вероника призывает его домой, посидеть по-семейному, он даже сам начал заходить в гости и играть с Лурией, но если его призовут сюда, как экспонат, он может и обидеться.

Да, но любой демон в такой ситуации может обидеться. Теперь Вероника это уже понимала. Мама разве что не обидится, но маму призывать нельзя — все решат, что мама просто ей помогает.

И она приняла самое разумное, самое логичное решение. Достала из кармашка бумажку, где написала имена всех великих демонов, которых знала, и попросила:

— Мэтр Даректы, назовите число от одного до двадцати!

— Что?.. Ну десять, а что?

— Призываю Бракиозора! — радостно воскликнула Вероника.

Ее не успели остановить. Никто просто не успел сообразить, что происходит. Вероника и сама запоздало сообразила, что забыла нарисовать сетку призыва… и это в самый ответственный призыв!

Но было уже поздно.

Магические светильники вспыхнули особенно ярко, а по полу пробежала трещина. Сама структура реальности содрогнулась, и посреди зала возник огромный приземистый гохеррим. С синей кожей и парой толстых рогов, закованный в глухую броню. Он нахмурился и произнес:

— Не понял…

Над трибунами повисла тишина. Никто не смел стронуться с места, такой чудовищной, давящей аурой все сразу накрыло. Даже члены ученого совета замерли в своих креслах, хотя тут были сплошь лауреаты Бриара, в том числе второй и первой степени.

Лахджа свернулась в комочек. Потом растеклась и дернулась уползти, но тут же вспомнила о дочерях и фамиллиарах, вновь распухла и закрыла собой Лурию… но не Астрид. Астрид сама уже прикрывала сестру и Снежка, грозно выставив ладонь.

Бракиозор, Палач Паргорона! Воистину достойный противник!

А вот Лахджа в драку не рвалась. В последний раз, когда она виделась с Бракиозором, тот чуть не убил и ее, и Майно. И судя по напряженному виду Хаштубала, тот тоже не забыл эту их встречу.

— Девочка, а ты почему барьер не выставила? — строго, почти спокойно спросила Кайкелона.

— Сетка!.. — прошипела с трибуны и Лахджа. — Ежевичка, сетка!..

— Я забыла!.. — втянула голову в плечи Вероника, торопливо наклоняясь и начиная рисовать круг. — Извините! Подвиньте ногу, пожалуйста!

— Здорово, — вздохнул Магуур, доставая из кармана какой-то шарик. — Один спалил Гексагон, из-за другой обмелеет ученый совет.

Бракиозор опустил взгляд. Посмотрел на сосредоточенно обводящего его меловой чертой ребенка. Перевел взгляд на сидящих кольцом волшебников… сплошь великих волшебников, сразу видно.

— Кто из вас меня призвал? — спросил он.

— Я! — поднялась девочка, отряхивая руки. — Я закончила!

— Не понял, — повторил Бракиозор.

Он сделал шаг и переступил черту. Вероника ойкнула. Она не успела сделать нормальную сетку, а обычный круг, да еще и нарисованный впопыхах, постфактум… что-то он не сработал…

Давящая аура усилилась. Напряжение стало таким, что можно было резать ножом. Локателли тяжко вздохнул и сомкнул пальцы, пристально глядя на демолорда. Хаштубал вцепился в подлокотники и произнес сквозь зубы:

— Ну что, второй раунд? Выйдем на воздух?

Бракиозор просветлел. Вот это по-гохерримски, конечно. Если Хаштубал Огнерукий призвал его повторить поединок, без сдерживающих печатей и других подлых уловок… это честно, красиво и благородно.

Но… здесь слишком много других волшебников. Они просто зрители? Явились поддержать своего чемпиона?

Нет, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Смертным не свойственно такое поведение, так что… здесь что-то иное.

Громадный топор дрожал за спиной. Бракиозор медленно протянул к нему руку… очень-очень медленно, не упуская из виду никого из присутствующих, глядя на всех одновременно и от каждого ожидая нападения.

Будь здесь поменьше волшебников, он бы воспользовался случаем и совершил царскую жатву. Ученый совет Мистерии — это много условок.

Но эти условки не сдадутся без боя. Они могущественные чудотворцы, и почти каждый будет трудным противником даже поодиночке.

А одолеть всех вместе — проблема даже для Палача Паргорона.

Не смотрел Бракиозор разве что на Веронику. Та торопливо копалась в рюкзачке… самое нужное, как назло, оказалось на самом дне…

— Господин Бракиозор, произошло недоразумение, — заговорила тем временем Кайкелона, касаясь своего жемчужного ожерелья. — Мы очень извиняемся, что случайно вас потревожили.

Бракиозор кивнул. Он узнал и эту колдунью. Видел ее однажды.

— Нельзя случайно призвать Палача Паргорона, — все же возразил он.