Семья волшебников. Том 3

Ну и какой смысл?

— Видишь, Астрид, какое у тебя ценное Ме? — спросила мама. — Сколько готовы претерпевать люди, чтобы получить нечто похожее на то, что делаешь ты. Ой и не завидую я тебе…

— Почему?! — не поняла Астрид.

— Это ведь большая ответственность. Теперь ты должна будешь вести себя так, чтобы эти люди не разочаровались в своих усилиях. Если ты будешь вести себя хотя бы посредственно, не говоря уж о плохом поведении, все эти прекрасные святые люди подумают: ну и зачем это все? Почему Солара так несправедлива? Ты погубишь их души и судьбы. Даже если будешь просто говорить плохие слова.

— Кирня это все, — отмахнулась Астрид.

Но на душе у нее заскреблись бушуки. Она словно услышала вкрадчивый голос Совнара. И ведь правда… она может все испортить. Опорочить дар Солары. Расстроить кучу людей. Заставить их смотреть на нее, как… как на кровного папу, когда он обманул с Ме.

Астрид подумала об этом, и ее передернуло.

Оазис Мирадан оказался огромным и очень зеленым. Астрид раньше не видела оазисов и представляла их как просто такое зеленое пятнышко в пустыне, с прудиком и тремя пальмочками. Но оказалось, что они бывают и очень большими. В Мирадане сквозь пески пробилось целое озеро, и на его берегах раскинулся целый город… меньше Валестры раз в пять, но почти такой же красивый. Понятно, почему его прозвали Розой Пустыни.

Он не принадлежал ни одной стране, через него часто проходили караваны, повсюду были купцы с золотыми перстнями и красивые девушки в прозрачных вуалях. Астрид тоже захотела себе такую вуаль, и мама ей купила, а Вероника надолго зависла у лотка с книжками и ей купили «Как быть хорошей девочкой», «Три великих пророка» и «Все это сотворил Херем»… тут был странный выбор детских книг.

Смиренный брат Коркаммо распрощался с ними в караван-сарае. Мама (из чистой вежливости) и Астрид (искренне) предлагали ему помочь, но оказалось, что его дело — это не такой подвиг, как в книжках про Рыцаря Парифата, когда герой приходит куда-то, сразу встречает чудище и побивает его. Брат Коркаммо прибыл в Розу Пустыни с профилактическим визитом, и он тут день-деньской бродит по улицам, все осматривая своим Солнечным Зрением, и в дома тоже заглядывает, как вроде бы просто нищенствующий монах, прося хлебушка и попить, а сам тем временем смотрит — не притаилась ли где нечисть. И он уже таким образом выявил и уничтожил копопыря, монока и двух лихоманок, но осталось просеять еще больше половины города.

— А когда закончите? — спросила на прощание мама.

— Двинусь дальше.

— Куда?

— Куда направит меня Солара.

Астрид решила, что тут она и правда помочь не сможет, потому что это все как-то нудно и монотонно. А монах сказал, что их работа, увы, в основном такова, и настоящие подвиги в ней случаются редко, а в основном это вот такое, вроде как вытравливание паразитов. И сами-то солнцегляды умеют оставаться невидимыми для нечистой силы, но если рядом с ним будет могучий демон вроде Астрид, то это все равно как если б охотник подкрадывался к зайцу и одновременно бил в барабан.

И Астрид все правильно поняла и не обиделась.

Домой они вернулись быстрее. Папа немного собрался с силами и призвал маму, а мама в этот момент крепко зажала Астрид с Вероникой, так что они тоже с ней переместились. Но Астрид не насытилась путешествием, и ей хотелось еще, так что она бегала по потолку и размышляла, куда бы ей еще вот так рвануть. Можно даже сейчас, хотя и поздно, стемнело давно.

Вот Вероника никуда не собиралась. Она не демон и не монах-мученик, так что она немного устала и слегка простудилась, потому что сначала они летели сквозь суровую пургу, а потом резко оказались в полной жаркости (слово запатентовано Астрид Дегатти). Вероника выпила горячего чаю с лимоном, приняла горячую ванну с пузырьками и улеглась спать, немного (много) читая книжку.

А Астрид осталась бодрствовать и буйствовать. К ней сон не шел, хоть что делай.

— Дитя мое, в тебе слишком много дури, — поучительно сказала мама, укачивая Лурию. — Второй полуночный час, отправляйся в царство Якулянга.

— Ты тоже не спишь, — напомнила Астрид.

— Я демон, Астрид, мне не обязательно спать.

Астрид посмотрела в зеркало. Там все еще была она. Демон. Такой же, как мама, только моложе и добрее.

— Мам, завтра Фамеликудис, в школу не надо, — сказала Астрид. — И мне тоже не обязательно спать. Давай чего-нибудь сделаем. Давай куда-нибудь еще слетаем.

— М-м-м… ну давай, — легко согласилась мама. — Только пусть Лурия уснет.

— Ты чо, так легко согласилась?! — аж глаза выпучила Астрид.

— Ну да. А что?

— Да не, я прост…

— Куда бы ты хотела отправиться? Хочешь, к бабушке с дедушкой нагрянем.

— Так ночь ведь, а они-то смертные.

— Астрид, что у тебя по географии? Даже на Парифате сейчас ночь не везде, а на Земле… на Земле… не знаю. Как повезет. У нас год чуть-чуть длиннее, так что разница постоянно смещается.

— Да не, не хочу я на Землю, — отказалась Астрид. — Я… а можно в Паргорон?

Лахджа открыла рот, чтобы возразить, а потом поняла, что возражать-то особо и нечего. Хальтрекарок поклялся больше им вреда не чинить, его можно не опасаться. Можно даже заявиться прямо к нему во дворец, и он ничего не сделает, разве что рожу недовольную скорчит.

Хотя нет, во дворец не надо. Это может быть воспринято как провокация. Это она и будет, вообще-то. Хальтрекарок сможет истолковать ее нежелательным образом и освободить сам себя от клятвы.

— А пошли, — сказала Лахджа. — Покажу тебе демонов в их природной среде обитания.

— Я хочу на гхьетшедариев посмотреть, — заявила Астрид. — Я же наполовину они, а я их не видела ни разу.

— Ты видела Фурундарока, Эммертрарока и своего биологического отца, — напомнила Лахджа.

— Дядя Фурундарок — младенец, Эммертрарок еще маленький, а тот папа… ну его. Я настоящих хочу посмотреть.

— Еще ты видела Лаиссалну и Оошону.

— Это кто?..

— Тетя Бутылка и тетя Кукурузина.

— А, этих… да, точно. Ну и что? Мам, ты чо споришь-то со мной все время?

— Я с тобой не спорю, — потрепала Астрид волосы мама. — Я твоя мать, мое маленькое чудовище, поэтому я не спорю, а диктую свою волю. В Паргорон-то пойдем?

— Пойдем. А папу возьмем?

— Не, он смертный, что ему там делать? Пусть лежит дома и болеет. Ему в Паргорон нельзя, там всякие Абхилагаши ходят.

Майно не услышал ядовитых слов жены. Он крепко спал, видел приятные сны и не ведал о ее мелочной злобе. При этом он рассказывал о себе в ее мыслях так, будто он — герой своей собственной истории. Но в этом не было ничего удивительного, если учесть, насколько у него не было иного способа достучаться до разума демоницы, все еще лелеющей память о старых обидах. Она не желала понять, что все это было давным-давно, задолго до их знакомства, но Майно Дегатти уже тогда был похотливым кобелем, бросающимся на каждую пару сисек, хотя он, конечно, хотя бы не бросался в постель к титанам, но это, безусловно, был великолепный образец титана…

Хватит! Довольно!

Лахджа схватилась за виски. Возможно, они с мужем впервые по-настоящему разделили сознание, их мысли слились в общий поток… и это было отвратительно, учитывая предмет их разногласий. Нет, конечно, она сама во всем виновата, ей не стоило проявлять такую мелочность…

Да хватит!

Извини. У меня сейчас мысли путаются, я это плохо контролирую.

Ну тогда я точно пока что отлучусь в Паргорон.