Семья волшебников. Том 4

Мы не жрем людей. Наверное.

Майно ничего не сказал. Он не сделал ничего особенного, многие ректоры и президенты субсидируют талантливых, но неимущих детей, что по тем или иным причинам не дотянули до стипендии. Оплачивать обычно приходится только первый год, дальше они и сами переходят на бюджет.

— Сейчас я передам вас вашим деканам, — сказал он вслух. — Слушайтесь их во всем и не расстраивайте.

Но Вероника этого не слышала. Она шагала за профессором Драммом, у которого не было ни котов, ни собак, ни уж тем более драконов. Она очень старалась не споткнуться и не потеряться, потому что вокруг были сплошь незнакомые мальчики и девочки, и Вероника среди них — самая маленькая.

Рядом шагал кудрявый мальчик, ковыряющий в носу. Очень толстый, розовощекий и громко пыхтящий. Он ужасно долго прощался со своим папенькой, таким же толстым и пыхтящим еще громче, а теперь ел шоколадку в золотистой обертке. Огромную, вкусно пахнущую.

Веронике захотелось шоколада. Она с надеждой посмотрела на мальчика, а тот посмотрел на нее, но шоколадкой не угостил. Он доел последний кусок, немного перемазав щеки, и достал еще одну, а грязную бумажку бросил под ноги.

— Мусор на пол не бросают, — тихо сказала Вероника.

— Ничего, слуги подберут, — отмахнулся мальчик.

Вероника чуть приотстала, подняла бумажку и сердито сунула ее мальчику. Тот уставился с изумлением, но бумажку все же взял и сунул в карман… измазав его шоколадом.

Руки он вытер о себя.

Вероника отвернулась. Она решила не смотреть в его сторону. Все равно они, скорее всего, попадут на разные факультеты, так что можно не знакомиться.

Мама сказала бы: и слава Древнейшему.

Но они оказались на одном факультете. Как Вероника, так и толстый мальчик попали на контрактный, к декану Да Вушионгу-цзы. Она еще какое-то время надеялась, что хоть группы у них будут разные, но профессор Вушионг тут же отделил стипендиатов, и среди них оказался и этот грязнуля.

Вероника немного расстроилась.

Рядом с ней встал высокий красивый мальчик с эльфийскими ушами. Он тоже старался не смотреть в сторону толстяка, но у него не получалось. Тот слишком громко чавкал, и в такт этим звукам на лице эльфа играл желвак.

— … Мерзкие смертные… — донеслось до Вероники. — Пять лет… боги, пять лет рядом с вами…

— Ага, придется, — сказал толстый мальчик. — Давай знакомиться. Я Бургужу. А ты?..

Он взял эльфа за руку и дружелюбно потряс. Эльф опустил взгляд и с ужасом уставился на свою руку в потной, измазанной шоколадом пухлой лапе.

— Благороднейшим даются тяжелейшие испытания, — посочувствовала Вероника. — Просто прими свою судьбу.

Эльф молчал. Он даже не пытался вырваться. Его словно заморозило.

— У тебя есть платок? — тихо спросила Вероника.

— Матушкин платок… пачкать… этим… — пробормотал эльф.

Бургужу обиделся. Он демонстративно вытер руку о плечо и буркнул:

— Ну и ладно.

— У меня есть платок, — предложила Вероника эльфу.

Он не взял. Посмотрел на ее платочек так, словно Вероника ему кошачью какашку протянула. Он шел с испачканной рукой, вытянутой далеко в сторону, и лицо делал такое страдальческое, что больно смотреть.

А Вероника теперь тоже обиделась. Какой-то этот эльф чересчур заносчивый. Копченый вот не такой. И одногруппники Астрид не такие… кажется.

Вероника решила тоже стать заносчивой, раз уж он так. Она заносчиво уставилась на эльфа, и даже специально встала у него на пути, чтобы подольше заносчиво смотреть.

Получилось плохо — ей пришлось пятиться задом, пока он идет вперед. К тому же, нелегко на кого-то заносчиво смотреть снизу вверх… ладно, Вероника больше не будет заносчивой, у нее все равно плохо получается.

— Ну чего тебе?! — не выдержал эльф, заносчиво глядя на Веронику.

Сверху вниз-то удобнее, конечно.

— А я тебя знаю, — вдруг сказал Бургужу. — Это ты та малявка, которую из-за папы-ректора и кучи денег взяли пораньше?

— Ага, — кивнула Вероника.

Бургужу обрадовался, что Вероника совсем не заносчивая, и обнял ее. Вероника пожалела, что решила не быть заносчивой.

— Ничего, — сказал Бургужу. — Я тоже такой. Меня сюда ради престижа послали. Мой папенька очень богатый. Я-то сам из Хошимира. Слыхала?

Вероника слыхала про такую страну, но не помнила, где она. Все-таки она немного ускоренно проходила школьную программу.

— Ты на сколько экзамены сдала? — спросил еще Бургужу.

— Семьсот два… — со стыдом призналась Вероника.

— Ой, как здорово! А у меня восемьсот три. Я умнее тебя.

— Ты гордишься тем, что умнее шестилетней девочки?.. — с отвращением спросил эльф.

— А у тебя сколько? — спросил Бургужу.

— Восемьсот тридцать восемь.

— Я тупее тебя, — покладисто сказал Бургужу, доставая еще шоколадку.

Он начал уже знакомиться с другими ребятами в их группе, причем всем мальчикам крепко жал руки, а девочек пытался обнять. Оказалось, что в Хошимире так принято… но это не всем нравилось. Одна чернокожая девочка его даже отпихнула.

Тем временем профессор Вушионг передал три группы их классрукам, и осталась только четвертая — стипендиатов. К ним как раз шагал их классрук, и при виде его у Вероники полезли глаза на лоб.

Не может быть. Этого не может быть. Это сон. Дурной сон.

— Вам очень повезло, — немного брюзгливо сказал декан. — Обычно классруками у стипендиатов становятся магистры. Но вашу вызвался принять профессор. И не просто профессор, а вернувшийся в этом году к преподаванию лауреат премии Бриара. Не с Апеллиума, правда, а со Скрибонизия, зато один из лучших в мире инструкторов ПОСС, опытнейший агент Кустодиана, заслуженный истребитель нечистой силы и двукратный победитель Темного Властелина. Прошу любить и жаловать, профессор Берде…

— В час великой опасности для Мистерии и всего мира я вернулся в эти стены! — прокаркал дедушка Инкадатти. — К слову об опасности… мир тебе, Вероника.

— Я не опасна! — взмолилась девочка. — Дедушка Инкадатти, идите домой!

— Ха-ха-ха!.. — рассмеялся старик. — Нет. Группа, следуем за мной.

Глава 6

Остальные в группе сначала не поняли, что на них обрушилось. Они же не знали, кто такой дедушка Инкадатти. Они видели просто старого волшебника в покрытой рунами мантии и огромной шляпе… тоже исписанной рунами. Только Бургужу по реакции Вероники заподозрил неладное и с тревогой спросил:

— А это что, плохо? Это плохо?