Семья волшебников. Том 4

Так что ее ждет горестная и одинокая гибель где-нибудь под мостом.

Подумав об этом, Вероника едва не разревелась.

Но ей нельзя опускать руки. Она все преодолеет. Сердито посопев и позволив себе минутку помечтать, как дедушку Инкадатти ест со сметаной Фурундарок, она вспомнила о правилах и решила, что будет их соблюдать так хорошо, что дедушка Инкадатти поймет, что ошибался, и будет долго извиняться.

Сидя в углу гостиной, в том кресле, что уже считала своим, Вероника читала сначала учебник по ПОСС, а потом по маносборчеству, перебирала четки, пыталась медитировать (у нее плохо получалось), и не замечала, что сокурсники то и дело на нее поглядывают и шушукаются.

— … А ты правда призывала демонов? — спросила Сметана, за которой стояли еще две девочки.

— Хм?.. — с трудом оторвалась от книжки Вероника. — А, да.

— Чо, правда?! — вытаращилась гоблинша. — Кудесно!

Вероника сглотнула и опустила взгляд. Она все еще не привыкла, что это повод для гордости. Обычно все реагировали… не очень хорошо. Разве что Астрид… о, Астрид!

— Привет всем! — махала рукой Астрид, шествуя по гостиной группы 2–1–4. — Как вы тут? Все хорошо? Рада всех видеть! Я Астрид Дегатти, мир всем! Как поживаете? Руку на дружбу, я Астрид Дегатти!

Она сверкала белоснежной улыбкой, освещала мироздание своим присутствием и выглядела королевой, снизошедшей до жалких холопов. Первокурсники взирали на нее с восхищением, хотя вообще-то Астрид всего на один курс их старше, а по возрасту так и вовсе на равных, потому что большинство поступает в одиннадцать, а Астрид исполнилось одиннадцать позавчера… ой, неужели это было только позавчера?! А кажется, будто уже целая луна прошла!

Астрид заявилась запросто, как к себе домой. Взъерошила Веронике волосы (та недовольно заворчала) и покровительственно спросила:

— Ну чо, как ты, ежевичина? Нормально устроилась? Как первый день?

— Нормально, — сердито ответила Вероника.

— В библиотеку уже ходила?

— Нам выдали учебники.

— А сама не ходила? — удивилась Астрид. — Я думала, ты там сразу поселишься.

— Это потом. Не надо все сразу.

Вероника не торопилась. Великая волшебная библиотека теперь в ее полном распоряжении. Не надо бежать туда в первый же день, надо выждать. Насладиться предвкушением.

Это как когда получаешь новую книжку, но не сразу ее открываешь, а сначала немного смакуешь. Думаешь о том, какая она кудесная и как здорово будет ее читать. Гладишь переплет, любуешься картинкой на нем (если она есть) и нюхаешь бумагу, от которой пахнет чернилами и магией, потому что ее размножили чарами Типогримагики.

Вероника очень ценила этот момент.

— Ну чо, кто у тебя классрук? — спросила Астрид, листая учебник по кромкохождению. — Норм или так себе?

— Не норм… — поежилась Вероника.

— Ну уж точно не хуже Гробаша.

— Хуже…

— Да не ври, ежевичина. Никто не хуже Гробаша. Он сам об этом говорит.

— У нас классруком дедушка Инкадатти…

Астрид сначала не поверила. Она решила, что Вероника врет.

А потом… потом поверила и залилась смехом.

Это был смех чистого детского счастья. Так смеются только твои братья и сестры, узнав, что тебе перепало говна. А Вероника все громче хныкала и супила нос, что только усиливало радость Астрид.

— Ладно, ежевичина, не переживай, прорвемся! — хлопнула она наконец сестренку по плечу. — Если что, сразу призывай меня, мы с дедом Инкадатти старые враги! Как Медариэн и Бельзедор! Он боится и уважает меня! Вынужден, знаешь ли, считаться.

— Он в тебя освященной солью кинет, — сказала Вероника. — И всё. Он мне так сказал сегодня.

— Зачем ты его предупреждаешь о наших планах? — вздохнула Астрид. — Ты настолько предательски себя ведешь, что сдаешь нас еще до того, как мы объединились против него. Ц-ц-ц. Я тебя просто не узнаю… о, привет, Васкельд. Ты чо тут делаешь?

— Мир тебе, Дегатти, — мрачно сказал подошедший мальчик. — Учусь я тут. С твоей сестрой.

Вероника удивилась, что Астрид знает кого-то из ее одноклассников, но оказалось, что он и для Астрид одноклассник, хотя и бывший. Васкельд Коразетти тоже из Радужной бухты, и они с Астрид четыре года провели в одном классе. Потом Астрид поступила на Ингредиор, а вот он проучился в обычной школе еще год, но потом тоже поступил, только на Апеллиум.

— Ты чо, на бюджет прошел?! — удивилась Астрид.

— Тоже мне достижение, — мрачно фыркнул Васкельд. — На бюджет даже ты прошла.

— Оскорбление я слышу, — подбоченилась Астрид. — Ты, кажется, забыл о каре Космодана, Васкельд. А у тебя сколько за экзамены?

— Восемьсот семь.

— Пфуй, — осклабилась Астрид. — А у меня восемьсот… я забыла, но намного больше.

— Я знаю, — еще мрачней сказал Васкельд.

И он отошел, даже не посмотрев на Веронику. Та немножко обиделась, потому что хотя она этого Васкельда раньше вовсе и не знала, но он все-таки одноклассник Астрид и тоже из Радужной бухты. Мог бы хоть поздороваться с ней… хотя она с ним тоже не поздоровалась, но она же не знала, что он не просто Коразетти, а из тех Коразетти, что живут сразу за Рокуалли, если ехать к Радужницам. Почти что сосед, а такой грубый.

Астрид еще долго давала Веронике полезные советы, перезнакомилась со всеми ее одногруппниками, немного (много) рассказала им о себе, с полчасика купалась во всеобщем восхищении, а потом усвистала к себе, в общагу Ингредиора.

Оставив Веронику наедине со всеми ее проблемами.

Этой ночью она снова спала плохо, хотя соседки больше и не рассказывали страшных историй. Вместо этого они пытались разговорить Веронику, выпытать что-нибудь о ее прошлом, но девочка была не в настроении и отвечала односложно, отвернувшись носом к стенке.

Она почему-то сердилась на соседок, на других одногруппников и на вообще всех в мире. Они как будто в чем-то перед ней провинились, хотя на самом деле и ни в чем, конечно.

Просто… у них-то проблем нет. Ходят себе, довольные. Их-то дедушка Инкадатти не мучает. У них-то в ежедневниках нет грязных пятен, которые Веронике понаставили просто за то, что она — Вероника.

А это вообще по правилам? Наверное, по правилам, раз классрук это сделал. Он же не имеет права нарушать правила. Это было бы не по правилам.

Значит, ее наказали по всем правилам. Но это как-то несправедливо.

Тяжко вздыхая, Вероника кое-как уснула.

Посреди ночи снова проснулась. Попила водички и попробовала поплакать, чтобы стало легче. Поплакать не получилось.

Потом ей захотелось в туалет, и она уже привычно позвала Фобози, чтобы он ее проводил, а то одной страшно.

— Девочка, я не туалетный швейцар, — недовольно сказал страшила. — Один раз — ладно, но надо как-то преодолевать свои стра… что я несу, я же Фобози…